Джей Бонансинга - Игра киллера Страница 33

– Не может быть.

Этот ответ прозвучал неожиданно ровным и ледяным голосом, будто говорил неисправный робот. И если бы не поворачивалась голова матери из стороны в сторону жестом отрицания, Джо мог бы поклясться, что она мертва.

– Мама...

– Не может быть.

– Мама, выслушай меня.

– Это неправда, это ложь, мой сын не убивает людей.

Глаза Кэтрин были крепко зажмурены, смазанные алые губы сжались сурово и больно.

– Я не знаю, зачем ты мне такое говоришь, Джо? Это жестоко. Прийти навестить мать и довести ее до безумия такими рассказами.

– Мама, я просто пытался тебе сказать...

– Нет. – Старуха махала обеими сморщенными руками, будто отгоняя дурной запах. – Нет. Нет. Нет.

– Черт возьми, я же пытаюсь сказать тебе правду! – рявкнул на нее Джо.

Мать сразу замерла.

– Твой сын – ликвидатор, мама. – Джо бил в нее словами. – Полдюжины ликвидации в год с конца шестидесятых годов. Все и каждый из этой полудюжины – негодяи. Убийцы, мама. Эти парни – звери, мама. Звери, которые убивают снова и снова. Ты понимаешь, что я тебе говорю? Я избавляю их от их собственного ничтожества!

Джо протянул руки, взял ее за костлявые плечи.

– НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!

Громкий крик матери хлестнул его по лицу ушатом ледяной воды. Сам этот звук, вопль кошки, с которой сдирают шкуру, был таким неожиданным, таким невозможным для слабой маленькой женщины, что Джо отдернулся назад, как от удара тока. Кэтрин отвернулась. Отвернула иссохшее лицо к падавшему из окна свету и стала тихо повторять: "И сказал Господь Давиду: «Если дети твои отринут закон Мой, и не станут ходить путями Моими, жезлом поражу Я семя их».

– Мама, я не отринул закон Господа, – ответил Джо, и соленое жало слез жгло его глаза. – Я заставлял блюсти его.

Кэтрин резко перевела взгляд на сына, и Джо ощутил гнев матери кожей лица, как ядовитый туман. Взгляд ее серых глаз вдруг стал острым, зрачки почернели, как полированный оникс.

– Ты отринут Господом нашим, Джо, – прошипела она, обнажив пожелтевшие нижние зубы. – Только Бог может мстить нечестивцам. Он сказал это в Библии. Ты оставленный Богом, Джо, вот кто ты такой.

И Джо почувствовал, что душа его утекает вниз сквозь половицы.

– Это было последнее, что она мне сказала, – пробормотал Джо сквозь тихое урчание мотора.

– П-п-последнее, ч-что ск-казал – кто?

Мики страшно завелся. Он возбужденно подпрыгивал на заднем сиденье и гримасничал, как обезьяна.

– Моя мама.

Мики склонил голову на сторону, и Джо просто видел, как у него в голове ворочаются колесики.

– Ваша м-м-мама не хотела, чтобы вы стали Бэтменом?

Джо грустно покачал головой:

– Да... думаю, она очень этого не хотела.

Снова наступила неловкая тишина, пока Мики старался переварить услышанное. Джо глянул на него в зеркало заднего вида, испытывая острый прилив симпатии к мальчику. Мир – сумасшедшее, запутанное место. Король голый. Накидка Супермена куплена в дешевом универмаге, а вся эта проклятая Игра – пустое упражнение. Джо начал подумывать, не хочет ли и он принять участие в состязании.

Он не заметил в серой дали угловатый седан, который их нагонял.

Близнецы Сабитини сократили дистанцию до трех корпусов машин и уже были готовы, готовы, как бывали всегда. Салон арендованного «форда-тауруса» сверкал кофейного цвета кожей и изогнутой приборной панелью. На задних сиденьях лежали бок о бок два кейса, до краев нагруженных мощным, сделанным на заказ оружием. Братья Сабитини уже двадцать минут висели на хвосте убегающего фургона, с той минуты, когда он ускользнул от полицейских Куинси и вынырнул с другой стороны двора Куганов. Сейчас машин между «таурусом» и фургоном стало намного меньше. Несколько легковушек, пара полугрузовиков, и все время пролетали с ревом навстречу полицейские джипы, направляясь к месту происшествия у дома Куганов.

– Верный выстрел, fratello[9], его я жду, – проворчал Федерико, поворачиваясь и шаря в темноте заднего сиденья. Открыв кейс, он вытащил оттуда винтовку «беретта». Повернулся назад и стал прикручивать на ствол глушитель. – И хуже того, на шоссе кишат competitori[10].

– Ага, но мы же лучшие в группе, нет?

