Дэвид Галеф - Молчание сонного пригорода Страница 38

— Не хотите ли выпить? — Это был молодой светловолосый парень, но с усами, которые Тед посчитал ошибкой.

— Конечно, так веселее. — Майра взглянула на карту вин. — Я выпью бокал мерло «Оуквуд». — Она улыбнулась Теду. — А ты?

Он пожал плечами — небрежно, как он надеялся. Куртка у него за спиной повторила движение.

— Почему бы нет? Я возьму то же.

На самом деле он бы выпил воды, но ему хотелось угодить Майре, и симметрия двойного заказа показалась ему правильной. Ну и что, что он редко выпивает? Сейчас он не принимает лекарств, к тому же это эксперимент.

— Мне тут нравится, — призналась Майра, откидываясь на спинку стула после ухода официанта. — Элегантно, но не экстравагантно.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — сказал Тед, хотя не понимал.

Он готовился к этому обеду с самого понедельника, когда позвонил ей. Почему бы ему не пообедать в городе с подругой? Не признаваясь самому себе, он чувствовал, что это его шанс на нормальную жизнь. В последние несколько дней он менял кое-какие мелочи в своей домашней жизни. Он пересмотрел и переставил коробки и пакеты в Голубой комнате и уже очень много выкинул. С тех пор как много лет назад терапевт научил его, что «новая метла чисто метет», он купил мини-пылесос и пропылесосил везде, даже в Темнице. В среду он пошел погулять с утра, что однажды может превратиться в утреннюю пробежку. Он сделал всего четыре круга вокруг квартала, но они уложились в схему. Он регулярно читал «Фэрчестерский вестник», хотя до последнего номера еще не добрался.

Теперь он беспокойно просматривал меню, думая, что заказать. Его вкусы были просты до примитивности: омлеты, гамбургеры. Правильно ли будет попросить сандвич? Он чувствовал, что должен воспользоваться тем, что пришел сюда, и не хотел произвести на Майру впечатление деревенщины. Когда официант принес им вино, Тед остановился на макаронах, он надеялся, что они будут похожи на его любимые колечки. Майра заказала салат с курицей, жаренной на гриле.

— Итак, — объявила Майра, поднимая бокал, — за жизнь после «Лояльности».

— Верно. — Он сделал глоток вина, подражая ей. Не особенно вкусно, но пить можно. Потом он задумался о том, что она сказала. — Ты думаешь уходить?

— Я? Да постоянно. — Она состроила гримасу. — Знаешь ведь, какой этот Глисон, хотя бывают и похуже. Не знаю, может, у системных аналитиков по-другому. Я знаю, что Солли подыскивает место. Эта работа просто убивает.

— Да… а мне нравилось.

— Каждому свое.

Майра сделала большой глоток. Тед снова последовал ее примеру. Они оба замолчали, и Майра заерзала на сиденье, как будто устраиваясь поудобнее.

— Ну, — улыбнулась она, — ты-то выглядишь намного лучше, с тех пор как уволился.

— Правда?

— Определенно.

Ее улыбка стала еще шире, она наклонилась вперед, ее выпирающий живот прижался к краю стола. Блузка натянулась у нее на груди, стало видно линию лифчика. Тед отметил эти подробности без возбуждения и без отвращения.

На самом деле она чем-то напоминала его мать, и это его успокаивало, но в ней проглядывал хищный взгляд его тетки, отчего ему становилось не по себе. Тетя была не очень приятной женщиной. Он бессознательно отодвинулся назад, и его руки оказались на рукавах куртки.

Может, пора сменить тему. Например, поговорить о самой Майре. Он знал о ней очень мало и вдруг понял, что очень мало знал обо всех. Как будто все в мире жили в металлических контейнерах с этикетками, а он не мог заглянуть в них и не представлял себе, что там внутри. Пришлось ему начать снаружи. Ее полные, мягкие губы и добрые карие глаза были хорошим началом.

— Ты тоже хорошо выглядишь, — сказал он.

— Ну, Тед Сакс, ты очень любезен! — сказала она с фальшивым южным выговором и хихикнула.

— Но это правда, — сказал он с долей искренности, хотя и восхитился собственной дипломатичностью. Не зная точно, как продолжить, он решил начать с самого начала: — Где ты родилась?

— Я? В Чаппакве.

— А в какую школу ходила?

— Ты имеешь в виду колледж? — Она широко раскрыла глаза. — В Нью-Йоркском университете.

— Какая у тебя была специальность?

— В общем — то коммуникации… но почему ты спрашиваешь?

Тед подумал над вопросом.

— Потому что хочу узнать тебя получше.

Ее лицо смягчилось.

— Ясно. Но ты тоже должен рассказать о себе.

