Иван Сербин - Идеальное преступление Страница 36

Карточки догорели, сохранившись лишь в пепельных пластинах. Андрей старательно расшерудил пепел кончиком сигареты, словно надеялся таким образом уничтожить сами воспоминания о пережитом потрясении. Он чувствовал себя растерянным, загнанным в угол. Все потому, что не знал, с какой стороны взяться за дело, чтобы случайно не навредить себе же. Ведь он понятия не имел о реальных планах таинственного двойника.

— Разрешите? — В кабинет заглянул Русницкий.

— А, Георгий, — Волин сделал приглашающий жест, — заходи, присаживайся. — И тут же снова переключился на Скобцова. — Интересно, — пробормотал он. — Скажите, а у вас нет брата-близнеца или какого-нибудь другого близкого родственника, очень похожего на вас?

— Нет, — покачал головой тот. — У меня вообще нет близких родственников.

— Мы запросили центральную картотеку, — пояснил Паша. — Как только получим справку, сразу передадим ее вам.

— Хорошо. Спасибо, — кивнул Волин, сделав соответствующую пометку в ежедневнике, и повернулся к Русницкому. — Ну? Удалось что-нибудь новенькое узнать?

— Кое-что, — ответил тот.

Вид лейтенант имел чересчур серьезный, но сквозь серьезность то и дело проглядывала довольная улыбка, из чего Волин сделал вывод, что за этим «кое-что» скрывается не просто мелкий фактик, а ценная находка.

— Товарищи, подождите пока в коридоре, — попросил он оперативников. — Нам с лейтенантом нужно переговорить.

Как только за троицей закрылась дверь и Волин с Русницким остались одни, следователь выключил магнитофон:

— Ну, давай выкладывай свое «кое-что».

— Значит, так. — Русницкий подхватил стул, придвинулся к самому столу, понизил голос. — По поводу Скобцова соседка ничего вразумительного сообщить не смогла.

Волин подумал: если двойник — не игра воображения Скобцова, что маловероятно, а реально существующее лицо, то они должны быть очень похожи. Как бы соседка отличила настоящего Скобцова от фальшивого? В ее-то возрасте, да с третьего «очень высокого» этажа? А никак.

— Зато она сообщила другой интересный факт, — хитро продолжал Русницкий. — Время от времени, в отсутствие мужа, Татьяну Скобцову навещал некий человек, по описанию очень похожий на Виталия Чернозерского. Иногда они приезжали вместе, но почти всегда в рабочее время. Несколько раз Чернозерский, — а лично у меня нет сомнений, что это был он, — оставался у Татьяны на ночь. Это в те дни, когда Скобцов уезжал. Судя по всему, по делам банка.

— Хм, — Волин откинулся на спинку стула. — Факт ты, Георгий, раскопал любопытный. Но сам по себе он не опровергает виновности Скобцова. Как, впрочем, и не доказывает.

— Это еще не все, — с торжественной улыбкой произнес Русницкий.

— Что еще?

— Если верить рассказу соседки, они встречались еще до того, как Татьяна вышла замуж.

— Стоп, — поднял руку Волин. — Погоди. Ты хочешь сказать, что они встречались еще ДО появления Скобцова?

— Именно, — кивнул лейтенант. Торжественность слетела с него, уступив место азартной горячности.

— Вот это уже действительно любопытно, — пробормотал Волин. — Интересно, чем же их не устраивало существующее положение вещей? Если они не думали прекращать связь, то логичнее было бы оставить все как есть.

— Я подумал вот о чем. — Русницкий оглянулся на дверь. — А что, если Светлана Вихрева заподозрила, что Виталий ей изменяет? Судя по всему, она была не из тех женщин, которые, изменяя сами, способны прощать измены другим. Тем более с какой-то там секретаршей. Светлана ведь не привыкла к поражениям на любовном фронте. Наоборот, ей хотелось постоянно чувствовать себя победительницей. Не ее бросают, а она бросает. Что, если брак Татьяны со Скобцовым — всего лишь ширма? Прикрытие.

— Возможен такой вариант, — согласился Волин.

— А теперь смотрите, Аркадий Николаевич. Допустим, прикрытие это какое-то время работало, а потом все-таки рухнуло. Светлана ведь была девушкой очень состоятельной, так? Для нее нанять десяток-другой детективов — не проблема. Если ей стало известно о том, что связь мужа с секретаршей продолжается, она могла и папочке нажаловаться. Ну, или пообещать нажаловаться. Для Чернозерского это означало бы крах. Во всех смыслах. Вихрев от бывшего зятя даже мокрого места не оставил бы. И тогда Чернозерский решает убить Светлану. И нанимает для этих целей человека, способного сымитировать работу «индивидуала», свалив все на Скобцова. Таким образом, он избавляется от опостылевшей жены и изящно устраняет неугодного партнера.

