Питер Альбано - Седьмой авианосец Страница 34

— Тогда помни. Зеро это вовсе не обязательно ноль!

Оба рассмеялись.

…После смерти матери Брент Росс возненавидел больницы. Подходя к Военно-морскому госпиталю, он увидел у входа изобилие тщательно ухоженных кустов. Еще более пышная растительность открылась его взору в вестибюле. Растения живут, а люди умирают, мелькнуло у него в голове. Он остановился, выискивая взором справочную. Затем быстро направился к ней, поскрипывая ботинками по отполированному линолеуму. Оглянувшись, он увидел мягкие диваны, на которых, как это водилось в подобных заведениях, сидели молчаливые, взволнованные люди, ожидая вестей из мрачных операционных.

Даже здесь, внизу, пахло антисептикой. Прошли две медсестры — обе в белом, существа из иного мира. Затем появился врач в белом халате и со стетоскопом, словно напоминавшем о его особом положении. «Не лицо, а холодная, профессиональная безликая маска, которую надевают на врачей еще в медицинских колледжах», — мрачно подумал Брент. Все врачи выглядели одинаково, излучая уверенность и спокойствие. «Но как ни верти, — размышлял Брент, — это все напускное, а на самом-то деле они понимают не многим больше, чем их пациенты, а боятся не меньше».

Тяжело вздохнув, Брент облокотился на стойку справочной, заглянул в большие глаза хорошенькой и совсем юной девицы в обычной полосатой форме вольнонаемной, излучавшей из себя совершенно неуместную здесь радость жизни, и сказал:

— Энсин Тайрон Джонс.

Девица улыбнулась, нажала на кнопки клавиатуры своей панели, посмотрела на экран и сказала:

— Он в отделе интенсивной терапии, на четвертом этаже.

По пути к лифту Брент миновал двери с табличками «лаборатория», «радиология», «ЭКГ», «капелла»… Тут Брент обернулся и прочитал надпись на бронзовой табличке: «Да найдет утешение всякий, кто придет сюда».

Брент хмыкнул, вошел в лифт, нажал кнопку. Он был единственным пассажиром. Когда лифт поехал, он вдруг подумал о Памеле Уорд. Ему вдруг стало остро ее не хватать в этих стенах. Но она была у себя на работе, сражалась с русским шифром. Он вздохнул. Ничего, вечером они все-таки увидятся. Ему очень не хотелось с ней расставаться, но ничего не поделаешь! Дверь лифта отворилась, Брент вышел и направился к медицинскому посту, к длинной ярко освещенной стойке.

— Я энсин Брент Росс. Пришел навестить энсина Тайрона Джонса, — сказал он, облокачиваясь на перила.

Оторвавшись от пюпитра, на котором был прикреплен какой-то текст, и не вставая, на него глянула дородная особа с круглым полным лицом цвета ванильного пудинга, а может, и еще бледнее. На ее большой обвисшей груди имелась табличка «мисс Дженис Смазерс, медсестра». Справа от нее стояла коробка шоколадных конфет. Были там еще две медсестры. Одна стояла у тележки и разбирала лекарства, другая сидела и что-то писала в журнале. При звуках голоса Брента обе прекратили свои занятия и уставились на молодого человека.

— Энсин Джонс находится в отделе интенсивной терапии. У него галлюцинации, — ледяным тоном сказала мисс Смазерс, отчего ее подбородки затряслись. — С ним сейчас офицер Береговой охраны. Не хватало нам еще того, чтобы в отделе интенсивной терапии собрался весь флот. — Брент услышал хихиканье. Еле сдерживая ярость, он сказал:

— Я из военно-морской разведки и нахожусь здесь по службе. Это не частный визит.

Медсестра качнула головой в сторону палат, протянула руку к коробке и, взяв конфетку, отправила ее в рот.

— Можете пройти, если вам так это необходимо, — сказала она, демонстрируя перепачканные шоколадом зубы и показывая рукой по коридору. — Палата четыреста сорок восемь. Но от него вы вряд ли добьетесь толку.

— Поживем — увидим, — сказал Брент, поворачиваясь на каблуках. Он направился к палате четыреста сорок восемь, чуть ежась под невидимыми взорами, устремленными ему в спину. Казалось, они его раздевали.

Войдя в палату, Брент увидел человека в форме лейтенанта Береговой охраны. Он был таких же внушительных габаритов, как и сам Брент. Энсин протянул руку и сказал:

— Я энсин Брент Росс. Военно-морская разведка.

— Дуглас Камерон, — отозвался лейтенант. — Старший помощник с «Моргантау». — Потом мрачно добавил. — Хорошо, что вы пришли, энсин. Тут что-то дело нечисто, — и показал рукой на койку.

На ней лежал молодой чернокожий. Голова у него была в бинтах, правая рука в гипсе. Брент чуть поморщился: он и не подозревал, что в человека можно вставить столько всяких трубок. Одна была у Джонса в носу, две воткнуты в вены на руках, еще одна скрывалась под одеялом в районе паха, из нее в пластиковый пакет стекала желтая жидкость. К груди были прикреплены три провода, тянувшиеся к прикрепленному к стене осциллографу, на экране которого светилась изломанная линия.