Следующие несколько минут они обменивались данными. Ей тридцать четыре, она свободна и живет в однокомнатной квартире в Мамаронеке. Ей нравится старое черно-белое кино, китайская еда и загорать на пляже. Пытаясь придумать что-нибудь равноценное, Тед рискнул сообщить, что ему тридцать три и он не женат. Он упомянул, что живет в Фэрчестере и любит смотреть видео. Думая о своей утренней прогулке вокруг квартала, он прибавил:

— Я начал заниматься по утрам.

— Правда? Молодец. Я пытаюсь, но… — тут она тяжело вздохнула, — это ненадолго. — Она похлопала по пухлым рукам, уютно укутанным рукавами блузки. — Проблема в том, что меня слишком много.

— Глупости, — сказал он ей. — Ты именно такая, какая должна быть. Ты Майра.

— Хм.

Она с любопытством посмотрела на него, как бы задумавшись, что стоит за этими словами. «Твой ход», — как бы говорила она, хотя она только сжала губы, ничего не сказав.

Тед сам задумался, что ему теперь говорить. Задавать новые вопросы? К счастью, в эту минуту принесли заказанные блюда, и они отвлеклись. На салат Майры стоило полюбоваться: кружок свободно переплетенной зелени и четыре полоски курятины, параллельно уложенные сверху. Теда восхитила симметрия, которую Майра тут же нарушила уколом вилки.

— Мм, неплохо. Хочешь попробовать?

— Э-э, нет, спасибо.

Он беспокойно оценивал свои макароны, представлявшие собой тонкие нити теста в соусе с зелеными крапинками. На его вкус, они были слишком тонкие, а соус совсем не напоминал томатный. Как бы то ни было, он их заказал. Он намотал несколько макаронин на вилку, довольно ловко, как ему показалось, и положил в рот. На вкус макароны тоже были зеленые. И недостаточно мягкие. Один парень в общежитии колледжа, который сам себе готовил, бывало, бросал макароны об стену: если они прилипали, значит, пора снимать с огня. Эти сняли рано. Он пожевал еще немного и положил вилку.

— Хочешь, попробуй у меня, — галантно предложил он.

— Не надо бы мне… Ладно, если только капельку. Вот, положи мне на хлебную тарелку. Но потом обязательно попробуй у меня курицу.

Майра распорядилась обменом с напускной серьезностью. Хотя минуту назад Тед отказался, он был рад кусочку бесплатной еды. По крайней мере, это просто курица, хотя не такая вкусная, как в забегаловке «Попай». Он взял из корзиночки с хлебом два куска итальянской буханки и положил на хлебную тарелку. Густо намазал их маслом, оторвал кусочек и стал жевать. Готовясь к сегодняшнему обеду, с утра он съел только половину замороженной вафли.

— И где ты ищешь работу? — заговорила Майра, когда он съел половину хлеба из корзинки.

Тед поднял глаза от последнего куска. По правде говоря, он мало что сделал, только составил список. Ему еще надо разослать резюме, и Дон пока не ответил на письмо. С другой стороны, ему нужно было как-то заполнить свои праздные дни, а скоро понадобятся и деньги. Но перспективы представлялись Теду довольно сомнительными, и в самые мрачные часы он думал, что, возможно, ему придется заняться обработкой данных. А с третьей стороны, пока что ему не отказывали и потому он мог наслаждаться своим потенциалом. Кстати говоря, сказал он Майре, он рассматривает одно место в «Консорциуме доверия», у главного конкурента «Лояльности».

— Вот как? — Она положила вилку и выпрямилась. — Я сама подумывала об этом месте.

Он постарался, чтобы его голос звучал равнодушно.

— Возможно, что я пойду туда на собеседование.

— Ну, в таком случае я могу тебе помочь. — Она наклонила голову набок, оценивающе глядя на него. — Могу проконсультировать тебя по вопросу одежды.

— Что ты имеешь в виду?

— Тед, Тед… — Она вздохнула. — Если ты собираешься на собеседование в «Доверие», тебе надо…

— Что надо? — Она начала его беспокоить.

— Ладно, вот.

Ее живот прижался к столу, она потянулась поверх короткой разделявшей их преграды. Мягким, но решительным жестом она опустила вниз один конец воротничка, торчавший вверх, как кроличье ухо. На таком близком расстоянии ее тени на веках казались приклеенными, и он почувствовал запах ее дыхания — старой мятной жвачки. Но его захватила гладкая белая кожа ее руки, проглянувшая сквозь натянутый рукав блузки на расстоянии нескольких сантиметров от его щеки. Ее поступок был чистым, но сильным, он втягивал его, выпрямлял его. Она еще на миг задержалась перед его глазами, ее рука коснулась его плеча, потом убралась.