Александр Маркьянов - Презумпция лжи Страница 34

— Вы про что?

— Тот, с которым ты приехал.

— Я вам не говорил? Варяжцев Павел Степанович, он из десятого управления Генштаба.[46] Он проводит проверку по своей линии. И кроме того — он был другом Михеева, очень хорошо его знал…

— Не хочешь говорить — не надо. Только не ври. — спокойно парирован Глазко — интересно ты тут живешь. Один советник непонятно там чего, другой полковник из десятого управления, который знает как правильно накрыть достархан. Ох, весело вы тут живете. И все было бы ничего, если бы у вас тут человека не убили…

— Вы прекрасно знаете, Константин Иванович — где я служу. Это все не шутки.

— Да я понимаю, что не шутки. Пошли, кажется, достархан накрыли…

Когда нибудь вас приглашали за достархан? Если нет — то вряд ли можно словами передать что такое настоящий среднеазиатский достархан. Это можно чувствовать. Это можно и нужно вкушать. Но описать словами это невозможно, по крайней мере у меня таланта на это не хватит…

Сам по себе достархан — так называется скатерть прямоугольной формы, на которую ставится еда. Настоящий достархан делают не на столе, пусть даже и низком, как это принято в последнее время под влиянием европейской традиции — но и не на земле. Сначала на землю кладут несколько тонких стеганых одеял, называющихся «курпа» — под сам достархан, и вокруг — для сидения. Сидят перед достарханом на коленях, только восточный человек может сидеть так хоть весь день и при этом у него не затекут колени и не заболят ноги. Но сидеть перед достарханом нужно именно так…

Яркая, сочная, аж с капельками росы зелень, сочащиеся на среде желтые, мясистые дыни нескольких сортов, лепешки, какое то блюдо из риса. Как раз и шашлык поспел. Водка, конечно, была и немало — но спросом она не пользовалась — под такой стол, в таком месте и под такой воздух не хотелось напиваться…

— Константин Иванович… — начал я, попытавшись выбрать момент — вы обещали рассказать о ходе расследования…

— Какого расследования? — решил дуркануть Глазко

— Убийство Михеева… — не сдавался я

Полковник Хашим осторожно поставил перед собой недоеденный кусок дыни…

— Рассказать то можно… Только вот я хочу для начала узнать — а что за товарища я вижу сейчас перед собой! — жестко заявил Глазко глядя в упор на сидевшего напротив Варяжцева — ты не хуже меня знаешь, что следователь го ходе расследования с кем попало не должен рассуждения рассуждать!

Я попытался ответить — но Павел Степанович хлопнул меня по плечу…

— Не надо, Сергей — я отвечу сам, если товарищу интересно. Полковник Варяжцев Павел Степанович, десятое управление Генерального штаба. Провожу проверку по факту смерти военного советника Михеева. Документы с собой не взял — но могу предъявить по возвращении в Кабул, если это нужно.

— Пока не нужно…

— Позвольте… — вступил в беседу Хашим — возможно, мне стоит уйти. Убийство советского военного советника не в моей компетенции…

— Не стоит — быстро сказал я — как раз вам товарищ полковник и стоит остаться. Потому что основная версия преступления — бытовая. Скорее всего у Михеева в доме было что-то, из-за чего его и убили. Без помощи афганской милиции мы никак не обойдемся…

— Что у него могло быть такое в доме? — спокойно спросил Варяжцев

— Золото, ценности… Из-за чего убивают? Я думаю, нам стоит произвести тщательный обыск квартиры…

Глазко недоуменно посмотрел на меня

— Согласен насчет обыска… А вот насчет ценностей… Я не успел опросить всех, с кем работал Михеев, кто знал его в посольстве…

— И, тем не менее — идея здравая… — перебил Хашим — вот только вы переоцениваете возможности афганской милиции, товарищ Белов. В городе несколько базаров, сколько через них проходит золота и драгоценностей за день — ведомо одному Аллаху. Если преступники убили вашего советника из-за ценностей — то они уже явно проданы и их след мы сможем найти лишь случайно. Кроме того — мы должны точно знать, чего мы ищем…

— А как насчет того, чтобы афганская милиция помогла в опросе знавших Михеева… — спросил Варяжцев

— Исключено — почти одновременно сказали Хашим и Глазко, затем Глазко продолжил — сотрудников советского посольства афганская милиция допрашивать не имеет права. Тем более что и преступление совершено в отношении советского гражданина. Нет, исключено…

— Но я тогда могу помочь… — не унимался Варяжцев — я остаюсь в городе на несколько дней и вполне могу помочь. Полномочия соответствующие у меня есть…

— Посмотрим… — по взгляду Глазко я понял что он думает: полномочия-то есть а вот допрашивать ты, братец, ни хрена не умеешь…

