Патриция Хайсмит - Игра на выживание Страница 34

Девушка в зеленом тем временем вернулась.

— Нет, вы, наверное, все-таки Эдуардо! Вы просто смеетесь надо мной! трагическим голосом сказала она. — Скажите же хоть что-нибудь!

— А вы кто такая? — спросил у неё Рамон.

— Нанета, — ответила она. — А вас как зовут?

— Пабло, — соврал Рамон.

— А вас? — она задрала голову и взглянула на Теодора из-под своей ослиной маски.

— Франциско, — учтиво кланяясь, ответил Теодор.

Девушка продолжала глядеть на Рамона, хотя по голосу ей должно было бы стать ясно, что это вовсе не её Эдуардо.

— Не желаете ли потанцевать? — галантно поинтересовался Теодор.

Она неожиданно распахнула объятья.

— Извини, Пабло, — сказал Теодор и удалился вместе с девушкой в направлении гостиной.

Разговаривать в таком шуме было невозможно, да и к тому же девушка была на несколько дюймов ниже Теодора. Настроение у него заметно улучшилось, и он подумал о том, что у Рамона этим вечером тоже все будет хорошо. Нарядившись в маскарадный костюм, он даже вести себя начал несколько иначе. Наверное, просто почувствовал себя другим человеком.

— А вы любите танцевать? — спросила девушка.

— Да.

— А на вечеринках бывать любите? — Она танцевала, прижимаясь к нему, её гибкое, стройное тело покачивалось в такт его шагам. И ещё она продолжала засыпать его разными дурацкими вопросами. Почему он говорит с акцентом? И действительно ли он такой высокий, или же просто надел ходули?

— А то одного человека на ходулях я здесь уже видела, — пояснила она. — Вон там, в саду.

Теодор обернулся, и действительно, увидел там человека в костюме Дяди Сэма.

— Вы все ещё высматриваете там своего Эдуардо?

— Уже нет, — рассмеялась она.

— Вы пришли одна?

— Я пришла с другом, — таинственно ответила она. — Вон там. Африканский вождь — Они кивнула в сторону группки гостей, среди которых Теодор заметил толстяка в облегающем трико темно-шоколадного цвета, черном циллиндре, с сигарой в зубах и кольцом в носу. — Это мой дядюшка, — сказала она и снова рассмеялась.

Теодор тоже недоверчиво засмеялся.

— А на личико вы хорошенькая?

— О, si-i, — насмешливо сказала она.

Но Теодору не хотелось видеть её лица, даже если оно было красивым. Он прижал её к себе ещё крепче, оглядываясь в поисках Рамона и понимая, что среди приглашенных было, по крайней мере, ещё трое гостей, наряженных в точно такие же костюмы, как был у Рамона. Девица же обвила его руками за шею.

Часы пробили полночь. Теодор несколько раз подходил к бару и брал стаканы с ромом, большинство из которых так и остались стоять на каминной полке в гостиной, пока он танцевал с Ольгой или с кем-нибудь еще, например с той худенькой девчушкой по имени Нанета, которая неотступно сопровождала его повсюду, куда бы он ни шел. Кто-то заботливо заколол булавкой хвост от его костюма, так что ему больше не приходилось носить его, перекинув через руку или поминутно наступать на него во время танца. И вот в углу комнаты, у всех на виду Нанета в очередной раз обвила его руками за шею и притянув его голову к своей, жарко прошептала: «Я люблю тебя, Франциско.» Они поцеловались — со стороны это выглядело так, как будто кенгуру и осел стукнулись мордами. И Теодору вдруг стало очень неловко оттого, что он заметил Рамона, стоявшего на пороге комнаты, сложив руки на груди пристально наблюдая за ним. По крайней мере, тогда ему показалось, что это был Рамон.

— Может быть, это и есть твой дружок Эдуардо? — спросил Теодор у Нанеты, показывая на клоуна в дверях.

— Ну уж не-ет, — тихо проворковала она. — Эдуардо выше ростом.

Теодор так и не смог определить, смеется ли над ним девица или нет. Он подошел к клоуну и сказал:

— Рамон, это ты?

Фигура ответила не сразу; но затем последовал утвердительный кивок и:

— Si.

— А с хозяйкой дома ты уже танцевал?

— Нет.

Рамону всегда очень нравилось танцевать, и, нужно сказать, что танцевал он просто замечательно.

— Вон она, скучает у камина, — указал Теодор.

Клоун же продолжал как ни в чем не бывало подпирать дверной косяк. Он опустил руки, и в тот же момент Теодор понял, что это не Рамон.

— Тео, это же я, Карлос! — проговорил клоун дрожащим от слез голосом, в котором с трудом можно было узнать голос Карлоса Идальго.

— Дружище, что случилось? — спросил Теодор, положив ему руку на плечо, хотя нетрудно было догадаться, что с ним было все в полном порядке, если, конечно, не считать того, что он явно переборщил с выпивкой.

Карлос тоже положил руку на плечо Теодору и снял маску. Затем он всхлипнул, шмыгнул носом и снова поднял голову.

