Уоррен Мерфи - Узы крови Страница 35

Все может оказаться полезным. И если киллер снова объявится, если удастся, возьмите его живым. Надо установить, по личным мотивам он действует или же по заказу.

– Я понял. Я все сделаю. Я выясню, что ему известно. Хотя, конечно, многого знать он не может, потому что он белый и к тому же американец.

Последнее замечание Смит пропустил мимо ушей. Помолчав, он сказал:

– Не могли бы вы рассказать мне, как умер Римо? Если, конечно, вы в состоянии говорить об этом.

– Попал в дурную компанию, – коротко произнес Чиун.

Смит ждал продолжения, но старик не проронил больше ни слова. Наконец директор КЮРЕ прокашлялся и сказал:

– Ну что ж, Чиун. Свяжитесь со мной, как только у вас что-то появится.

– Уже появилось. Неблагодарность белых. Самая крупная вещь, какая только была когда-нибудь у Мастера Синанджу.

Он бросил трубку, а Смит в «Фолкрофте» удивился резкому тону, которым Чиун говорил о Римо. Можно было ожидать, что Чиун будет раздавлен скорбью, но ничего подобного. Понять Чиуна всегда было непросто. Смит оставил эту затею как безнадежную и обратился к убийству женщины на могиле Римо Уильямса. Даже в это неспокойное время, может, в последние часы существования КЮРЕ, неразрешенная задача не давала ему покоя.

Глава 21

– Так чем же ты занимался всю жизнь, сынок? – осведомился стрелок после того, как официантка принесла им напитки.

Они сидели в тихом углу лучшего детройтского ресторана. Освещение было приглушенное, а из окна открывался вид на центральную часть города. Ночью грязь была незаметна, и Детройт выглядел скульптурой из эбенового дерева, украшенной ожерельем огней.

– Работал на правительство, – после паузы ответил Римо.

Ему было неловко говорить о своей работе.

– А поподробней? Уж растолкуй мне, старику. Раньше ведь ты, кажется, говорил, что мы с тобой вроде коллеги.

– Так и есть. Только я работаю как бы на правительство.

– Понятно. Под грифом «Совершенно секретно»?

– Да, – ответил Римо. – Примерно.

– Ух ты! Ну рассказывай. И пей. Виски приличное.

– Я не могу, – отказался Римо.

– Не можешь рассказать старику-отцу, чем зарабатывал на жизнь все эти годы?

– Этого не могу тоже. – Римо отодвинул от себя стакан с золотистой жидкостью. Даже запах ее был ему неприятен. – Я имею в виду, что не пью такое.

– Ну так закажи, что хочешь! Правила игры очень простые: каждый сам выбирает себе отраву! – сказал стрелок и оглянулся в поисках официантки.

– Я ничего такого совсем не пью.

– Да ну? Что у меня за сынок! Прямо девица!

– Мой организм не переносит алкоголя.

– Так ты что, болен?

Римо подавил смешок. Вот еще, болен! Как раз наоборот. С его организмом все в полном порядке. Благодаря Синанджу он отлажен, как мотор гоночного автомобиля, и недоброкачественные добавки к топливу могут нарушить его бесперебойную работу. А в некоторых случаях, например с алкоголем, неполадки могут быть серьезными и даже непоправимыми.

– Чему ты улыбаешься? – спросил стрелок.

– Вспомнил Чиуна, – сказал Римо. – Он говорит, мы смешные, потому что едим мясо мертвых коров и пьем сок скисшей травы.

– С Чиуном покончено.

– Я органически не переношу спиртного. Меня потом вывернет наизнанку.

Стрелок пригубил виски.

– Мужчина, который не пьет, уже вывернут наизнанку, вот что я тебе скажу, сын.

Римо промолчал. Мучило сознание, что человек, сидящий с ним за одним столом, абсолютно ему чужд. Он все вглядывался и вглядывался в это лицо, ожидая, что вспыхнет узнавание, проснется давно дремлющая память о чем-то, сообща пережитом, но тщетно. Римо чувствовал себя сбитым с толку, его терзали печаль и смущение. В другие времена, в другом месте он и человек, сидящий напротив, должны были оказаться по разные стороны баррикад – ведь за годы своего служения КЮРЕ Римо убил сотни профессиональных киллеров. Если бы не случайное стечение обстоятельств, он бы убил и этого не задумавшись, не заподозрив, что убивает собственного отца.

Подошла официантка.

– Бифштекс с кровью. Пюре. Салат из овощей, – заказал стрелок.

– Рис, сваренный на пару, – сказал Римо.

Официантка, подождав продолжения, спросила:

– И?..

– И все, – ответил Римо. – Нет, еще стакан воды, пожалуйста.

– Слушаюсь, сэр, – забирая у них меню, с сомнением в голосе произнесла официантка.

– Рис? – переспросил стрелок. – Один рис, и ничего больше?

– Я на диете.

– Да забудь о ней ради такого случая! Каждый день, что ли, находишь родного отца? Разве это не повод отпраздновать? Давай-ка мясца, а?

– Не могу.

– Да, монашки здорово над тобой поработали, – вздохнул стрелок. – Или я ошибаюсь и это целиком заслуга старикашки-китайца?

