Фоссум Карин - Не оглядывайся! Страница 34

– Значит, старшему скоро семнадцать?

Она кивнула.

– Он видится со своим отцом?

Она удивленно вскинула глаза на Сейера:

– Разумеется! Он часто ездит в Люннебю и навещает старых друзей. Но для меня это не просто. После всего, что произошло.

Он кивнул.

– Вы часто бываете на могиле Эскиля?

– Нет,- призналась она.- Хеннинг хозяйничает там и содержит ее в порядке. Для меня это сложновато.

Он вспомнил про заброшенную могилу и ничего не ответил. Дверь внезапно открылась, и в магазин вошел молодой человек. Фру Йонас выглянула наружу.

– Магне! Я здесь!

Сейер повернулся и поглядел на ее сына. Он был очень похож на отца, разве что волос у него было в избытке, да и мышц побольше. Он выжидающе кивнул и остановился в дверях, не испытывая, видимо, особой охоты разговаривать. Выражение его лица было нахальным и одновременно отсутствующим; оно хорошо сочеталось с черными волосами и мускулистыми предплечьями.

– Мне нужно идти, фру Йонас, – сказал Сейер и поднялся. – Простите меня, если мне придется приехать еще раз, но может случиться, что этого и не произойдет.

Он кивнул обоим, прошел мимо сына и вышел в открытую дверь. Фру Йонас долго смотрела ему вслед, затем жалобно взглянула на сына.

– Он расследует убийство Анни, – прошептала она. – Но со мной говорил только об Эскиле.

Выйдя из магазина, Сейер ненадолго остановился. Возле входной двери был припаркован мотоцикл, скорее всего, принадлежащий Магне Йонасу. Большой «Кавасаки». Рядом с ним, опершись на сиденье, стояла молодая женщина. Она не видела Сейера – была слишком занята своими ногтями. Возможно, один из них отломился, и теперь она пыталась оценить масштабы несчастья, соскребывая лак другим ногтем. На ней была короткая красная кожаная куртка с массой заклепок; облако светлых волос напомнило ему «дождик», висевший на рождественской елке в его далеком детстве. Внезапно она подняла глаза. Сейер улыбнулся и застегнул куртку.

– Добрый день, Сёльви, – сказал он и перешел улицу.

Он медленно ехал по направлению к шоссе и пытался расставить мысли по местам. Эскиль Йонас. Трудный ребенок, с которым любила сидеть Анни. Он внезапно умер, пристегнутый к креслу, и никто не мог ему помочь. Он вспомнил свое собственное детство и вздрогнул, подъезжая к повороту на Люннебю и к дому Хальвора.

Хальвор Мунтц стоял на кухне и промывал только что сваренные спагетти холодной водой. Он постоянно забывал поесть. Дошло до того, что у него закружилась голова и он чуть не упал в обморок, а от снотворного, которое он принял прошлой ночью, голова его была тяжелой. Вода шумела, поэтому он не услышал, как возле дома остановился автомобиль. Но через некоторое время бабушка хлопнула дверью. Она что-то пробормотала про себя и проплелась по коридору в кроссовках «Найк» с черными полосками. Это выглядело смешно. На скамейке стояли банка с натертым сыром и бутылка кетчупа. Он сразу же вспомнил, что забыл посолить спагетти. Бабушка вздыхала в комнате.

– Посмотри, что я нашла в сарае, Хальвор!

Раздался удар – что-то упало в коридоре. Он выглянул.

– Старый школьный рюкзак,- сказала она.- С учебниками. Забавно видеть старые учебники, я не знала, что ты сохранил их.

Хальвор сделал два шага и остановился как вкопанный. На застежке рюкзака висела открывалка для газировки с рекламой колы.

– Это рюкзак Анни, – прошептал он.

Авторучка протекла синим сквозь кожу и оставила маленькие пятна на дне кармана.

– Она его здесь забыла?

– Да, – быстро ответил он. – Я пока возьму его к себе, потом отвезу Эдди.

Бабушка посмотрела на внука, и на ее морщинистом лице проступил страх. Внезапно в полутемном коридоре возникла знакомая фигура. Хальвор почувствовал, как сердце падает в пятки, он остолбенел и стоял, как вмерзший в пол, с рюкзаком, раскачивающимся на одной лямке.

– Хальвор, – сказал Сейер. – Тебе придется поехать со мной.

Хальвор покачнулся, и ему пришлось сделать шаг в сторону, чтобы не упасть.

Потолок как будто начал опускаться, казалось, вот-вот он раздавит его, прижав к полу.

– Тогда вы можете отдать рюкзак Анни по дороге, – нервно сказала бабушка, которая все крутила и крутила на пальце слишком большое обручальное кольцо. Хальвор не ответил. Комната вокруг пошла кругом, на лбу у него выступил пот, а он все стоял и дрожал с рюкзаком в руке. Он был совсем не тяжелый – Анни почти все из него вынула. Внутри лежали биография Сингрид Унсет «Сердца человеческие», «Венец» и одна рабочая тетрадь. И ее кошелек, с его собственной фотографией, сделанной прошлым летом, когда он был загорелый и красивый. Не такой, как сейчас-с потным лбом и мертвенно-бледный от ужаса. Его застигли врасплох.