— Слушай, Карлос, может, тебе лучше выпить кофе? Уверен, здесь обязательно должен быть где-то кофе. Я пойду спрошу у Костансии.

— Нет! — промычал Карлос, отталкиваясь от косяка и с трудом удерживаясь на ногах.

Внезапно рядом с ним возникла Изабель — Теодор узнал её по точеной фигурке и по походке — которая и подхватила мужа под руку.

— Извини, Тео. Он начинает напиваться ещё дома, и вот что из этого получается… — Она смущенно усмехнулась и замолчала.

— И все-таки, как насчет кофе? Может быть, я попрошу…?

— Нет, я сама схожу за ним, Тео. Спасибо. — И она удалилась, уводя с собой Карлоса.

Глядя им вслед, Теодор вдруг подумал о том, что Карлос так и не сдержал своего обещания, так и не позвонил ему, чтобы сказать, когда у него будет свободный вечер. Ему все ещё хотелось поговорить с Карлосом о том, что происходило здесь в течение того месяца, что он был в отъезде, перед убийством Лелии. Очевидно, поговорить об этом сегодня им тоже не удастся. Он собрался уже было вернуться обратно в дом, когда Ольга подошла к нему и сказала:

— Теодоро, вам разыскивает Констансия! Вас к телефону!

— Да? А где можно поговорить? В этой комнате?

— Лучше наверху, в моей спальне! Это единственное место в доме, где вы сможете хоть что-нибудь расслышать!

Теодор поднялся на второй этаж, заглянул сначала не в ту комнату, но потому все-таки нашел спальню, где на застеленной синим атласным покрывалом кровати стоял телефонный аппарат со снятой трубкой.

— Алло? — сказал он, слыша в трубке гул множества голосов.

— Алло? — отозвался женский мелодичный голос.

— Алло. Это Теодор. Я вас слушаю.

— Теодор! Это я, Элисса. Ну, как дела?

— Лучше всех. А у тебя?

— Я сейчас на вечеринке. Ну, той, о которой я тебе говорила, в Педрегале. Ты как, не хочешь приехать? А то я могу выслать за тобой машину. — Она говорила медленно, нараспев.

— Ну, вообще-то, Элисса, я не знаю, потому что…

Внезапно на пороге возник зеленый изящный силуэт Нанеты. Она выжидающе замерла на одной ножке, держась руками за косяк.

— Честно говоря, я уже отправила за тобой машину, так что мучиться и выбирать тебе не придется. Если не захочешь поехать, просто отправь машину обратно, и дело с концом. У нас здесь вечеринка только-только начинается! И я очень надеюсь увидеть тебя.

— Как ты узнала, что я здесь? — спросил Теодор, начиная нервничать, потому что Нанета уже льнула к нему.

— О, у меня везде свои люди, — тихонько хохотнула Элисса. — До скорой встречи, Теодор, — сказала она, сказала она, произнося его имя на французский манер, и повесила трубку.

Нанета снова обняла его за шею, её зеленая ослиная голова, от которой тонко пахло духами, была совсем близко. Она не сказала ни слова. Они опустились, а вернее сказать, повалились на кровать, и Теодор между прочим заметил, что войдя сюда, она закрыла за собой дверь. Заниматься этим в маскарадных костюмах было очень смешно и нелепо — лежать, обнявшись с совершенно незнакомым человеком, даже не имея никакой возможности увидеть его лица — и в то же время, это было необычайно приятно. Франциско и Нанета. Он целовал её зеленую полотняную шею, крепко прижимая её к себе, стараясь ощутить хотя бы немного тепла от её тела. Ее же руки гладили его по спине.

Затем дверь с грохотом распахнулась.

— Нанета! Чем, черт возьми, ты тут занимаешься? Вставай! Вставай, ты, маленькая дрянь…

— Я не сделала ничего такого! — громко запротестовала девушка, вскакивая на ноги.

— А вы, сеньор! — Это был африканский вождь. Его толстое брюхо выглядело вполне натурально, и скорее всего, он был её дядюшкой, а то и вовсе мужем.

— Не-ори-на-него-он-очень-милый! — монотонно прогундосила девица.

— А я и не собираюсь на него орать, а вот ты у меня получишь! разорялся ряженный негр. — Школа ей нужна! Да по тебе монастырь плачет!

Они вышли в коридор, а Теодор ещё какое-то время смущенно стоял посреди комнаты, мысленно споря сам с собой:

«Все равно никто не знает, кто ты такой.» «Дело не в этом. Зачем тебе вообще это понадобилось?» «Ольга поймет. И, вообще, чего такого особенного я сделал?» «Может быть, они и не знают, кто ты такой, но зато когда ты снова спустишься вниз, то твой костюм признают все, будь уверен.» «Да ладно, никто не обратит на это внимания. Ведь это всего лишь карнавал.» «Теперь и Рамон обо всем узнает. Нет, какой же ты все-таки идиот. Ведь девчонке, наверное, всего лет восемнадцать, не больше! Идиот!» — Теодор разглядывал свое отражение в большом зеркале, висевшем на стене. А затем резко развернулся и направился к двери.