Лоренс Блок - Капля крепкого Страница 34

— Как знать. — Я пожал плечами. — И потом, этот таинственный сообщник, возможно, давно умер или отбывает срок за решеткой. Но вообще-то не мешало бы узнать, кто он такой.

— Думаешь, у него был мотив? Ведь столько лет прошло.

— Срок давности на убийц не распространяется.

— И он не хотел, чтобы Джек проболтался.

— Конечно, нет.

— И еще мы знаем, что он способен убить человека. Не важно, кто из них застрелил того мужчину. Именно сообщник стрелял в женщину.

— А она умоляла его сохранить ей жизнь, — добавил я. — Но женщина видела его и могла впоследствии опознать. Что еще мог сказать Джек об этом образце добродетели?

Но если он даже что-то и говорил, Грег не знал. Я пошел домой. В ячейке меня ждала записка. Первая мысль — наверняка от Джен, хочет сообщить, что свидание все же состоится. Но звонивший назвался Марком. Сообщил номер телефона, по которому я мог ему перезвонить, а также указал инициалы вместо прозвища.

«Какое-то давнее и шапочное знакомство по „Обществу анонимных алкоголиков“, — подумал я. — Возможно, Марк Заика, или Марк Мотоцикл».

Я поднялся к себе в номер, еще раз взглянул на записку, потом скомкал ее и бросил в корзину. Кто бы он там ни был, этот Марк, в любом случае звонить сейчас поздно. К тому же он наверняка успел найти другого человека, готового выслушать его проблемы и предупредить, чтобы не пил. И к утру Марк забудет, зачем звонил мне. И что звонил вообще.

Глава 25

Утром я купил «Таймс» почитать за завтраком. В Вудсайде перебили целую семью иммигрантов из Колумбии. По словам полиции, преступники вторглись к ним в дом. Погибли трое взрослых и четверо детей, на телах следы множественных ножевых ранений. Однако власти не уверены, каков мотив преступления: ограбление или месть. Я решил, вполне могло быть и то и другое. Кто-то из дельцов наркомафии мог выдать другого, или же то были последствия непримиримой борьбы между мафиями за передел рынка. Так почему бы заодно и не убить? И почему бы потом не убраться из дома, прихватив наличные и товар, раз уж вы там все равно оказались? И разумеется, надо было перебить всю семью, потому как на том обычно строился весь их бизнес.

И тут я вспомнил о Билле Лонергане. Точного адреса в «Таймс» не сообщалось, а потому я не знал, насколько близко он жил к месту преступления, но Вудсайд район небольшой.

«Интересно, — подумал я, — насколько тщательно он следит за преступлениями в своем районе?»

Я решил, он вряд ли мог проглядеть то, что произошло у него прямо под носом. Тем более в собственном доме убиты семь человек, четверо из них дети. И в телевизионных новостях наверняка сообщили об этом ужасном происшествии, и будут трубить еще долго, до тех пор, пока копы не потеряют все ниточки, способствующие раскрытию, или же из общественного сознания его вытеснит новое, еще более ужасное преступление.

Ну и после всего этого я, само собой, снова принялся размышлять о Джеке Эллери и его сообщнике.

Я позвонил Грегу Стиллмену, и тот первым делом сообщил, что изо всех сил пытается вспомнить как можно больше о сообщнике Джека.

— Но теперь мне кажется, он вообще избегал говорить о нем, чтобы ненароком не выдать, — заявил он. — И еще не уверен, что они работали вместе только один раз.

— А ты знаешь, когда именно это случилось?

— Убийство? Ну, до того, как его посадили в тюрьму. А потом он начал совершать и другие преступления, думаю, это очевидно. Это длилось многие годы, но с чисто хронологической точки зрения никак не отражено в его материалах по Четвертой ступени. Так что, я бы сказал, лет десять или двенадцать назад.

— И тебе известно только, что произошло это на окраине города?

— Да, в Вест-Сайде. Когда представляю себе картину, вижу адрес по Риверсайд-драйв, сам не понимаю почему.

— Может, он говорил, что смотрел в окно на Гудзон после того, как тот, другой парень, застрелил женщину?

— Не припоминаю.

— Ну а сам дом? Многоквартирное здание?

— Понятия не имею. Мэтт?…

— Просто мне жутко любопытно.

— Очень мило. Отвечаешь на вопрос прежде, чем я задам его.

— Я все время размышляю об этом. Но даже если получишь ответ, далеко с ним не уйдешь, верно? Мужчину и женщину убивают в их собственном доме где-то к северо-западу от Таймс-сквер.

— У меня почему-то сложилось впечатление, что это было на окраине, в спальном районе.

— Прекрасно. Где-то к северо-западу от Центрального парка.