– Гордец Бернардо, – ухмыльнулся Федерико. Он затянул глушитель, закрепил оптический прицел и поглядел на дорогу. Впереди старый фургон грохотал под виадуком, выбрасывая из-под себя клубы черного дыма. Одному Богу известно, сколько еще миль может пропилить эта старая колымага. А что это за странная фигура прыгает на заднем сиденье? Сообщник Слаггера? Наводчик? Помощник? Федерико это не очень интересовало, потому что скоро он закончит состязание одной пулей калибра 7, 62 точно в затылок водителя.

– Опусти оружие, idiota![11]

Бернардо смотрел в зеркало заднего вида, мысленно отмечая, какие машины идут за ними. «Кадиллак». За ним спортивная машина. Другие стрелки наверняка будут ждать, чтобы первый ход сделали Великие Сабитини. Паразиты желтокожие. Еще сегодня утром Бернардо заметил машину, которая могла принадлежать этому узкоглазому Сакамото. Могла и не принадлежать. Этот здоровенный черный вездеход подъезжал к сцене, развернувшейся у дома. Что означало, что сюда скоро подъедут и другие, наверное, этот черный из Нью-Йорка, то ли Лавдедди, то ли Лавдей, в общем, как он там себя называет.

С соседнего сиденья донесся голос Федерико, тихий и низкий – верный знак, что он собрался убивать.

– Бернардо, amico[12], чуть ближе, per favore[13], только чуточку ближе.

В боковом зеркале Джо заметил в идущем сзади седане два знакомых силуэта – две пары широких плеч, сгорбленных в полумраке салона, пара угловатых голов и одинаковые позы, и у него зашевелились волосы на голове. Мики все подпрыгивал на сиденье, комок не утихающей энергии. У Джо в животе снова вспыхнул костер, кислотное жжение подступило к горлу. Надо найти способ высадить мальчишку где-нибудь в безопасном месте. Съехать, может быть, на ближайшем повороте. Но остановка – это теперь большой риск, особенно когда сзади братья Сабитини ждут возможности верного выстрела.

– Мики, ты можешь сделать для меня одну вещь? – взмолился Джо. Пригнись и не высовывайся.

– Я не дам им вас обидеть, Бэтмен!

– Я это понимаю, но я прошу тебя как друга, как товарища-супергероя.

– Вам н-н-н-нужна моя п-п-п-помощь!

– Послушай, Мики. Плохие парни у нас на хвосте, я должен сосредоточиться, чтобы их стряхнуть. Так что больше не прыгай тут, ладно? Сейчас я буду от них уходить на супергеройском вождении и ядерных Бэт-реакторах. Так что пригнись и сиди спокойно.

– Вам н-н-нужна моя помощь!

– Черт возьми, парень, делай, что я говорю!

Мики задрожал крупной дрожью.

– Эти плохие п-п-п-парни все время становятся у меня на дороге. Я им этого так не спущу!

Он рылся в кармашках пояса, ища какую-то бэтменскую штуку, или игрушечный пистолет, или еще какую-то ерунду, руки его дико тряслись, болезнь взяла над ним верх.

– Я покажу этим п-плохим п-парням!

– Мики!

– Убить плохих парней... убить их... убить на месте!

– Друг, слушай меня! – Джо протянул руку, хватая мальчика за плечо, но тот выскользнул. Он ударился о боковую дверцу, выхватывая из пояса пластиковый бумеранг с крыльями летучей мыши.

– Мики! Черт побери! Пригнись!

Джо старался удержать автомобиль под контролем.

Мальчишка яростно дергал ручку окна.

– Уб-б-бить п-п-пло...

– Мики, перестань!

Но было уже поздно. Одним судорожным движением мальчик высунулся из окна и метнул бумеранг в висящую на хвосте машину.

Федерико Сабитини свесился из окна пассажирского сиденья, прижимая к глазу оптический прицел, пахнущий рекой ветер свистел вокруг его головы и рвал воротник рубашки. Тут со стороны фургона в его поле зрения влетел какой-то предмет.

Летучая мышь?

Эта штука на миг затанцевала в воздухе, болтаясь, как осенний лист, желтые крылья ее бешено мелькали. Потом она полетела точно к машине братьев Сабитини. Федерико опустил винтовку, сел на место и прищурился на этот предмет, сердито прошипев:

– Gherminella?[14]

Бумеранг Мики ударил в ветровое стекло и застрял под «дворником».

Бернардо уставился на него в недоумении.

– Это что еще за твою мать?

Федерико был безмолвен и таращился на игрушку, как на приземлившегося альбатроса.

Бернардо, оскалив зубы, надавил на газ, дрожа от злости и чуть-чуть от минутного страха.

– Этот buffone[15] решил с нами поиграть.

Федерико кивнул, сморгнув пот, ветер и влагу с глаз, и расправил плечи. Это уже было личное оскорбление. Убить этого подонка будет делом чести, а честь была древней традицией в роду этих братьев. Она текла в их жилах, она управляла каждым движением. Чем серьезнее добыча, тем больше чести мужчине.