Александр ЗОЛОТЬКО - ПОКЕР НА КОСТЯХ Страница 36

   То там взрыв, то там выстрел или поджог. Долго это безнаказанно продолжаться не сможет. Российская сторона потребует от украинской наведения порядка на территории Крыма и введет в действие меры по обеспечению безопасности своих баз.

   Севастополь, город русских моряков, нужно будет жестко контролировать. Установить блок-посты на въезде. А Украина не будет приветствовать такое на своей территории. Но нападения будут только на россиян. И кто-нибудь, на самом верху Украины, вспомнит, что размещение чужих военных баз на территории Украины вообще противоречит Конституции. А, значит, нужно и даже можно будет потребовать, чтобы Россия, раз она такая плохая и принесла свою внутреннюю войну на территорию Украины, в Крым, должна из Крыма убраться ко всем чертям.

   Теперь вопрос – а уберется ли ко всем чертям из Крыма Россия после этого требования? Или начет накапливать силы. Ну, а далее, смотри, как говорится, вариант номер один.

   Вот такие вот крымские войны получаются.

   Как хорошо, что все это происходит только в моем больном воображении. И кстати, тут есть очень симпатичная шкурная возможность. Если боевые действия будут разворачиваться в Крыму, то понятно даже и ежу, что нужно ехать в Крым для знакомства с местностью. Для близкого и, что самое важное, длительного знакомства. Летом. В крайнем случае, весной.

   Хотя заказчик, кажется, хотел, чтобы все было закончено до выборов российского президента.

   Я вылез из-за письменного стола и, не одеваясь, вышел на балкон. Глянул вниз, на стоянку. Стоит. На стоянке, как и положено, стоит автомобиль. Тот самый автомобиль. С тем самым, наверняка, мужиком в салоне. Мужик ждет моего выхода, чтобы снова составить мне компанию.

   Но я сегодня не особенно настроен на прогулки по городу. Я сегодня настроен… А черт его знает, на что именно я настроен. Работать, кажется, я уже не хочу.

   Я хочу повидать Алиску, тем более, что я вчера обещал ей перезвонить. Не давши слова, крепись, а давши – держись.

   Пришлось включить телефон, и он не мог не воспользоваться моментом.

   – Да, – сказал я в телефонную трубку.

   – Саша, ты? – голос в трубке был отдаленно знакомый, но трудно определяемый.

   – Я.

   – Это я, привет.

   – Привет, – ответил я, прикидывая, кто это может быть.

   – Чего ты мне вчера не перезвонил? Я ждал.

   Вчера. Перезвонил. Мой взгляд упал на листок бумаги возле телефона. Маминой рукой было написано «Репин» и приписано рядом «после 23-00».

   – Привет, Сергей. Я был занят. Что стряслось?

   Что-то должно было стрястись, иначе этот странный звонок Сергея Репина, независимого журналиста, не имел никакого логического объяснения.

   – Ты сейчас занят? – спросил Репин.

   Это становится традицией, спрашивать у меня, занят ли я. Еще и работу, не дай бог, предложит. Это будет обидно. От работы я бы не отказался. Но от работы, предложенной Репиным, я откажусь наверняка.

   Как там в поговорке? Не стал бы работать с ним на одном квадратном километре. Это если мягко выражаться.

   – Мы сегодня проводим небольшое мероприятие для журналистов…

   – Кто мы?

   – Я и одна общественная организация.

   – Я не журналист, уже давно.

   И твоими стараниями в том числе, чуть не добавил я.

   – Это может быть интересно, – сказал Репин, – потом будет фуршет.

   – Я не пью.

   – Приезжай в любом случае. Посмотришь на людей, пообщаешься. Есть разговор, не по телефону.

   Естественно, не по телефону. Я как поднимаю свою телефонную трубку, перед глазами сразу встает картина из итальянского фильма «Я боюсь». Кто-то болтает по телефону, а серьезные люди сидят в наушниках возле магнитофонов и этот разговор пишут… пишут…

   – Сегодня, в четыре часа. Дворец труда, двадцатый подъезд. Знаешь где?

   – Знаю, – ответил я.

   – Ждем.

   – Ждите, – сказал я коротким гудкам в телефонной трубке.

   Никуда я не пойду… Хотя…

   Нет, я пойду. Я обязательно пойду. Я давно обещал Алиске развлечение. А что может быть занятнее чем местные независимые журналисты, собранные в одном месте и в одно время. Да еще в предвкушении фуршета.

   Я набрал номер телефона Алиски.