— Ну и опутали его проводами, — пробормотал Брент.

Камерон кивнул и тихо сказал:

— Еще вилами на воде писано, выкарабкается бедняга или нет. — Он стукнул себя кулаком по ладони. — Черт, жаль его! Хороший парень.

— Он не приходил в сознание? — спросил лейтенанта Брент.

— Нет, но время от времени он зовет Солли.

— Солли?

— Соломона Ливайна. Командира вертолета. Тай был вторым пилотом.

Брент кивнул, посмотрел на безжизненное лицо вертолетчика. Полуоткрытые глаза, вялый рот. Он лежал тяжело дыша.

— Дело нечисто, — сказал Брент.

— Это вы про «Спарту», энсин?

— Да.

— Я слышал.

— Что у них было за задание? — спросил Брент, кивая на Джонса. — Что-то необычное?

— Нет, — покачал головой лейтенант. — Они выполняли рядовой полет, западнее Атту. То и дело давали нам свои координаты. — Лейтенант потоптался на месте и добавил. — Но в этом есть что-то странное.

— Не понимаю.

— Я про Тая. Он бормочет загадочные вещи. Про остров. И про какие-то цветы…

— Остров? Цветы?

— Ну да.

— Солли! — вскрикнул человек на кровати. Офицеры склонились над ним. — Солли, остров… долбаный остров.

— Атту, — произнес Камерон.

— Может быть, — сказал Брент. — Но это вряд ли могло его удивить.

— Цветы! Солли! Цветы! — воскликнул Тайрон с удивительным жаром. — Огромные цветы. Уходи! Вверх! — Чернокожий приподнял голову, глаза его были широко раскрыты. Брент наклонился ниже. Джонс снова уронил голову на подушку. По лицу его текли слезы. — Солли… Солли. Боже мой, Солли! — вскрикивал он.

В палату вошла широкая, как дредноут мисс Смазерс.

— Достаточно, джентльмены, — сказала она. — Это все, что он говорит. Повторяет снова и снова. Без конца.

— Что-нибудь еще? — спросил Брент.

— Иногда он еще зовет какого-то Девиса.

— Третий член экипажа, — пояснил Камерон.

— Больше ничего?

— Больше ничего, — отрезала медсестра, и ее крысиные глазки-бусинки забегали, оглядывая Брента.

Брент сунул руку в карман, протянул медсестре карточку.

— Пожалуйста, позвоните мне, если он придет в сознание.

— Я могу позвонить вам, даже если он и не очнется, — сказала мисс Смазерс, положив руку на гигантское бедро и изобразив на своем жирном лице подобие улыбки.

Брент почувствовал приступ тошноты. За спиной хихикнул Камерон. Брент повернулся и молча вышел из палаты.

— Скотч с содовой, Пам, — сказал Брент, опускаясь на диван.

— Ты разлюбил «май-тай»? — спросила она, проходя к бару из спальни, где она только что спешно переоделась, сменив синюю форму на простое зеленое домашнее платье, которое, впрочем, не могло скрыть все изгибы ее фигуры.

— Нет, на этот раз скотч, — сказал Брент, не умея заставить себя отвести взгляд от хозяйской аппетитной попки, которая округлилась даже под свободным домашним платьем, когда Памела нагнулась, чтобы взять из бара бутылку «Чивас регал». Он покачал головой и спросил:

— Ну, а как у тебя дела с русским шифром?

— Никак, — сказала она, смешивая виски с содовой. Кэптену Эвери придется запастись терпением. Коммандер Белл, по крайней мере, понимает в компьютерах. — Она обернулась к Бренту и, держа в каждой руке по стакану с виски, подошла к дивану. — Неужели ты действительно считаешь, что он верит, будто «Спарту» уничтожили пираты? — Она подала ему стакан и села рядом.

Брент подумал, вздохнул и сказал:

— Скорее всего он не верит ни в пиратов, ни в маньяков, ни в происки русских. — Он сделал глоток, чувствуя, как по телу разливается благодатное тепло. — Для него все это одинаково бессмысленно, но в первую очередь его не устраивают мои «Зеро». — Он задумчиво поднес стакан ко рту и одним легким движением осушил его.

Памела приняла пустой стакан, быстро подошла к бару, наполнила его и, подавая Бренту, спросила:

— А как насчет Белла?

— То же самое, — отозвался Брент, принимая стакан. Он сделал маленький глоток и поставил его на столик. Памела села рядом. Брент схватил ее за руку и сказал: — Они, конечно, могут послать к черту «мейдей», но снаряды времен второй мировой — это нечто реальное. От них уж никак не отмахнешься. Это не призраки. — Он сделал еще один глоток, отметил, что тепло продолжает распространяться по всем уголкам его тела, вздохнул и откинулся на спинку дивана.