Стивен Лезер - Танго Один Страница 39

Фуллертон вышел на секретный веб-сайт, потом на сайт, который дал ему Хэтуэй три года назад. И хотя тот предостерегал его от использования домашнего компьютера, Фуллертон чувствовал себя слишком усталым, чтобы идти в интернет-кафе. Он почти всегда пользовался домашним компьютером, только фанатично удалял все компрометирующие файлы после каждого сеанса связи.

Джеми Фуллертон усмехнулся и принялся стучать по клавишам.

Офис Грега Хэтуэя находился всего в пяти милях от пентхауса Джеми Фуллертона — возле моста Воксхолл на южном берегу Темзы, в главном штабе МИ-6, секретной разведывательной службы. Он был обставлен в стиле хай-тек, с преобладанием бежевых и зеленых тонов. В отличие от Фуллертона окно Хэтуэя не выходило на реку — офис был под землей, хотя и на четвертом этаже. Хэтуэй вообще предпочитал работать под землей. Вид за окном отвлекал его от дел.

Хэтуэй сел на стул и с растущим возбуждением просмотрел рапорт Фуллертона. В течение этих лет Джеми снабжал его полезной информацией, которая помогла засадить за решетку больше дюжины лондонских преступников, и Хэтуэй рекомендовал присвоить Фуллертону звание сержанта. Информация, которую Хэтуэй сейчас читал на экране, дорогого стоила. Хотя, возможно, он поспешил с выводами. Итак, Деннис Донован вернулся в Соединенное Королевство и связан с Карлом Родригесом. Имя Родригеса было известно Хэтуэю. Он знал его как основного колумбийского игрока, занявшего первое место в списке Управления по борьбе с наркотиками.

Если удастся связать Донована с Родригесом, Донована можно засадить на долгий-предолгий срок.

В паспортной службе Доновану пришлось ждать почти два часа, прежде чем на табло высветился его номер. Он подошел к кабинке, где ему улыбнулась скучающая азиатка лет пятидесяти.

— Мне нужно заменить паспорт сына, — сказал Донован.

Он просунул в металлический ящик под бронированным окном заполненное заявление.

Женщина просмотрела бумагу.

— Вам нужна замена? Что случилось с оригиналом?

— Он потерял его, — ответил Донован.

— Вы заявили о пропаже?

— Я думал, что делаю это сейчас.

Женщина опять холодно улыбнулась, потом вернулась к заявлению.

— Его украли?

— Я, честно говоря, не знаю.

— Потому что, если украли, вы должны заявить о пропаже в полицию.

— Наверняка не украли, — заявил Донован.

Женщина взглянула на две фотографии, приклеенные к заявлению.

— Мы должны быть уверены, — настаивала она.

— Я уверен, что паспорт просто потерян, — процедил Донован, с трудом сдерживаясь. Он начал понимать, почему в кабинке бронированное стекло.

— Раз он потерян, вам нужно принести свидетельство о рождении сына. Или копию, заверенную нотариусом.

— Мне просто нужна замена, — настаивал Донован. — У вас же есть его данные?

Женщина просунула заявление назад.

— Таковы правила, — объяснила она. — Для выдачи паспорта нужно свидетельство о рождении или заверенная копия.

Донован сначала уставился на женщину. Потом открыл рот, чтобы высказаться, но вовремя увидел видеокамеру. Молчаливый свидетель. Ден улыбнулся дежурной и забрал заявление.

— Приятного дня, — пожелал он ей и вышел.

Табло над головой высветило новый номер.

Грег Хэтуэй медленно шел вдоль набережной Виктории; его правое колено ныло с самого утра. На другой стороне Темзы вращалось колесо обозрения, каждая кабинка была забита туристами. Хэтуэй остановился, глядя на колесо и размышляя, как выглядит Лондон глазами приезжих. Исторические здания, выставки, музеи. Парламент, Трафальгарская площадь, музей мадам Тюссо...

Лондон Хэтуэя был другим. Более мрачным, более грязным. Лондон Хэтуэя — город преступников, террористов и наркодилеров, мужчин и женщин, которые нарушают законы общества и играют по своим правилам. Ден Донован — как раз такой человек. И единственный способ, с помощью которого можно добраться до него, — играть по его же правилам. Хэтуэй знал, что это огромный риск. У МИ-6 были собственные правила и предписания, которые Хэтуэй сейчас нарушал. В мыслях он оправдывал свои поступки, однако сомневался, что начальство с ним согласится.

Он отвернулся от колеса и сел на деревянную лавку. Река текла мимо, серая и отталкивающая. Лодка с туристами направлялась на восток. Опять туристы. Щелкали камеры. Дети ели мороженое. Пенсионеры обрядились в панамы и шорты.

