Роберт Дугони - Могила моей сестры Страница 33

– Я не собираюсь отговаривать вас от того, зачем вы вернулись. Я понимаю, что какой-то своей частью вы по-прежнему привязаны к сестре и тем временам. Мы все привязаны к тому времени, Трейси, но это не значит, что мы собираемся его вернуть. Все меняется. Как и мы. И для всех нас многое изменилось с тех пор, как исчезла ваша сестра. Но я так рад, что вы остановились здесь сегодня, чтобы навестить меня.

Если Финн участвовал в заговоре, чтобы посадить Эдмунда Хауза за решетку, он унесет это с собой в могилу. Они еще минут двадцать поболтали о Седар-Гроуве и людях, которые здесь жили. Потом Трейси отодвинула свой стул.

– Спасибо за чай, Деанджело.

Финн проводил ее через грязную комнату до задней двери, и она спустилась с крыльца, ощутив разницу между теплым домом и холодным воздухом на улице и почувствовав густой запах удобрений, которые Деанджело добавил в землю. Она еще раз поблагодарила его, но когда повернулась, чтобы уйти, он протянул руку и положил ей на локоть.

– Трейси, – проговорил он, – будь осторожна. На некоторые из наших вопросов лучше не получать ответа.

– Они уже не могут никому повредить, Деанджело.

– Могут, – возразил он, снова улыбнулся ей своей нежной улыбкой, после чего шагнул назад и закрыл дверь.

Трейси палочками доставала из картонной коробки курицу в соевом соусе. На кухонном столе были разбросаны бумажные распечатки, желтые адвокатские блокноты и стенограммы. Дэн и Трейси сделали перерыв, чтобы поесть и посмотреть вечерние новости. Дэн выключил звук, чтобы поговорить.

– Он даже не стал возражать, – сказал Трейси, снова пересказав свой разговор с Деанджело Финном. – Он только сказал, что не чувствует ни вины, ни опасений.

– Но и не сказал, что прилагал все усилия, чтобы защитить Хауза.

– Да, определенно не сказал.

– На самом деле он нам и не нужен, чтобы доказать, что он не защищал Хауза на приемлемом уровне, – сказал Дэн, читая на первой странице «Сиэтл таймс» статью о предстоящих слушаниях. «Таймс» подробно излагала историю, поместив фотографию Сары в выпускном классе, фотографию Эдмунда Хауза двадцатилетней давности и более новую фотографию Трейси, а «Ассошиэйтед пресс» взяла эту историю и поместила в дюжинах газет по всей стране, включая «Ю-эс-эй тудэй» и «Уолл-стрит джорнэл».

– Там было что-то еще, Дэн. – Она бросила палочки в коробку и выпрямилась.

Рекс подошел и положил голову ей на колени – редкое проявление привязанности.

– Тебе нужно внимание? – сказала Трейси, гладя его по голове.

– Осторожно. Он умеет манипулировать людьми. На самом деле он хочет курицы с чесноком.

Она почесала пса за ушами. Шерлок, чтобы не оставаться в стороне, попытался отпихнуть Рекса.

– Ты по-прежнему думаешь начать с Каллоуэя?

Дэн сложил газету и сел на стол.

– Да, с ходу.

– Думаю, что он изобразит провалы в памяти и отошлет тебя к своим показаниям на суде.

– На это я и рассчитываю. Я собираюсь придраться к его показаниям. – Дэн щелкнул пальцами и указал на дверь, и два пса послушно ушли в комнату и легли на коврик. – Чем больше он будет увиливать от ответа на мои вопросы, тем лучше. Мне просто нужно припереть его к стене и дать показаниям других свидетелей дискредитировать его. А если смогу вывести его из себя, он может сказать больше, чем сказал бы иначе.

– Он умеет владеть собой. – Трейси взглянула на экран телевизора. – Погоди. Это Ванпельт.

Мария Ванпельт стояла на тротуаре около здания Каскейдского окружного суда, и за спиной у нее виднелись бронзовые буквы на песчанике. Дэн сел на кушетку к Трейси, взял пульт и включил звук, когда Ванпельт направилась к ступеням здания суда, рассказывая, как она «раскрыла» историю об участии Трейси Кроссуайт в обеспечении пересмотра дела Эдмунда Хауза.

– Она хочет, чтобы это показалось Уотергейтом[27], – сказал Дэн.

Перед ступенями Ванпельт обернулась к камере. На заднем плане Трейси заметила множество репортерских фургонов, следящих за прилегающей территорией.

– Кажется, здесь судят не Эдмунда Хауза, а весь городок Седар-Гроув. Остается вопрос: что действительно случилось там столько лет назад? Исчезновение дочери выдающегося врача. Тщательные поиски. Драматичный арест выпущенного насильника. Сенсационный суд, который, возможно, посадил за решетку невинного человека. Сегодня вечером никто не может сказать, так это было или нет, но скоро мы все узнаем. Завтра утром я буду там, в зале суда, и буду держать вас в курсе событий дня.

