Питер Абрахамc - Репетитор Страница 39

— Успокойся. Я не употребляю крэк. Просто говори потише.

— И вот еще что. Мне кажется, ты потерял свой бумажник вчера вечером, — сказала Руби чуть тише.

— Что?

— Сержант Д'Амарио нашел какой-то бумажник, очень похожий на твой. Где ты хранишь свое временное разрешение на вождение машины?

— Черт! Слушай, будь добра, сходи вниз и проверь, нет ли его в кармане куртки.

Руби вышла из комнаты. На лестнице она столкнулась с мамой. Ее лицо и шея были намазаны зеленым омолаживающим кремом. Мама улыбнулась и спросила:

— Общаешься с братом?

— Угу, — ответила Руби, подражая сержанту Д'Амарио.

— Очень хорошо.

Руби вошла в гардеробную. Куртка Брэндона висела на вешалке. Теперь ей предстояло разрешить две тайны: «Тайну куртки Брэндона» и «Тайну анонимного звонка». Ситуация начинает выходить из-под контроля.

Она засунула руку в один из карманов. Бумажник Брэндона был на месте. Ложная тревога. Потом проверила другой карман. Так, на всякий случай. Ее рука нащупала маленький пузырек. Она замерла, даже забыв вытащить руку.

Нужно отследить характеры слишком многих героев. Джулиан раньше не понимал той степени ответственности, которая лежит на плечах у писателя. Нужно изучить всех этих людей, их сильные и слабые стороны, надежды и страхи, привычки, желания, склад ума. Все это должно быть ему понятно. Сидя за письменным столом и вкушая свой поздний воскресный завтрак — кофе, йогурт, тост с густым французским клубничным джемом отличного качества, с целыми ягодами, — он искренне восхищался мастерством Толстого и Диккенса, которые так умело описывали множество различных характеров. Но с другой стороны, кто-нибудь из них создал новую форму литературы? Джулиан был немного взволнован. Он — автор запутанного романа «В семейном кругу», работа над которым в самом разгаре.

Из окна своей комнаты во втором этаже Джулиан видел машины, которые ехали по улице. Они парковались около большого дома, и из них выходили женщины. Ага. Члены фонда Дж. П. Морганет. Он видел, как они заходили в дом. Некоторые из них были отнюдь не лишены стиля.

Джулиан попытался вернуться к работе и уставился на чистый лист, на котором было написано: «Руби». Вдохновение — самое необходимое условие для творчества — ушло. Не моя вина: эти буржуазные сборища так отвлекают. Внезапно какая-то жажда деятельности охватила его, он не мог усидеть на месте, вспомнив о том, что даже менее значительный писатель Хемингуэй чередовал работу с прогулками.

Но что бы такого сделать? На ум пришла всего лишь одна мысль, ранее отвергнутая как несколько грубая, а потому рискованная. Сейчас появилась идея о том, как добавить к ней элегантности, и он позвонил в теннисный клуб.

— Хотелось бы уточнить, на какое время записался Гарднер? — сказал он.

Шорох переворачивающихся страниц.

— Четыре часа.

Замечательное время для игры. Если Скотт и страдал похмельем после вчерашнего, то ко второй половине дня все должно пройти.

Джулиан позвонил хозяевам дома № 37 по Робин-роуд.

— Алло, — сказал Брэндон.

— Привет, Брэн. Это Джулиан.

— Привет, Джулиан.

— Как дела?

— Нормально.

Джулиан засмеялся:

— Слышал, у тебя была нелегкая ночь?

— Типа того.

— Не переживай. Я никому не скажу.

Брэндон рассмеялся в ответ.

— Папа дома? Я хотел уточнить расписание занятий.

— Он уехал играть в теннис. А мама, кажется, в ванной.

— Ладно, как-нибудь в другой раз. Брэндон, слушай…

— Да?

— Никто не станет трепаться по поводу того, что у тебя есть. Но я тебе этого не говорил.

Брэндон снова рассмеялся. Джулиан услышал помехи на линии.

— Нам, кажется, звонят, — сказал Брэндон.

— Руби, это тебя. Бабушка звонит, — позвал Брэндон.

Руби взяла трубку:

— Привет, ба.

Она слышала бабушкин кашель там, на другом конце. Это был кашель курильщицы со стажем.

— Сегодня особый день.

— Правда?

— Ну конечно же! Твой день рождения. Боже мой! Тебе уже десять лет!

— Одиннадцать, — поправила Руби. Бог с ней, с датой — бабушка никогда не могла ее запомнить, — но она не потерпит, если с ней будут обращаться, как с ребенком.

— Неужели и правда одиннадцать! — воскликнула бабушка и снова раскашлялась.

Мы говорим: «Будьте здоровы», когда кто-то чихает. А что принято говорить, когда кашляют? Что-нибудь типа: «Срочно сделайте флюшку!»