— Но ведь и это мало чем поможет, я прав?

— Не думаю, что он упоминал их имена. Жертв, я имею в виду.

— Нет.

— Или что-то отличающее их друг от друга.

— Такого рода детали могли быть упомянуты им только на Четвертой ступени, Мэтт.

— Однако он о них умолчал.

— А если даже что и сказал, я пропустил мимо ушей. Я ведь уже говорил тебе, что пытался не зацикливаться на том, что слышу.

— Да.

— Самое время сыграть в игру под названием Две Обезьяны.

— Это как?

— Ну, ты знаешь. Ничего не слышу, ничего не вижу, ничего никому не скажу.[39] Если бы я тогда обращал больше внимания…

— Ты ведь не хочешь вспоминать это, Грег.

— Нет.

— Жаль, у тебя не сохранилось копии его Четвертой ступени.

— Я этих материалов не читал. Просто слушал те их части, которые он мне зачитывал.

— Понимаю. А что он с ними потом сделал?

— Я велел ему выбросить.

— В мусорное ведро?

— Да. Но сперва порвать на мелкие клочки.

Точно так я поступил с моей неудавшейся попыткой составить список Восьмой ступени.

— Я всегда так говорю своим подопечным, — пояснил Грег. — Извлекайте все, что можно из своей системы, и тогда делитесь этим с Господом Богом или другим человеком…

— Как этим можно делиться с Богом?

— Я и сам часто задавался этим вопросом. Наверное, подразумевается, что Господь слышит все, когда ты делишься со своим поручителем. Так о чем это я?… Ах да. Ты делишься этим с другим человеком, а затем самое время избавиться от тяжкого груза.

— И они уносят его домой и сжигают. Или же рвут на мелкие кусочки. Ты тоже так поступал со своими материалами?

— А как иначе?

Незадолго до полудня я решил, что неплохо было бы сменить обстановку и что день сегодня выдался в самый раз для долгой прогулки. И я отправился на встречу в группу под названием «Ренессанс». Обычно они собирались на углу Сорок восьмой и Пятой авеню.

Центр города всегда был местом притяжения для жителей пригорода. Они съезжались в свои конторы и офисы с утра, а после работы разъезжались по домам. А потому здесь на собрании можно было увидеть больше ухоженных людей в хороших костюмах, нежели в других, более привычных для меня местах. Но определенного дресс-кода не существовало, и сидящий рядом со мной небритый парень выглядел так, словно провел ночь в большой картонной коробке.

После собрания я позвонил знакомому копу. И сообщил, что решил покопаться в так и нераскрытом деле о вторжении в частный дом с двойным убийством наркодельца и его жены или подруги. Обоих тогда застрелили, и произошло это в Верхнем Вест-Сайде приблизительно в начале семидесятых.

— Вообще-то таких историй сотни, — отозвался он. — Но ты сказал, убиты двое, оба погибли от огнестрела, и потому дело до сих пор точно не закрыто. А это сужает круг поисков. Ладно, поспрошаю, может, кто что и вспомнит.

Такой же разговор состоялся у меня еще с двумя старыми приятелями. И вот, наконец, я повесил трубку в твердом убеждении, что из моей затеи ничего не выйдет. Потом прошел несколько кварталов по Пятой авеню до главной библиотеки, где провел час, листая подшивки «Нью-Йорк таймс», и еще пару часов — в зале микрофильмов в поисках иголки в стоге сена.

Бессмысленно и бесполезно.

Вечером на собрании в соборе Святого Павла женщина по имени Джози вдруг заинтересовалась, насколько я близок к первой своей годовщине.

— Уже скоро, — ответил я.

Она заметила, что таких годовщин наверняка будет много, и посоветовала не забывать о радостной дате.

Марка Заики там не было, он чаще заглядывал в Фаейрсайд, зато у столика с кофе я встретил Марка Мотоцикла и спросил, не звонил ли он мне вчера ночью. Он ответил, что не звонил, у него даже номера моего телефона нет.

— Видимо, звонил кто-то другой, — пробормотал я.

— Раз уж ты затронул эту тему, то, может, дашь мне свой номер телефона?

Я протянул ему одну из своих минималистских визиток, она нашла пристанище в нагрудном кармане его рубашки. Затем Мотоцикл достал ручку и написал свое имя и номер телефона на клочке бумажки. Мне ничего не оставалось, как вежливо поблагодарить его и сунуть этот клочок в бумажник.

Донна тоже была там. Судя по одежде, пришла прямо из офиса. Волосы собраны в пучок, сколоты булавкой и не спадают на глаза. Она подтвердила, что ничего не отменяется и наша встреча состоится в назначенное время.