Хальвор сидел в кабинете Сейера. Он поднял ногу и посмотрел на свой ботинок, обтрепанные шнурки и подошву, готовую оторваться.

– Школьный рюкзак Анни найден в твоем сарае, и это напрямую связывает тебя с убийством. Ты понимаешь меня? – спросил его Сейер.

– Да. Но вы совершаете ошибку.

– Как друг Анни ты, конечно же, был под подозрением. К сожалению, мы не могли наблюдать за тобой. Но твоя бабушка сделала работу за нас. Этого ты, конечно, не мог предвидеть, Хальвор, она же так плохо ходит. И вдруг захотела прибраться в сарае. Кто бы мог подумать?

– Я не представляю себе, откуда он появился! Она нашла его в сарае, это все, что я знаю.

– За надувным матрасом?

На щеках Хальвора проступили грязные разводы, он был бледнее, чем когда-либо. Натянутый угол его рта время от времени начинал дрожать.

– Кто-то пытается подставить меня.

– Что ты имеешь в виду?

– Что кто-то его туда подложил. Я слышал, как кто-то крался под окнами вечером.

Сейер грустно улыбнулся.

– Вы можете улыбаться сколько хотите, – продолжал Хальвор. – Но я говорю правду. Кто-то положил его туда, кто-то, кто хочет, чтобы обвинили меня. Кто знает, что мы были вместе. И этот кто-то – ее знакомый, верно? – Он упрямо взглянул на комиссара.

– Я всегда считал, что убийца был знаком с Анни, – сказал Сейер. – Я думаю, он знал ее хорошо. Может быть, так же хорошо, как ты, например?

– Это был не я! Послушайте! Это был не я! – Он вытер пот со лба и постарался успокоиться.

– Есть кто-то, с кем мы забыли поговорить, как ты считаешь?

– Я не знаю.

– Новый возлюбленный, например?

– Ничего такого не было.

– Почему ты так уверен?

– Она бы сказала.

– Ты думаешь, девочки так и бегут к бывшим парням признаваться, что их чувства внезапно изменились? Как много девочек у тебя было, Хальвор?

– Она бы сказала. Вы не знали Анни.

– Не знал. И я понимаю, что она была другой. Но она же имела что-то общее с другими девочками? В чем-то она была как все, Хальвор?

– Я не знаю других девочек. Он скорчился на стуле. Засунул палец между резиновой подошвой и краем ботинка.

– Проверьте отпечатки на рюкзаке.

– Конечно проверим. Но их несложно удалить. Я почти уверен, что мы не найдем ни одного, за исключением твоих и твоей бабушки.

– Я не трогал его. До сегодняшнего дня.

– Увидим. Найденный рюкзак дает нам, кроме того, повод осмотреть и твой мотоцикл, и твою одежду, и твой шлем. И дом, где ты живешь. Ты хотел бы мне что-нибудь сказать, прежде чем мы продолжим?

– Нет.

Щель в ботинке увеличилась. Он убрал руку.

– Мне придется остаться здесь на ночь?

– Боюсь, что так. Какое-то время тебе придется провести здесь.

– Как долго?

– Пока не знаю. – Сейер взглянул на мальчика и сменил тему.

– Что ты делаешь за своим компьютером, Хальвор? Ты часами сидишь перед экраном каждый день – после того, как приходишь с работы; сидишь почти до полуночи. Ты можешь мне ответить?

Хальвор поднял глаза.

– Вы пытаетесь поймать меня на крючок?

– Так или иначе. Мы держим на крючке массу людей. Ты ведешь дневник?

– Я просто играю. В шахматы, например.

– С самим собой?

– С девой Марией, – сухо ответил он.

Сейер моргнул.

– Я советую тебе сказать все, что ты знаешь. Ты коснулся какой-то тайны, Хальвор, я в этом уверен. В этом замешаны двое? Ты кого-то прикрываешь?

– Я касаюсь венского стула, и у меня потеет спина, – угрюмо ответил парень.

– Если мы выдвинем против тебя обвинение, то получим разрешение на конфискацию твоего компьютера.

– Пожалуйста, – дерзко ответил Хальвор. – Но вы не сможете его включить.

– Не сможем включить? Почему?

Хальвор снова потеребил ботинок.

– Потому что ты его запаролил?

У него пересохло во рту, но он не хотел просить воды. Дома в холодильнике осталось пиво «Вёртер»; он вдруг вспомнил о нем.

– Значит, там содержится нечто важное, раз ты позаботился о том, чтобы никто это не нашел?

– Ничего важного. Я просто пишу всякие глупости, когда мне скучно.