Ванпельт еще раз оглянулась на здание суда, и передача закончилась. О’Лири снова выключил звук.

– Похоже, ты сумела сделать то, что никому не удавалось.

– Что такое?

– Снова сделала Седар-Гроув значительным. Его упоминают во всех новостных передачах и во всех главных газетах страны, а также, мне говорили, все отели от Седар-Гроува до здания суда полностью забиты. Люди сдают комнаты в своих домах.

– Думаю, она сделала для этого больше, чем я, – сказала Трейси, имея в виду Ванпельт. – Впрочем, она не права в том, что суд был сенсационным. Помню, что он был чуть ли не скучным. Вэнс Кларк был методичен и утомителен, и я вспоминаю Деанджело как компетентного, но подавленного адвоката, как будто он уже смирился с результатом.

– Может быть, так оно и было.

– Фактически я помню странную отрешенность всего города, как будто никто не хотел там быть, но чувствовал обязанность присутствовать. Я часто гадала, был ли и мой отец как-то причастен к этому, не звонил ли он кому-нибудь, чтобы судья и присяжные увидели, как поддерживают Сару и как это преступление сказалось на всем городе.

– Будто он хотел, чтобы у присяжных не было колебаний при вынесении приговора Хаузу.

Трейси кивнула.

– Он не верил в смертный приговор, но хотел пожизненного без права освобождения. Я помню это. Но он казался еще более отрешенным, чем кто-либо.

– Как это?

– Мой отец все записывал. Помню, он записывал даже случайные телефонные разговоры. Во время суда он держал на коленях блокнот, но не записал ни слова.

Дэн посмотрел на нее.

– Ни слова, – повторила она.

О’Лири провел рукой по отросшей за день щетине на подбородке.

– Как ты держишься?

– Я? Прекрасно.

Он, казалось, обдумывал ее ответ.

– Ты никогда не расслабляешься, вечно настороже, верно?

– Я не настороже.

Она пошла в кухню и убрала со стола коробки, освобождая место, чтобы можно было работать.

Дэн прислонился к стойке, наблюдая за ней.

– Трейси, ты говоришь с парнем, который был настороже два года, чтобы никто не увидел, как моя бывшая жена ранила меня.

– Думаю, нам надо сосредоточиться на деле, а психоанализом Трейси займемся в другое время.

Он оттолкнулся от стойки.

– Ладно.

Она поставила коробку.

– Что ты хочешь, чтобы я сказала, Дэн? Хочешь, чтобы я сломалась и расплакалась? И что хорошего из этого выйдет?

Он шутливо поднял руки, сдаваясь, выдвинул свой стул из-за кухонного стола и сел.

– Я просто подумал, что если поговорить, будет легче.

Она шагнула к нему.

– Поговорить о чем? Об исчезновении Сары? О том, как мой отец засунул в рот ствол дробовика? Мне не нужно об этом разговаривать. Я пережила это.

– Я всего лишь спросил, как у тебя дела.

– А я ответила, что прекрасно. Хочешь стать моим психиатром?

Он прищурился.

– Нет, не хочу. Не хочу быть твоим психиатром. Но я хочу снова стать твоим другом.

Его ответ застал ее врасплох. Она подошла к нему.

– Почему ты это сказал?

– Потому что я чувствую себя твоим адвокатом, и это вызывает во мне этическую неразбериху. Скажи откровенно: ты бы пришла ко мне тогда, если бы на Сариных похоронах я не сказал, что стал юристом?

– Это нечестно.

– Почему?

– Потому что это личное.

– Знаю. Это ты тоже прояснила. – Он открыл ноутбук.

Трейси пододвинула свой стул поближе к нему и села. Она знала, что этот момент настанет – момент, когда они попытаются выяснить отношения; просто ей казалось, что это будет вечером накануне слушаний. Но это случилось теперь, и она не видела причины оставить это невысказанным и незавершенным.

– Ни из-за кого другого я бы не осталась в Седар-Гроуве, Дэн. Только из-за тебя. Мне не хотелось снова быть в этом городе.

Не глядя на нее, он стучал по клавиатуре. Потом выпрямился.

– Я просто хочу, чтобы с этим было покончено, – сказала она. – Ты ведь можешь это понять? Когда это закончится, я смогу двигаться по жизни дальше, по всей моей жизни.

– Конечно, могу. Но, Трейси, я не могу гарантировать тебе, что это случится.

В его словах звучал нехарактерный надрыв, и она поняла, какой стресс переживает и Дэн. Он слишком хорошо переносил его, и Трейси забыла, что завтра утром он войдет не просто в зал суда, а в зал, наполненный враждебно настроенной публикой и журналистами, и сделает это ради подруги детства, которая двадцать лет добивалась этого момента.