Жан-Мишель Тибо - Последнее пророчество Страница 39

Она кое-что задумала…

Инесс несколько раз переплыла бассейн с искусственными островками, на которых среди множества тигровых и красных орхидей резвились попугаи.

Она подплыла к нему, не снижая скорости. Ухватилась за бортик, подтянулась на руках, одним усилием сильного тела выбралась на сушу и быстро выпрямилась. Мишель поднял на нее взгляд, но в глаза смотреть не стал. Белый сплошной купальник обрисовывал ее формы, чуть просвечивая на ореолах груди и в области лобка. Она без конца возвращалась мыслями к его грехам и не простила ему связей с индианками. В деревне она успела увидеть нескольких светлокожих ребятишек, черты которых были несколько мягче, чем у соплеменников. Михаэль оставил здесь свое генетическое наследие, даже подарив двоим своим потомкам голубой цвет глаз.

Было невыносимо терпеть такое обращение вот уже пятый день. Ему казалось, что она ущемляет его естественное право на свободу мыслей и действий. Большую часть времени он молчал, пытаясь вернуть себе утраченное достоинство. Но резкие слова, срывающиеся время от времени с губ Инесс, требовали ответа.

Он почувствовал, как к лицу приливает кровь. Он думал о ней не как о сестре по вере, монахине ордена Сестер-служительниц Святого Духа, но как о женщинах, чьи фотографии украшают мужские журналы. Она наклонилась, отжимая свои густые темные волосы. Каждое ее движение было приглашением к любви. Он даже спросил себя, не делает ли она это нарочно.

— Мне не хочется отсюда уезжать, — сказала Инесс, вытягиваясь на шезлонге рядом с ним.

— Мне здесь неспокойно, — ответил Михаэль. — Знаете ли вы, где мы находимся?

— Знаю — в лучшем отеле в этих местах.

— И только?

— А что еще я должна сказать?

— Что вы выбрали это место не случайно. Известно ли вам, сколько вооруженных людей охраняют сам отель и прилегающие к нему территории? Знаете ли, что непреодолимая стена окружает этот рай площадью в несколько десятков гектаров? Это не отель, а настоящая крепость. И вполне возможно, она — одна из многих, принадлежащих вашей организации.

— А вы бы предпочли, чтобы мы поселились в «Вашингтоне», этом жалком трехзвездочном отеле в центре Колона? Среди ночи наша дверь разлетелась бы в щепки. А нас самих ограбили бы и убили. Здесь нам точно нечего бояться. Я расскажу вам историю «Мелии». Некогда на месте этого отеля располагалась тыловая база США. Во время Второй мировой войны здесь лечили раненых. Потом ее превратили в тренировочный центр ЦРУ Но занятия здесь проводились особого рода: руководители высшего эшелона власти из разных стран проходили психологические тренинги, чтобы эффективнее бороться против коммунизма. В здешних конференц-залах зрели путчи, за завтраками составлялись списки врагов. Между глотком шампанского и сеансом секса с самыми дорогими проститутками, привезенными сюда со всех концов земли, подписывались смертные приговоры штатским. Может статься, что вы спите в комнате, в которой когда-то жил Пиночет или другой диктатор, сеявший ужас в Латинской Америке.

— Вы шутите!

— Нисколько. Если вас это успокоит, ЦРУ убралось из этих мест больше десяти лет назад. Думаю, вам будет любопытно узнать следующее. Да, иезуиты через подставных лиц владеют небольшим пакетом акций этого отеля, одного из сети подобных отелей. Вполне нормально, что наши дорогие руководители из ордена Божественного спасения дают нам кров над головой. Повторяю, здесь мы в абсолютной безопасности. — Она улыбнулась ему странной улыбкой, прежде чем добавить: — А почему бы вам не переодеться в купальные плавки?

— Ну… У меня их нет, — ответил он, сбитый с толку.

На нем были привычные брюки и кремового цвета рубашка с короткими рукавами. Только ступни были подставлены солнцу и ветру.

— Официант! — позвала она.

На зов прибежал служащий отеля, одетый в стильный белый костюм с галстуком-бабочкой.

— К вашим услугам, сеньора.

— Не могли бы вы принести моему другу плавки?

— Разумеется.

Он на глаз оценил рост Михаэля и спустя три минуты вернулся, неся бледно-голубые плавки с рисунком из морских звезд оранжевого цвета и яблочно-зеленых гиппопотамов.

— Кабина для переодевания там, — показал он.

Когда Михаэль вышел из кабинки, Инесс поспешила выразить свой восторг:

— Они вам удивительно идут!

— Я выгляжу смешно?

— Вовсе нет!