   Экран системы охраны мигнул и погас. Охранник, оторвавшись от кроссворда, несколько раз стукнул ладонью по монитору. Это был скоре жест эмоциональный, выражавший отношение охранника к тому, что вот уже три дня подряд камеры наружного наблюдения ведут себя как попало, выходят из строя по несколько раз за день.

   Охранник отложил в сторону газету, оглянулся на приоткрытую дверь комнаты, откуда доносилась музыка. Попросить кого-нибудь из компьютерщиков глянуть, что там с оборудованием? В принципе, по инструкции, нужно было немедленно позвонить и вызвать ремонтника и кого-нибудь на усиление охраны.

   До вчерашнего дня именно так и поступали. Вчера, после очередного сбоя оборудования, было неофициально разрешено не устраивать в случае ерундовской поломки военные игры.

   С этим охранник был согласен. Кто мог покушаться на трех пацанов и девчонок, которые целыми днями сидели перед компьютерами, делая перерыв только на то, чтобы сбегать за пивом в соседний магазин?

   Ни денег, ни еще чего ценного в двухкомнатной квартире, переоборудованной под офис, не было. Разве что компьютеры. Охранник почесал щеку.

   Компьютерщики обычно работали с «дебильниками» на ушах, врубив звук на полную мощность, так что докричаться до них было невозможно. Нужно было встать с удобного, обтянутого искусственной кожей кресла. И еще не факт, что пацаны согласятся.

   Нужно попробовать, решил охранник, в крайнем случае, можно будет позвонить начальству. Охранник встал с кресла, поправил ремень с кобурой. Потянулся. И заметил краем глаза, что входная дверь медленно открывается.

   Этого не могло быть. Открыть ее можно было только изнутри, с места охранника, или специальным ключом, который был только у начальника охраны всей фирмы, в головном офисе. Дверь открывалась неторопливо.

   Если бы она распахнулась, охранник скорее всего отреагировал бы на это, по крайней мере, попытался вытащить пистолет. А так он спокойно смотрел на открывающуюся дверь. Потом запоздало мелькнула мысль, что это проверка. Что вот сейчас войдет начальник охраны и сделает вливание за то, что не было проявлено рвения в выполнении инструкции.

   Охранник успел шагнуть к двери. И через секунду умер. Пуля попала ему в лицо, между глаз, и, раздробив затылок, ударила в стену, покрытую жидкими обоями.

   Охранник умер еще до того, как тело его упало на пол. Три звука прозвучали в коридоре, один за другим, щелчок затвора бесшумного пистолета, легкий звон стрелянной гильзы, ударившейся о спинку стула для посетителей и глухой удар мертвого тела о пол, покрытый темно-зеленым синтетическим паласом.

   В коридор вошли двое. Один из них, тот, что стрелял, осторожно заглянул на кухню, в туалет и ванную. Второй, пониже ростом, остался стоять в коридоре, аккуратно прикрыв входную дверь и держа под прицелом двери комнат.

   Высокий бесшумно прошел вдоль стены коридора, заглянул в маленькую комнату, в которой хранились архивы. Там никого не было. Все были в большой комнате.

   Заглянув в щель, высокий обернулся к стоявшему возле входа и показал четыре пальца, прижав большой палец к ладони. Чуть шире приоткрыл дверь, прицелился, поддерживая правую руку левой.

   Нажал на спуск. Потом еще раз. Затем три раза подряд. Быстро вошел в комнату. Еще трижды звякнули гильзы, покатившись по полу.

   Кровь охранника сильно не растекалась, впитываясь сразу в палас, превращая его из темно-зеленого в коричневый. Только попавшая на стену кровь оставалась ярко-красной.

   Высокий вышел из комнаты через три с половиной минуты, пряча в карман куртки пакет.

   – Все? – спросил стоявший у двери.

   – Еще архив.

   – Время.

   – Еще две минуты.

   Высокий вошел в архив, уверенно выбрал несколько папок из шкафа, достал из ящика стола упаковку дискет, положил коробку в боковой карман.

   – Уходим.

   На пороге высокий задержался. Вернулся к столу охранника и аккуратно положил пистолет на газету с нерешенным кроссвордом. Подождал, пока не засветился снова монитор слежения, и вышел, прикрыв за собой дверь.

   Как всегда Алиска подставила для поцелуя щеку так, что я неминуемо должен был чмокнуть ее в ухо, как всегда я в последний момент успел отклониться в сторону и, как всегда, поцелуй получился смазанный.