Дэвид Моррелл - Черный вечер (сборник) Страница 32

Апатичный ко всему выпускник превратился в гончую, разыскал адрес киностудии и написал, точнее нацарапал, письмо Стерлингу Силлифанту, спрашивая, как ему удалось создать такой чудесный сценарий. А через неделю случилось чудо: пришел ответ — две странички плотного текста. Сначала Силлифант извинился, что не смог ответить раньше: мое письмо прибыло, когда он рыбачил в открытом море. Никаких профессиональных секретов он раскрывать не собирался, равно как и читать или редактировать мои опусы, зато дал ценный совет.

Единственный способ стать писателем — писать, писать и еще раз писать.

Много лет и слов спустя я продолжаю писать. Если бы не Стерлинг, я бы никогда не пошел в колледж. А как мне было приятно, когда летним вечером 1972 года Силлифант позвонил, чтобы поблагодарить за экземпляр «Первой крови», который я послал ему с благодарственной надписью. "Если бы я был котом, — смеялся он, — то свернулся бы в клубок и замурлыкал!"

Летом 1985 года Силлифант пригласил меня к себе в Лос-Анджелес на День независимости. Итак, почти через двадцать пять лет после знакомства с его творчеством я наконец встретился со Стерлингом. Невысокий, крепкий, добродушный — именно таким в детстве представлялся мне отец.

По мотивам моего романа «Братство розы» был снят мини-сериал. В 1989 году его транслировали в самое дорогое эфирное время — сразу после Суперкубка по американскому футболу. Затаив дыхание, я стал читать титры и вот увидел заветные слова: «исполнительный продюсер Стерлинг Силлифант».

Вскоре после этого Стерлинг, заявив, что в одной из прошлых жизней путешествовал по Таиланду, продал дом в Беверли-Хиллз и перебрался в Бангкок. Страшно хотелось его навестить, но я так и не собрался. Мы стали обмениваться факсами.

26 апреля 1996 года в 8 часов утра я завтракал и слушал новости по Национальному радио. "Сегодня утром на семьдесят восьмом году жизни от рака простаты скончался Стерлинг Силлифант, сценарист, продюсер, лауреат премии «Оскар». Я чуть хлопьями не подавился: позавчера был мой день рождения. Надо же, какое ужасное совпадение!

Никогда не встречал такого целеустремленного писателя, как Стерлинг! Однажды утром ему вырвали два зуба мудрости, а в обед Силлифант уже стучал на машинке. Работал он по девять часов в сутки, без выходных и написал столько сценариев, что стеснялся их все перечислять. От головокружительной скорости качество не страдало, и кинокомпании охотно скупали его сценарии: «Душной южной ночью», «Чарли», «Война Мерфи» и многие другие.

Я никогда не умел писать так быстро, как Стерлинг, но, осмелюсь сказать, что мой первый опыт в Голливуде был весьма удачным. Сбылись мечты мальчишки-хулигана, прятавшегося в кино от жизненных невзгод. Мне повезло, а вот многих моих коллег Голливуд встретил куда менее гостеприимно. Порой к писателям тут относятся с безразличием, презирают, мерзко обманывают и унижают. Многие продюсеры по-человечески ведут себя только с теми, на кого нужно произвести впечатление. Иногда их неспособность нормально общаться с людьми граничит с социопатией...

Мое сотрудничество с кинематографом протекает более чем успешно, но за свою жизнь я столько раз сталкивался с неприкрытым хамством, что решил написать рассказ о зверином оскале Голливуда. Это — последний рассказ трилогии об оборотной стороне успеха. В первом мы встретились с мальчиком-почтальоном, во втором — с подростком, а в третьем — со взрослым, которому предстоит испытание Голливудом. Хочу оговориться: фигурирующие в этом рассказе цены несколько устарели. Бюджет «Титаника» составил двести миллионов долларов, так что суммы, которыми оперировал кинематограф во времена моей молодости, кажутся смехотворными. И тем не менее неплохие фильмы получались!

Мертвая копия

«Dead Image» 1985

— Вы ведь знаете, на кого он похож?

Глянув на сцену, я только плечами пожал.

— Сходство поразительное! — воскликнула Джилл.

Мы сидели в проекционном зале и просматривали отснятое за вчерашний день. У режиссера-постановщика возникли проблемы с исполнителем главной роли. Черт, да этого типа и актером-то можно было назвать с большой натяжкой. Наш красавец — в прошлом манекенщик, поэтому, вместо того чтобы вживаться в образ, он просто позировал. Мало того, что потребовал восемь миллионов, двадцатипроцентный аванс и каждые пять минут нюхал кокаин, так еще все ключевые фразы звучали так, будто главный герой — конченый придурок. Центральный монолог потерял смысл, а без него зрители не поймут, почему молодой человек решил оставить девушку, когда она стала известной певицей. Нет, так не пойдет, нельзя безнаказанно выставлять зрителей идиотами!

