Робин Кук - Перелом Страница 34

— Думаю, что это выражение не имеет отношения к цвету ее кожи, — сказал Матт.

— Не имеет? Значит, должно иметь.

— Вы помните, что у нее был цианоз? — спросил Джек, обращаясь к Матту.

— Весьма смутно, — ответил врач. — Меня волновало ее общее состояние.

— Вы в своих записях употребили термин «центральный цианоз», — сказал Джек, посмотрев на Джорджину. — Были ли для этого какие-то особые причины?

— Конечно! Она вся была синей, а не только пальцы и ноги. Ее тело оставалось синим до тех пор, пока ей не стали давать кислород и не начали массаж сердца.

— В чем, по вашему мнению, могла быть причина его появления? — спросил Джек. — Не было ли у нее порока артериального клапана или отека легких?

— Насчет клапана не знаю, а отека не было точно, — ответил Матт. — Ее легкие были чистыми.

— А я помню еще нечто странное, — опять вмешалась Джорджина. — Меня удивило, что все мышцы ее тела были абсолютно расслабленными. Когда я ставила ей капельницу, рука была как у тряпичной куклы.

— И это противоречит всему вашему опыту? — спросил Джек.

— Да, — ответила Джорджина и взглянула на Матта так, словно ждала от него подтверждения. — Обычно чувствуется хоть какое-то сопротивление. Сила сопротивления варьируется в зависимости от глубины потери сознания.

— Не заметил ли кто-нибудь из вас следов кровоизлияния или необычных следов на лице или шее?

— Я точно не видела, — покачала головой Джорджина и вопросительно взглянула на Матта.

— Меня тревожило общее состояние больной, и я не вникал в детали.

— Но почему вас это интересует? — спросила Джорджина.

— Я патологоанатом и судмедэксперт. Меня учили смотреть на вещи с некоторой долей цинизма. Смерть при наличии сильного цианоза может быть следствием удушения или удавления. Во всяком случае, эта версия заслуживает внимания.

— Еще один подход, — заметила Джорджина.

— Анализ биомаркеров подтвердил инфаркт миокарда, — сказал Матт.

— В конечном диагнозе я не сомневаюсь, — ответил Джек. — Но меня интересует, не явился ли инфаркт следствием каких-то внешних причин. Позвольте мне привести вам один пример. Как-то мне пришлось вскрывать тело женщины — она была чуть старше миссис Стэнхоуп, — у которой случился инфаркт после ограбления под дулом пистолета. Прямую связь этих событий удалось доказать без труда, и преступник до сих пор находится в камере смертников.

— Боже мой! — воскликнула Джорджина.

Вручив обоим собеседникам визитки, на которых значился номер его сотового телефона, Джек отправился к своей машине. Когда он открыл дверцу и уселся на сиденье, был уже пятый час. Некоторое время он сидел неподвижно, глядя на небольшое озерцо. Он думал о разговоре с персоналом больницы и о расхождениях во взглядах между Ноэль и Джорджиной. Одна из них была целиком на стороне Крэга, другая выступала против него. Проблема состояла в том, что Ноэль выступит в суде, а Джорджина скорее всего нет, так как ее имя отсутствовало в списке свидетелей со стороны защиты. Ничего полезного он больше не услышал, а если и услышал, то уже настолько отупел от усталости, что не распознал пользы. Но как бы то ни было, эти люди произвели на него очень приятное впечатление, и если он попадет в автомобильную аварию и его доставят в эту больницу, то он будет знать, что оказался в хороших руках.

Теперь ему предстояло подумать о следующем шаге. Больше всего ему хотелось отправиться в дом Бауманов, переодеться в спортивный костюм и оказаться в компании Дэвида Томпсона. Но, будучи реалистом, Джек понимал, что, если он хочет изучить останки Пейшенс Стэнхоуп, ему надо заставить себя встретиться с Джорданом Стэнхоупом и попытаться получить согласие на эксгумацию. Как это сделать, не приставив дуло пистолета к его виску, он не знал. Никакой более или менее разумной стратегии он придумать не мог и в конце концов, отказавшись от сложного плана, решил просто воззвать к чувству справедливости этого человека.