Однако, заметив, как пугающе переменился в лице Римо, стрелок быстро сменил тон. В будущем эту тему лучше не задевать, решил он. Если есть какое-то будущее, конечно.

– Ну дело твое, – легко произнес он. – Я, собственно, не об этом. Мне, знаешь ли, кое-что надо с тобой обсудить.

– Ты так и не ответил мне, где я родился, – внезапно сказал Римо.

– Так ты и не спрашивал! В Джерси-сити.

– Я вырос в Ньюарке.

– Я там служил. Мы потом туда переехали.

– У меня еще есть родственники?

– Только я, – покачал головой стрелок. – Я был единственным ребенком в семье, и твоя мать тоже. Наши родители, и ее, и мои, уже умерли. У тебя никого нет, кроме меня, сын. А теперь послушай. Это очень важно.

– Я слушаю, – сказал Римо.

Однако думал он в этот момент о Чиуне. Старый кореец с его легендами и историей Синанджу дал Римо семью куда более многочисленную, чем этот человек, хотя он ему и отец. Интересно, подумал он, чем Чиун занят сейчас.

– Раньше, там, на крыше, ты сказал, что сам – профессионал, – между тем говорил стрелок. – Ладно. Я не буду спрашивать, на кого ты работаешь, и все такое. Я просто хочу знать, был ли ты честен со мной, когда говорил об этом?

– Конечно, – сказал Римо.

– Хорошо. Я тебе верю. Теперь послушай внимательно своего старика, сын.

Тот тип, в которого я метил, Миллис, он не умер.

– Да?

– Да. И это значит, что мне не заплатят.

– Логично.

– Это значит, что мне нужно его прикончить.

– А почему бы нам не плюнуть на него и не уехать отсюда? – спросил Римо.

– Мы можем устроиться где-нибудь еще. В какой-нибудь другой стране. Чтобы получше узнать друг друга.

– Послушай. Мне необходимо его прикончить. И если б ты не вертелся там на крыше, я б выстрелил точней и все было бы в ажуре.

– Извини, – пожал плечами Римо.

– Этого мало. У меня есть репутация. Ее надо беречь. Этот случай повредит моей репутации.

– Я же сказал: извини.

– Я принимаю твои извинения, – сказал стрелок. – Но как ты собираешься с этим поступить, сын?

– С чем? – спросил Римо, кажется, начиная понимать, куда тот клонит.

Мысли о Чиуне вылетели у него из головы.

– Ты передо мною в долгу, Римо. Ты в долгу перед своим стариком, сын, потому что вертелся у меня под ногами и испортил мне выстрел. Я хочу, чтобы ты занялся Миллисом вместо меня.

– Я не могу, – сказал Римо.

– Не можешь? Ну и ну! Только одно и слышу от тебя весь вечер: не могу то, не могу это! «Отец, я не могу пить!»; «Отец, я не могу есть!» Это бесконечное «не могу» может осложнить наши отношения, сын.

Римо виновато потупился, а стрелок продолжил:

– Миллис в коме. Это просто. Хочешь, одолжу тебе свою лучшую «пушку»?

– Чтобы убивать, мне не нужно оружия.

– Вот и ладно, – стрелок зажег сигарету. – Значит, договорились?

– Но это неправильно! – словно не слыша, сдавленно проговорил Римо. – Я убивал ради моей страны во Вьетнаме. Я убивал ради Чиуна и Смита... ради правительства. И теперь ты! Это неправильно, что мы встретились, и ты тут же заставляешь меня кого-то убить – ради тебя. Это не по-людски. Это не по-отцовски!

Стрелок понял, что выиграл, расслабился и сочувственно произнес:

– Уж такие они, правила игры, сынок. Приходится плыть по течению.

Выбираешь, да или нет, и плывешь дальше. Ну как?

– Не знаю, – ответил Римо. – Посмотрим.

– Посмотрим-посмотрим, сынок, – пробормотал стрелок. – Ты точно не будешь бифштекс?

Глава 22

Раньше на Уайлявудском кладбище он не бывал.

Прошло уже больше десяти лет с тех пор, как Смит организовал погребение человека, на могиле которого значилось: Римо Уильямс. Он договорился с похоронным бюро, заказал надгробие, купил участок кладбищенской земли. Он даже нашел тело, которое положили в могилу. Тело принадлежало не Римо, а какому-то бездомному бродяге, которого никто не хватился. Когда-то Смит помнил, как звали этого бродягу, но теперь забыл. У того тоже не было никакой родни. И досье в КЮРЕ на него не было.

Никогда раньше не навещал он этой могилы и теперь, стоя над ней, почувствовал, как властно захватывают его эмоции, все эти годы дремавшие под спудом.

Смита захлестнуло волной странных ощущений. Да, десять лет назад он выбрал из толпы полицейского – молодого, здорового человека с незапятнанным, но вполне ординарным прошлым – и разрушил ему жизнь. За одну ночь из всеми уважаемого полицейского Римо Уильямс превратился в подследственного, которому грозила смертная казнь. Все до мелочей было продумано Смитом – и торговец наркотиками, найденный в проулке забитым до смерти, и личный значок Римо, так удобно для следствия валявшийся рядом с телом. К тому же смерть произошла в такой час, на который алиби у Римо не было.