Тим Уивер - Обгоняя смерть Страница 32

— Больше никогда не заикайся о ней.

Он поднял руки.

— Теперь скажи, где находится «Лазарь».

— Одиннадцать, сорок один, сорок четыре, — ответил он с легкой хрипотцой.

— Хватит загадок.

— Евангелие от Иоанна, глава одиннадцатая, стихи с сорок первого по сорок четвертый. Воскрешение Лазаря. Вот что мы обещаем людям, когда вербуем их, когда помогаем им.

— Обещаете воскресить их из мертвых?

— Дать новую жизнь. Новое начало.

— Вы дали ее Алексу?

— Мы помогали ему.

— Вы дали ее Алексу?

— Мы помогали ему, Дэвид.

— У вас извращенное представление о помощи, понимаете вы это?

Майкл засмеялся:

— Мы были последовательны. Никогда не отклонялись от намеченного курса, несмотря на все вызовы. Вы… — Он оглядел меня так, словно я только что выполз из канализации. — Вы же действуете как линчеватель.

— Нет, я не линчеватель. — Я выдержал паузу, глядя на него. — Думаешь, я хотел этого? Нет, не хотел. Но как только твои друзья привезли меня черт знает куда, чтобы похоронить, все изменилось. Потому я не пощажу вас, Майкл. Если возникнет выбор: вы или я, щадить вас не стану.

Он кивнул.

— Но вы не хладнокровный убийца, Дэвид.

— Какой пароль к папке «контакты»?

— Вы не убийца.

— Какой пароль?

Он улыбнулся. Промолчал.

Я взвел курок.

— Какой пароль?

— Вы не убийца, Дэвид.

Я приставил дуло пистолета к наружной стороне его бедра.

И нажал на спуск.

Раздался оглушительный грохот, расколовший тишину на миллион осколков. Майкл страдальчески закричал от боли и схватился за ногу, зажав рану, между его пальцев сочилась кровь.

— Черт! — выкрикнул он, держась за ногу уже обеими руками: одну прижимал к краю раны, другой пытался остановить кровотечение.

Теперь он боялся.

Я сел за компьютер.

— Какой пароль к папке «контакты»?

Он так посмотрел на меня, словно не мог поверить, что я все еще спрашиваю.

— Я насмотрелся огнестрельных ран, — заговорил я, обращаясь к нему. — Будучи за границей, видел, как человек получил пулю в грудь и все-таки выжил. Наружная часть бедра, пожалуй, самое безопасное место для ранения — много жира, поблизости никаких жизненно важных органов. Так что если пуля не прошла через бедренную артерию, ты не умрешь. Но определенно умрешь от следующей, потому что я всажу ее тебе в башку.

Майкл переместил окровавленные руки.

— Мне надоело убегать от вас. Надоело, что вы водите меня за нос, твердя, будто делаете добро. Может, ты и прав. Может, я не хладнокровный убийца. Но я убивал и буду убивать снова, поскольку понимаю, что проник слишком глубоко в эту тьму. Итак, спрашиваю в последний раз: какой пароль к папке «контакты»?

Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Наконец сказал:

— Два, пять, один, пять.

Я набрал этот код, и папка «контакты» открылась. Там был документ. Я дважды его щелкнул. Вверху имелся адрес: Шотландия, Лохланарк, Олд-Тэй, ферма «Стивенсшир». Ниже были еще два названия: Здание 1 (Вифания) и Здание 2 (Лазарь). Дальше шли цифры 2–5–15.

— Поезжайте на эту ферму… — Голос Майкла начал слабеть.

— Что означают цифры два, пять, один, пять?

— Второе Евангелие, от Марка; глава пятая, стих пятнадцатый. «Приходят к Иисусу и видят, что бесновавшийся, в котором был легион…»

«И видят, что бесновавшийся…»

И тут меня потрясло воспоминание.

Тот человек в Корнуолле. На его руке были вытатуированы эти слова.

— Я пытался помочь вам, Дэвид. Пытался отговорить. Но вы не слушали. Хотели пройти через болото в темноту. Увидеть, что на другой стороне. Ну вот, теперь можете выяснить.

— Кто этот человек?

Майкл не ответил.

— Он главный?

— Нет, не главный. Мы взяли его к себе по одной лишь причине. Его… опыт помогал нам. Но потом мы стали нуждаться в этом человеке все больше и больше, и постепенно он приобрел влияние. Поднялся вверх. А потом начал выдвигать… идеи. — Майкл умолк и покачал головой: — Так что нет, он не главный. Но может выходить из-под контроля.

— Так остановите его.

Майкл молчал.

— Остановите его.

— Дэвид, его невозможно остановить. Бог, которого я знаю, Бог, к которому ушла ваша жена, не тот Бог, которому он служит.

Я нахмурился:

— О чем ты, черт возьми, говоришь?