— Хороший денек для них, — раздался голос за спиной Хэтуэя.

Он не обернулся. Хэтуэй ждал этого человека — детектива, работающего в главном управлении уголовной полиции на Боу-стрит, услугами которого он время, от времени пользовался. Установившиеся между ними отношения приносили обоюдную пользу. У Хэтуэя имелся свой источник информации в столичной полиции, а детектив получал данные, которые выставляли его в выгодном свете. Плюс наличные из фонда МИ-6, предназначенные для информаторов.

Подошедший сел рядом с Грегом и скрестил ноги. На нем были угольно-черный костюм и поношенные туфли. Галстук ослаблен, верхняя пуговица расстегнута. Мужчине было лет сорок, но из-за морщин на лбу и мешков под глазами выглядел он старше.

— Ну, и как живешь? — весело спросил Хэтуэй.

— Все так же, — ответил детектив.

Он вытащил пачку сигарет и предложил Хэтуэю. Тот покачал головой. Детектив знал, что Хэтуэй бросил курить, но каждый раз, когда они встречались, предлагал ему сигареты.

Он прикурил и выпустил дым в сторону реки, ожидая, когда Хэтуэй заговорит.

— Ден Донован вернулся.

Детектив поднял бровь:

— Ну и дела!

— Он в Лондоне. Я проверил данные иммиграционной службы — не зарегистрирован. Но у него больше имен, чем у Рори Бремнера.

— Твой источник?

Хэтуэй поцокал языком.

— Ну и ладно, — усмехнулся детектив. — Где Донован?

— Пока залег на дно. Хотя скоро ему придется высунуться. Проблемы с деньгами.

— У Дена Донована? Да у него их миллионы!

— Говорю тебе, у него проблемы с деньгами. Он продает свою коллекцию картин. Уже очистил от них дом в Кенсингтоне.

— Понятно, — кивнул детектив. — Шестерка собирается следить за ним?

— Пока нет.

— Таможня?

— Я тебе передаю информацию для личного пользования, но думаю, нельзя допустить, чтобы таможня осталась в стороне. Пусть знают, что он вернулся.

— Он здесь из-за проблем с деньгами?

— Насколько мне известно, да. Он встречался с Маури Голдманом, ловким торговцем произведениями искусства в Мейфэр. Если еще что-нибудь выясню, позвоню.

Хэтуэй поднялся и вздрогнул, наступив на больную ногу. Детектив этого не заметил. Он был в задумчивости, соображая, как преподнести новость боссу.

Хэтуэй направился назад, к мосту Воксхолл. Он не испытывал угрызений совести, сдавая Донована полиции. Тот должен был отдавать себе отчет, что, едва ступив на территорию Соединенного Королевства, станет фигурой номер один. Пусть нет обвинений, зато есть подозрения. Таким образом Хэтуэй хоть как-то мог контролировать ситуацию.

Донован лежал на кровати, глядя в потолок. Он попытался получить новое свидетельство о рождении для Робби, но ему сказали, что это займет не менее семидесяти двух часов. Донован позвонил Немцу в Анквиллу, тот ответил, что паспортов для детей у него сейчас нет. А чтобы собрать необходимые документы, потребуется около недели. Он может предложить подделку через день, но не отвечает за последствия, хотя подделка и качественная.

К такому риску Донован не был готов. Он планировал получить новый паспорт для Робби, чтобы вывезти сына в Анквиллу. А потом уже решать, что делать дальше. Докован не мог уехать без сына, поэтому ему ничего не оставалось, как ждать в Лондоне. Отсутствие главного свидетеля — Марти Клэра — делало Докована чистым перед британским законом. Ничего не должно помешать его планам. Полиция и таможня, конечно, начнут следить за ним, как только узнают, что он вернулся. Однако Донован не собирался совершать ничего криминального. Он расплатится в отеле, заберет Робби от Лоры и вступит в роль отца.

Зазвонил один из мобильных телефонов, и от неожиданности у Донована свело желудок. Это номер, которым должны были воспользоваться Фуллертон или Голдман, если у них появятся новости. Донован приложил трубку к уху.

— Хорошие новости, Ден, — начал Фуллертон.

— Рад слышать.

— Мой парень из «Сити-банка» помешан на Баттерсуорте. Я довел его до семисот пятидесяти. Он почти оформил чек.

Донован сел.

— Хорошо, Джеми.

Донован ожидал только полмиллиона за две картины.

— Это только начало, — взволнованно заявил Фуллертон. — Рембрандт. Как ты думаешь, сколько я получил за него?

— Джеми, я не хочу гадать. Просто скажи.

— Восемьсот тысяч.

— Долларов?

— Фунтов, Ден! Гребаных фунтов.

— Мать твою!

Это было намного больше того, на что надеялся Донован.