Излагая собственную версию, Русницкий распалился. В глазах его плясало диковатое пламя неуемной энергии. Вот в таком состоянии люди и передвигают горы, а заодно, мимоходом, и реки поворачивают. Под давлением эмоций он даже перестал следить за голосом и под конец разошелся так, что едва не кричал.

— Погоди, Георгий, охолони маленько, — предостерегающе сказал Волин. — То, что ты мне тут рассказывал, безусловно, логично и могло бы иметь место, если бы не одно «но».

Русницкий несколько секунд смотрел на собеседника, пытаясь вникнуть в смысл сказанного.

— «Но»? — наконец нахмурился он. — Какое «но»?

— У тебя, Георгий, нет ни одного факта, подтверждающего данную версию.

— А как же брак Татьяны и Скобцова? — удивленно спросил Русницкий. — Нет, конечно, это не доказывает многого, но… Разве это не подтверждение хотя бы того, что мы вышли на верный путь?

— Мне жаль тебя расстраивать, Георгий, но… — Волин потер лоб. Клонило в сон и хотелось кофе. — Ты не подумал, что брак со Скобцовым мог быть инициативой не Чернозерского, а Татьяны?

Русницкий на секунду задумался, затем кивнул:

— Ну и что? По сути-то это ничего не меняет.

— Ошибаешься. Это меняет все. Если на подобном браке настояла Татьяна — дальнейшее развитие твоей версии теряет смысл.

— А какой ей смысл выходить за Скобцова? Ей что, с Чернозерским плохо жилось?

— Да самый прямой, Георгий. Самый прямой. Например, она могла готовить себе надежный тыл. Сколько можно жить тайком? Ей ведь не двадцать лет. В случае неожиданной беременности Татьяне всегда было бы на кого сослаться. Скобцов, похоже, души в ней не чает. Чем плохой вариант? — Волин вздохнул, полез в карман за сигаретами. Добавил, уже закуривая: — Такие, брат, дела. Чернозерский и Татьяна — деловые люди. К ним надо с особой линеечкой подходить. Но сам по себе факт их связи любопытен. Его стоит иметь в виду. — Волин устало потер глаза: — Черт, как хочется кофе.

— Так попейте, — предложил Русницкий.

— У меня же одна розетка. А в нее магнитофон включен.

— Я могу к дежурному сходить. У него вскипячу.

— Если тебе не трудно, — кивнул Волин.

Русницкий подхватил чайник, широко шагнул к двери. Хорошо ему, не без некоторой зависти подумал Волин. Молодой, трудоголик. Работа нравится, землю роет. Возраст и силы позволяют. Задора опять же, энергии — через край хлещет, хоть с другими делись. Можно пахать, не боясь надорваться. И бумажная бодяга его не пугает. Куда все девается с возрастом? То ли устаешь, то ли приедается.

Волин наклонился, достал с нижней полки шкафа «рабочий» набор: пару стаканов, сахар-песок в пакете, банку с кофе. Опера тоже небось не отказались бы по кофейку вдарить? Им ведь тут еще полдня кантоваться. А стакана-то у него всего два. Что делаем? Это вопрос. Ответ: пьем по очереди. Волин взялся за один из стаканов и… уставился на него, словно увидел внутри неведомое чудо. Он внезапно вспомнил парк «Аквариум» и, сжимая в руке стакан, наконец понял, почему девица побежала именно в дальний, самый темный угол.

В кабинет заглянул Русницкий:

— Аркадий Николаевич, чайник я поставил. Может, сбегаю в магазин, чего-нибудь перекусить куплю?

— Отставить кофе, — пробормотал Волин. — Георгий, кто из старших выезжал с вами на место происшествия?

— На какое? — озадачился столь резкой переменой лейтенант.

— На убийство женщины в сад «Аквариум»?

— Так Федор Палыч. Зброев.

Майор Федор Павлович Зброев был начальником местного отделения, ожидал положенного по должности и выслуге повышения, а заодно и скорой пенсии.

— Понял. — Волин придвинул телефон, набрал номер, отметив мимоходом, что пальцы-то затряслись. От нетерпения, что ли? Или от азарта? — Федор Палыч? Волин беспокоит. Хорошо, что застал. Слушай, ты убийство в саду «Аквариум» помнишь? Да, вел Борисов. Теперь я веду. У тебя как со временем? Не хочешь до «Аквариума» прокатиться? Заодно и воздухом подышишь. Понимаешь, появилась у меня одна мыслишка. Вот и чудненько. Значит, через двадцать минут у ворот. Все. Жду. — Волин повесил трубку, посмотрел на все еще торчащего в дверях Русницкого. — Значит, так, Георгий. Я сейчас поеду в «Аквариум», а ты пока снимай показания со Скобцова. Вернусь — прослушаю.