И она сказала это искренне. Она находила его очень привлекательным. Джунгли долго и тщательно работали над его фигурой. Добрых три десятка разного размера шрамов бледными линиями и дугами исчертили его бронзовую от загара кожу. Инесс подумала, что, живя с индейцами, он, должно быть, ходил полуголым. Эта мысль вызвала в ее памяти любовную сцену с участием индианки, свидетелем которой она стала. Ревность затуманила разум. Но она сдержалась. Господи, Боже, как же ей нравился этот мужчина! У нее не было сексуального опыта, даже с сестрами из своей конгрегации, но ей случалось ласкать себя за чтением запрещенных книг. Множество раз она была готова разорвать монашескую клятву, испытывая влечение к мужчинам, с которыми ее сталкивала жизнь при выполнении многочисленных заданий.

Но никогда ей не было так тяжело.

По коже ползали мурашки. В лоне разливался тягучий жар. Соски напряглись. Если это было испытание, то Господь постарался на славу. Она знала, что ни совесть, ни даже ангел-хранитель ей не помогут. Рано или поздно она уступит этому соблазну.

Соблазн согрешить, который столько раз ей удавалось отмести, одолеть, задушить молитвой… Сейчас она желала этого! Ну и пусть! Она отправится в ад. Она решилась разорвать узы своего брака с Господом. Она опустила веки, чтобы спрятать желание, которое горело в ее глазах.

Михаэль наблюдал за ней, далекой и сдержанной, любовался ее чувственными губами, ее матовой золотистой кожей. В ее внешности было что-то языческое, делавшее ее куда более похожей на жрицу Ваала, чем на служительницу культа Иисуса Христа. Она смутно напомнила ему фантастическое существо, виденное им некогда на египетской или персидской фреске, а быть может, на полотне художника-сюрреалиста. Он не мог вспомнить точно. И ему было все равно.

Он постепенно влюблялся в это лицо.

Глава 35

Древний город был основан Атталосом II, царем Пергама, и назван Атталейей. Анталия имела богатое событиями прошлое и активно жила в настоящем. За пределами римских и византийских укреплений, окружавших Калеичи — старый город, — высились новые процветающие кварталы, как и повсюду в современной Турции. Скоро эта страна станет богатейшей в Европе.

К этому убеждению Антонио Маркес пришел во время своего первого пребывания в Стамбуле, на встрече представителей «Легиона» и местных ортодоксов. Тогда он разозлился. Ислам развивался, набирал силу. Турция до блеска начистила свое экономическое и религиозное оружие, стоя у самых ворот Запада, и если ей, к его несчастью, удастся сделать своими союзниками бывшие советские республики с их двумястами пятьюдесятью миллионами жителей, близких к туркам по происхождению и языку, территории, которые простираются до Монголии и Маньчжурии, она станет самой могущественной военной державой на планете. На несколько мгновений Маркес снова стал Тенью и представил, как на этих берегах высаживается армия крестоносцев. Чтобы порадовать Христа, они бы жгли мусульман в их знаменитых мечетях — мечети Мурат-паши и Текели Мехмет-паши — и рядом с минаретом Иивли.

Антонио вытеснил Тень. Ему нельзя привлекать к себе внимание.

Он поднял солнцезащитные очки на лоб, настроил видоискатель своего цифрового фотоаппарата и сделал снимок ворот императора Адриана. Сотни туристов атаковали три входа на территорию этого древнего памятника. По большей части это были россияне. Слышалась также английская, французская, итальянская, немецкая и испанская речь. В этой толпе приезжих было очень легко затеряться. Зимой в Анталии насчитывается пятьсот пятьдесят тысяч жителей, летом — миллион двести тысяч. Он терпеть не мог прикидываться туристом, одеваться так, чтобы не выделяться из праздной массы отдыхающих.

Все шло по намеченному плану. Два его соучастника понемногу исследовали местность. Он посмотрел на часы. Пора отправляться к историческому музею.

В коридорах были слышны только голоса гидов. Музей был переполнен посетителями. Оборудованные кондиционерами автобусы выгрузили у входа в современное здание, возвышавшееся над Старым городом и над морем, добрую тысячу туристов. Просторные залы музея были уставлены колоссальных размеров античными статуями и мраморными саркофагами. Но Тень интересовала одна-единственная вещь. И находилась эта огромной ценности вещь в византийском зале. Тень двигался вперед не торопясь, в ритме двух толстых австрийских туристок, сопровождаемых престарелым фатом. Делал вид, что любуется доисторическими кремниевыми орудиями, проторубилами и детскими игрушками из слоновой кости. Отвращение охватило его, когда он перешел к созерцанию обнаженных античных богинь и богов с забавно маленькими половыми органами.