— «Приходят к Иисусу и видят, что бесновавшийся, в котором был легион, сидит и одет, и в здравом уме; и устрашились».

— Говори яснее.

— Его имя Легион… — сказал Майкл. — «Потому что в него вошло много бесов».

Я стянул ему клейкой лентой запястья и лодыжки, потом оттащил в угол комнаты и привязал к одному из радиаторов.

— Я вызову по телефону «Скорую помощь».

— Значит, вы все-таки не убийца? — сказал Майкл. — Нет — не нужно вызывать «Скорую». Мы не хотим привлекать власти без необходимости. Думаю, вы понимаете почему. Если я не буду сообщать о себе каждые шесть часов, за мной кто-нибудь приедет. У нас такой порядок. Форма защиты всех подобных. До тех пор со мной наверняка ничего не случится.

Он наблюдал за мной, пока я собирал свои вещи.

— Знаете, Дэвид, я никогда не испытывал к вам враждебности. Всегда восхищался вами. Вашей решительностью.

Я промолчал.

Майкл взглянул на рану в ноге.

— Но теперь с вами разделаются.

— Со мной уже разделывались.

Майкл покачал головой:

— Не Легион.

Он смотрел на меня с видом, знакомым мне по зонам боевых действий — этому аду, по которому я ходил и о котором писал. Так выглядели люди на разбомбленных улицах, качая на руках любимого человека.

Так выглядели люди, вглядывающиеся в лицо мертвеца.

ЛЕГИОН

Легион вышел из темноты и впился пальцами в лицо человека. Тот ерзал на стуле, пытаясь освободиться, отклониться от жесткого пластика маски, но дьявол приближался все ближе, глаза его сверкали, дыхание с шумом вырывалось через крохотные носовые отверстия. Запястья и лодыжки человека привязали к стулу, привинченному к полу. Пальцы Легиона глубже впились в его кожу. Он медленно повернул голову человека, заставив его смотреть прямо на маску.

— Знаешь, где ты?

Человек покачал головой.

— Ты у ворот новой жизни.

Легион улыбнулся за прорезью для рта и высунул язык. Показались два конца, извивающиеся, словно толстые черви, разрушающие поверхность земли.

— О Боже!

Легион замер. Уставился на него:

— Так ты веришь в Бога?

— Пожалуйста…

— Веришь?

— Я не зн…

— Веришь ты в Бога?

Сердце тревожно забилось. Он закрыл глаза, чтобы не смотреть на маску. Ему вспомнились слова Розы: «Иногда я думаю, может, он действительно дьявол».

Не открывая глаз, он пытался поднять руки в надежде, что клейкая лента порвется. Но ногти Легиона сильнее впились ему в лицо. Когда он затих, нажим ослаб. Он чувствовал, как по щекам течет кровь. Ему хотелось вытереть лицо начисто, но он не мог пошевелиться.

В конце концов он открыл глаза.

Легион взялся за маску и стал поднимать ее от подбородка к темени. Его угловатое лицо было худощавым, кожа бледной, глаза темными, кровеносные сосуды, словно дорожная карта, расходились по скулам с почти прозрачной кожей. На вид ему было под пятьдесят, однако двигался он с решительностью и расторопностью молодого человека.

— Я присоединился к ним не из веры в то, что они делают, — сказал Легион, коснувшись пальцами шрама, шедшего через лоб к подбородку. — Эти люди верят, будто здесь есть некая высшая цель. Призвание. Миссия от какого-то понимающего Бога. — Он подошел ближе, игриво приложив палец к губам. Потом снова улыбнулся, но в улыбке сквозили лишь мрачность и угроза. — Ш-ш-ш, не говори никому, но я в этом видел только удобную возможность. Я требовался им для грязной работы. А после армии мне нужно было где-то жить.

Он закатал свой правый рукав.

— Это не значит, что я неверующий. Просто у нас с ними разные боги. Большинство из них верят в Бога прощающего; Бога, который отпустит все наши грехи и даст нам второй шанс. Я же больше склонен к Ветхому Завету.

Он повернул руку так, чтобы татуировка стала виднее. Она была черно-синей, нечеткой от времени, шла двумя линиями от запястья до локтевого сгиба.

«И устрашились».

Он коснулся пальцем этих слов.

— Я видел Божий гнев. Видел, как людей разрывало на куски. Как из глазниц у людей шла кровь. Видел наводнения и землетрясения. Видел уничтожение. И знаешь что? Мы должны бояться. Ты должен бояться. — Он опустил рукав рубашки. — Потому что Бог не прощает. Не верит во второй шанс. Он карает. Разрывает. Уничтожает. И когда вижу, как Эндрю, Майкл и все остальные проповедуют возможность искупления, то всякий раз задаюсь вопросом: «Если Бог не заботится обо мне, с какой стати я должен заботиться о тебе?»