Он достал полученную от Гарольда визитную карточку с телефоном и адресом Джордана Стэнхоупа и в очередной раз обратился к своей верной помощнице карте. Для того чтобы найти нужную улицу, ему потребовалось все его терпение. Но дом он все же нашел где-то между озером Чандлер и клубом «Чеснат-Хилл». Джек не знал, сможет ли попасть в дом, но попытаться стоило. Полчаса он петлял по лабиринту кривых улочек пригорода. Вид дома красноречиво говорил о богатстве его владельца. Громадный особняк стоял в центре большого, безукоризненно ухоженного участка земли с тщательно подрезанными деревьями, подстриженными кустами и яркими цветочными клумбами. Напротив входа в дом на полукруглой подъездной аллее сверкал в лучах солнца темно-синий двухдверный «бентли», а справа, за деревьями виднелся гараж на три машины и сооружение, которое когда-то, возможно, было каретным двором.

Джек поставил машину рядом с его непристойно дорогим собратом и выбрался наружу. Он заглянул в открытое окно «бентли», взвалив вину за этот экстравагантный поступок на доселе никак не проявлявший себя ген. Воздух внутри автомобиля был насыщен ароматом дорогой кожи. Машина явно была совсем новой. Убедившись, что за ним никто не следит, Джек сунул голову в окно со стороны водительского места. Приборная доска была образцом элегантности. Дорогой, но в то же время скромной. Затем он увидел, что из замка зажигания торчат ключи. Джек отошел от машины. Он всегда считал, что глупо тратить большие деньги на машину, но сейчас он вдруг живо представил, как катит по живописной дороге на «бентли», а рядом с ним сидит Лори. Это видение напомнило ему юность, когда он мечтал о свободном полете. Но Джек быстро вернулся к реальности, испытывая некоторый стыд за то, что покусился на чужой автомобиль — пусть даже и в мечтах.

Обойдя «бентли», Джек подошел к двери дома. Его реакция на дорогой автомобиль имела, если так можно выразиться, несколько этапов, и одним из них было неожиданно возникшее желание испытать радость от поездки на первоклассной машине. После катастрофы он не мог радоваться даже в мечтах, постоянно испытывая чувство вины — из всей семьи он один остался в живых. Тот факт, что теперь он способен мечтать о радости, говорил о почти полном его выздоровлении.

Нажав на кнопку звонка, Джек снова посмотрел на «бентли». Но теперь он думал о том, что этот дорогой автомобиль многое может рассказать о своем владельце. И прежде всего то, что мистер Стэнхоуп вовсю наслаждается своим недавно обретенным богатством.

Звук открываемой двери вернул Джека к действительности. Хранящийся во внутреннем кармане пиджака неподписанный бланк зашелестел, когда Джек поднес руку, чтобы защитить глаза от яркого света. Лучи предвечернего солнца, отразившись от полированного бронзового дверного молотка, на какой-то миг его ослепили.

— Да? — сказал Джордан.

Несмотря на слепящий блеск, Джек увидел, что хозяин дома смотрит на него с подозрением. На Джеке были его обычные джинсы, синяя хлопчатобумажная рубашка, трикотажный галстук и легкая летняя куртка, явно требовавшая чистки и глажения. Джордан был в куртке из шотландки, а его шею украшал шелковый платок. Из открытой двери тянуло сухой прохладой. В доме работал кондиционер, несмотря на то что день не изнурял жарой.

— Я доктор Стэплтон, — начал Джек и, неожиданно решив придать своему визиту официальность, извлек из кармана бумажник со своим удостоверением. — Я судмедэксперт, и мне хотелось бы с вами поговорить.

— Позвольте взглянуть! — сказал Джордан, прежде чем Джек успел спрятать бумажник.

Джек был удивлен. Обычные люди, как правило, редко изучают такие документы.

— Нью-Йорк? — спросил Джордан, подняв глаза на Джека. — Не кажется ли вам, что вы слишком удалились от своего поля деятельности?

К удивлению Джека, Джордан говорил с легкой насмешкой и едва заметным английским прононсом, ассоциирующимся в сознании Джека с элитарной частной школой в Новой Англии. К еще большему изумлению Джека, Джордан схватил его за руку, чтобы рассмотреть значок. Его ногти были отполированы, а пальцы оказались неприятно холодными.

— Просто я серьезно отношусь к своей работе, — переходя на иронию, ответил Джек.

— И какая же работа привела вас из Нью-Йорка в наш скромный дом?

Джек не смог скрыть улыбку. Вопрос Джордана говорил о его насмешливом складе ума, а манера разговора напоминала манеру Джека. Дом мог быть каким угодно, но только нескромным.

— Кто там, Джорди? — прозвучал в прохладных глубинах дома чей-то звонкий голос.

— Пока точно не знаю, дорогая, — бросил через плечо Джордан. — Какой-то доктор из Нью-Йорка.

— Меня попросили оказать помощь в судебном процессе, в который вы сейчас вовлечены.

— Неужели! — с легким удивлением произнес Джордан. — И как же вы намерены помогать?