— А с полковника Хашима — помощь техническими средствами и агентурой, если будет нужно… — весело подытожил Глазко — тем более, что учиться ремеслу сыщика лучше всего на практике, а не в теории. Вот и выдался шанс. Поучиться…

— Что мы за столом про дело, да про дело… — ловко перевел разговор на другую тему Варяжцев — давайте про более приятное. Например, про женщин…

Автоматная очередь секанула неожиданно и страшно. Я отрезал ножом солидный кусок дыни, саму дыню положил обратно на покрывало, прямо так с воткнутым в нее ножом — как вдруг дыня брызнула в стороны ошметками сочащейся соком, светло-желтой плоти. На покрывале еще что-то взорвалось — и только когда до нас донесся звук стрельбы, до меня дошло, что по нам стреляют.

Из всех нас первым среагировал полковник Варяжцев — дыня брызнула мне в лицо, я машинально выпустил кусок, не понимая, что происходит — а он уже бросился на землю, покатился к машине, держа в руке неизвестно как оказавшийся там ПМ.

— Засада!

Полковник Хашим, сидевший рядом со мной, с силой толкнул меня в сторону, сам вскочил на ноги и тремя чудовищными прыжками достиг машины…

Еще одна очередь — по тому же самому месту — буквально разрубила дастархан на две равные части, в клочья изорвала ковер…

Я перекатился снова, затем вскочил на ноги…

— Лежи, б…!

Но было уже поздно — в несколько прыжков я достиг машины, и рухнул за нее. Больно ударился локтем о камень, аж взвыл…

— Что? Цел? — Варяжцев на мгновение повернулся ко мне…

— Цел…

— Не высовывайся!

Но я высунулся — мне надо было посмотреть, что с Константином Ивановичем…

— Константин Иванович! Вы целы!?

В ответ послышался мат, как какого я уже не слышал давно…

— Нормально… — крикнул, наконец, Константин Иванович, по голосу было не совсем нормально, но раз так… проблема есть и поважнее…

— Откуда… — больше не стреляли, но Варяжцев, стараясь не высовываться из-за машины, осматривался по сторонам

— Похоже вон оттуда, с горы! — Хашим показал рукой направление

— Откуда? Там метров семьсот… — Варяжцев раздраженно посмотрел на Хашима

— Больше неоткуда…

— Рация есть?

— Есть. В УАЗе в багажнике…

— Я сейчас маякну, а ты беги…

— Понял…

Прикрывать огнем в такой ситуации было полной глупостью — два пистолета ПМ, из которых и за сто метров уже никого не достанешь, на семистах превращались в обычные пукалки. Оставалось одно — отвлечь противника. Пока один отвлекает — второй бежит до машины — всего пара секунд, если очень поторопиться. Проблема была в том, что можно огрести пулю в голову. Неизвестный стрелок — снайпер уже показал класс — с такого расстояния уложил очередь прямо по ковру. Такое мог сделать только очень опытный стрелок…

— Давай!

Варяжцев высунулся из-за багажника машины чуть ли не по пояс, а Хашим стартовал к УАЗу словно спринтер. На ходу он раскачивался, прыгал в сторону — выглядело со стороны это уморительно, но именно так можно было сбить прицел снайпера и не дать ему сделать точный выстрел. Ох, не учат этому в милицейской учебке, не учат…

Но стрельбы не было…

Хашим, не высовываясь из-за машины, откинул задний борт, выбросил на брезентовую крышу УАЗа антенну (кстати, странную — такой рации я раньше не видел) и вскоре что-то затараторил в рацию на одном из диалектов пушту…

Мне вдруг пришла в голову мысль, что Хашима я знаю всего пару часов — сейчас он вполне может разговаривать с теми, кто в нас стрелял — ничего удивительного не будет. Я повернулся к Варяжцеву — и вдруг понял, что он думает то же самое — по взгляду понял. Но он только покачал головой — сделать мы сейчас ничего не могли…

Возможно, снайпер был все еще там — ждал, пока кто-то из нас совершит ошибку. Возможно — нет, он давно ушел. Но проверять это не хотелось никому, Мы просто залегли за машинами и ждали, держа наготове оружие. Только тот, кто побывал под обстрелом снайпера, мог понять, что мы чувствовали в тот момент…

Через полчаса (для Афганистана это — почти мгновенно, здесь можно и полдня ждать) появились вызванные Хашимом местные царандоевцы — на двух грузовиках, чихающих, плюющихся дымом, ревущих прогоревшими глушителями на всю округу. Если бы даже сейчас начался бой — все равно было бы ничего не слышно. С удивлением я понял, что это были Зил-157, видимо переданные бесплатно с армейской консервации, которых в Союзе не выпускали уже лет пятнадцать. Здесь же они все еще бегали…