«Ну, погоди, красавец, испорчу тебе личико!» — шипел я.

На пересъемку ушло три дня, но то, что отсняли вчера, вообще никуда не годится! Закрыв глаза руками, я едва сдержал стон. По плану нужно было наложить крупный план лица рыдающей девушки на кадры, где она поет со своей группой. Ничего не получалось: едва мистер Совершенство начинал сопеть и гнусавить, статисты забывали о камере и смотрели на него во все глаза. Приходилось то и дело прерывать съемку.

— О боже, разве так снимается монолог? Герой должен говорить на одном дыхании, а у нас со всеми остановками лоскутное одеяло получается.

— Послушайте, все не так просто, — произнес сидящий в заднем ряду постановщик. Боже, да этот парень специально сел поближе к двери: если что, проще сбежать! — Дубляжом пока не занимались, так что в конечной версии никакого сопения не будет.

— Надеюсь, — пробормотал я.

— Надо же, как похож... — опять протянула Джилл.

— Кто похож? — вскинулся я. — И на кого?

— Да гитарист же! Парень слева от девушки. Вы что, ничего не заметили? — Джилл говорила тихо, чтобы никто не слышал, поэтому я удивился, когда сидящий рядом директор киностудии похлопал меня по плечу.

— Слушай, что это за парень рядом с девчонкой?

— Смотрите, как он банку с пивом держит! — зашептала Джилл.

— Да, да, тот самый, с пивной банкой! — не унимался директор.

В зале воцарилась тишина.

— Так что это за парень?

— Понятия не имею, — отозвался постановщик.

— Он хотя бы представился?

— С ним лично я не общался!

— Как же тогда?..

— Музыкальные сцены снимал режиссер дубляжа.

— А крупные планы?

— Тоже не моя работа! Видите ли, роль у парнишки крохотная. «Кушать подано», и все, он ушел домой! У меня и без него забот хватало! Кому пришлось ублажать нашего красавца?! Да я...

— Вот он снова! — перебила Джил.

Теперь я понял, о ком она. Парень с пивом как две капли воды похож на...

— Джеймс Дикон! — прошептал директор. — Этот малыш — вылитый Джеймс Дикон, верно?

На экране мистер Совершенство пробирался сквозь дебри монолога. Да, сцена загублена частично из-за отсебятины (красавец, видите ли, решил импровизировать), частично из-за ужасной дикции. Под конец на экране появилось лицо плачущей девушки. В погоне за успехом она сбилась с пути и потеряла единственное, что имела, — мужчину, который ее любил. По идее в этот момент зрители должны будут рыдать от жалости к незадачливой девчонке... Думаю, рыдать они все-таки будут. От смеха. На экране мистер Совершенство, сделав каменное лицо, развернулся и вышел из студии. Но зачем же так вилять бедрами? Можно подумать, ему плавки жмут... А ведь наверняка надеется «Оскара» получить!

В зале стало темно, и режиссер-постановщик откашлялся.

— Ну?

Все молчат.

— Ну, так как? — взволнованно переспросил он.

Кто-то зажег свет, и у меня неожиданно разболелась голова.

Все повернулись к директору, с нетерпением ожидая его вердикта.

— Думаю, сценарий нуждается в серьезной доработке, — веско сказал он.

— Чертов город! — Я жадно проглотил таблетку от головной боли.

Мы с Джилл ехали домой. На улицах Санта-Моники, как обычно, пробки, и, опустив откидной верх «Порше», мы полной грудью вдыхали выхлопные газы.

— Исполнителя главной роли никто не винит. Конечно, он же восемь миллионов потребовал, а если сейчас его выгонят, еще и компенсацию за моральный ущерб запросит. Режиссер тоже ни при чем: он человек искусства, гений, помазанник божий. Кто остается? Несчастный сценарист, который написал то, от чего камня на камне не оставили.

— Не кипятись, давление подскочит. — Джилл свернула с автострады.

— Подскочит, говоришь? Да оно и так выше некуда! Еще немного — и я инфаркт получу!

— Не понимаю, чему ты удивляешься? С каждым фильмом происходит одно и то же. Мы ведь не первый год в кинематографе крутимся, пора бы уже привыкнуть...

— Я для них мальчик для битья, поэтому меня и держат. Любой режиссер, продюсер, актер считает себя гораздо талантливее. Просто он не может пока сесть и изложить свои чудесные мысли на бумаге.