Бабушка перестала кашлять. Повисла недолгая пауза. Руби могла бы спросить: «Как в Аризоне?», а бабушка бы ответила: «Жарко». А потом: «Как твоя знаменитая подача?», а бабушка скажет: «Теннис теперь не по мне. Только гольф, и всего лишь девять лунок в конце дня, когда уже не так жарко, — это все, на что я теперь способна».

— Как в Аризоне? — спросила Руби.

Это же моя бабушка. Мы должны общаться друг с другом.

— Жарко.

— Как твоя знаменитая подача?

Пауза.

— Я больше не играю в теннис из-за этого ужасного артрита. Мне казалось, мы говорили об этом в Рождество.

— По крайней мере, у тебя есть еще гольф.

— И его тоже больше нет. Ничего, если я подарю тебе деньги? В магазинах вообще ничего нет.

— Просто замечательно. Спасибо, бабуля.

— Пока, милочка.

В магазинах ничего нет? Что она хочет этим сказать?

— Слушай, а какая Аризона? — спросила Руби у Брэндона, который был там в спортивном лагере.

— Там жарко, — ответил Брэндон. Явная генетическая связь. Он вышел из комнаты, держа в руках стакан томатного сока, в котором побрякивали кубики льда.

Джулиан мог прекрасно следить за ходом игры, сидя за столиком у окна на втором этаже. Играли они именно так, как он и предполагал. Братья пожали друг другу руки. Скотт с трудом сдерживал улыбку. Он что-то бормотал, похлопывал брата по плечу, кивал головой и светился от счастья. Том прекрасно держался. Возможно, все эти годы превосходства были и для него нелегким бременем.

Джулиану вдруг очень захотелось клубничного джема. Он подошел к стойке, заказал «Кровавую Мэри» и отнес коктейль и миску с арахисом в сахарной глазури на свой столик. Сахарная глазурь отчасти удовлетворила его потребность в сладком. Когда братья вошли в бар, он почему-то вспомнил темные глазки летучей мыши, которую он прогонял из ванной Гейл Бендер. Потом мысли его вернулись к списку неотложных дел, а точнее, к той части, которая была посвящена Скотту: дружеское обсуждение стратегии капиталовложений, в особенности торговли опционами; побольше выяснить о семейном бизнесе со страховками; есть ли дети у Тома?

В баре было немного людей, и Скотт сразу же заметил его. Сначала он удивился, потом обрадовался, потом напустил на себя заговорщический вид или просто дал понять, что, возможно, будет нужна некая конспирация. Именно такого рода реакцию Джулиан собирался описать в своем романе века. Джулиан по-дружески помахал Скотту рукой.

— Привет, Джулиан! — весело приветствовал его Скотт.

Ему хотелось прыгать от счастья. Казалось, еще немного — и он взлетит.

— Что ты здесь делаешь?

— Случайно зашел.

— Знакомьтесь: Джулиан, мой брат Том.

Они пожали руки.

— Тоже играете в теннис, Джулиан? — спросил Том.

Скотт прежде не видел Тома настолько удивленным. Он слегка похлопал Тома по плечу. Мышцы у него каменные.

— Подумываю снова начать играть. Выбираю себе какой-нибудь клуб… Не хотите составить мне компанию?

— Замечательная мысль! Том, хочешь что-нибудь выпить?

— Воды, — ответил Том.

Скотт подошел к стойке и заказал бутылку воды и кружку пива.

— Большую или маленькую? — спросил бармен.

— Большую.

Когда Скотт вернулся с напитками к столику, он услышал обрывок фразы Тома:

— …да, один. На втором курсе в Андовере.

— Вы о Сэме? Ты должен увидеть, как он играет, — сказал Скотт, внезапно демонстрируя свое благородство.

— С удовольствием. Мой отец был капитаном команды.

— В Андовере? Когда это было? — поинтересовался Том.

— В пору деревянных ракеток.

— Эй, что ж ты раньше этого не сказал?

— Не было случая, — ответил Джулиан и продолжил, обращаясь к Тому: — Ваш сын собирается продолжать играть, когда поступит в колледж?

Том кивнул.

— Вчера звонил тренер из Гарварда.

— Правда? — спросил Скотт.

— В основном он говорил всякие гадости про Стэнфорд. Не очень-то приятно. Вы тоже учились в университете? — спросил Том, сделав глоток воды.

— Нет.

Наступил момент, когда можно было рассказать о том, что Джулиан помогает Брэндону подготовиться к тесту, но Скотт решил замолчать этот факт, чтобы не выставлять себя в дурном свете.

Том встал из-за стола.

— Мне нужно отвезти Сэма в колледж. Рад был познакомиться, Джулиан. Спасибо за игру, Скотт, — сказал Том и ушел. Вода в почти полной бутылке слегка покачнулась. Прилив благородства, кажется, слегка спал.