Уоррен Мерфи - Узы крови Страница 39

– И просят возглавить их тоже?

– Именно.

– То есть вы не прочь управлять всеми тремя компаниями, плюс еще и «Дайнакаром»?

– Вот теперь до вас дошло.

– Но это еще никому не удавалось!

– Но на свете еще не бывало Лайла Лаваллета! Ну теперь вам ясно, почему сейчас здесь замерла жизнь. Слившись с компаниями «Большой Тройки», я смогу в полной мере использовать их производственные мощности для сборки «дайнакаров». Таким образом, всего через год удастся сделать то, на что при других условиях мне понадобилось бы столетие. «Дайнакар» появится в каждом гараже. Понимаете?

– Вполне, – сказал консультант.

Понял он только одно: Лайл Лаваллет, этот Непризнанный Гений Автоиндустрии, здорово не в себе. Размечтался! Ну кто поверит, что три кита автоиндустрии, существующие, чтобы взаимодополнять друг друга, все, как один, дружно обратятся к одному и тому же человеку? Может, в России об этом еще и можно было бы говорить, но – в Америке?!

– Отлично, – сказал Лаваллет. – Вот и продолжайте распространять слухи об объединении. Теперь, когда у меня есть «дайнакар», только мне одному по силам спасти всю «Большую Тройку». А что, может, стоит где-нибудь как бы мимоходом окрестить меня – знаете как? «Непризнанный Спаситель»! Кажется, неплохая идея.

– Идет, – кивнул консультант. А почему нет? Деньги Лаваллет платит большие.

– И еще один жизненно важный момент, – прибавил Лаваллет.

– Да, сэр?

– Проследите, чтобы фотографировали меня всегда слева. Так я фотогеничнее.

– Будет сделано, мистер Лаваллет. Скажите, а эта машина, она что, и в самом деле ездит на мусоре?

Лаваллет с укором покачал головой.

– Не на мусоре. На отходах. Мы всегда говорим: отходы. Если к этой штуке прилипнет прозвище «мусоромобиль», потребитель может заартачиться, и поди его потом уговори. Запомните хорошенько: отходы! – Он пригладил рукой волосы. Отлично. Каждый волосок на своем месте. – И чтобы ответить на ваш вопрос, скажу, что ездит она, как по волшебству, и что это величайшее открытие в автомобилестроении, может быть, со времен изобретения колеса.

Вставьте это в какое-нибудь интервью. Величайшее открытие со времен изобретения колеса!

– Будет сделано, мистер Лаваллет.

В Белом доме президент Соединенных Штатов пил в спальне кофе, когда вошедший помощник подал ему краткий перечень важнейших событий минувшей ночи.

Главной новостью значилось, что Хьюберт Миллис, президент «Америкэн автос», скончался в 1.32 ночи в Детройте.

Президент принял решение. Он отпустил помощника, открыл ящик ночного столика и снял трубку телефона без наборного диска, затиснутого между двумя грелками и старым номером «Плейбоя».

Он ждал, когда Харолд У. Смит снимет трубку.

Он собирался поставить Смита в известность, что КЮРЕ, этот оплот порядка в Америке, должна быть распущена. Организация не выполнила своих функций.

Отныне придется прибегать к более традиционным средствам соблюдения законности, таким, как ФБР. Ему всегда нравилось ФБР, особенно с тех пор, как он сам однажды сыграл фебеэровца в кино.

Однако на звонок никто не ответил.

Президент подождал еще немного. По прошлому опыту он знал, что Смит редко отсутствует на рабочем месте, а когда отлучается, то носит с собой портативный спецрадиотелефон.

Прошло пять минут. По-прежнему никакого ответа. Президент повесил трубку.

Не горит, отложим приказ о расформировании на несколько часов, и все.

Несколько часов ничего не значат.

Глава 26

Чиун, Мастер Синанджу, позволил швейцару гостиницы «Детройт-плаза» себе услужить.

Когда подкатило такси, швейцар в форме, напомнившей Чиуну камзолы придворных французского Короля-Солнце, почтительно открыл для него заднюю дверь и мягко закрыл ее после того, как Чиун уселся.

Затем с выжидательной улыбкой швейцар склонился к окошку такси.

– Хорошо сделано, – похвалил его Чиун. – А теперь убери свое лицо из поля моего зрения.

– Видимо, вы недавно в нашей стране, сэр, – ответил швейцар, все еще улыбаясь. – У нас в Америке хорошая служба обычно вознаграждается.

– Отлично, – сказал Чиун. – Вот тебе в награду совет: не заводи детей, иначе в преклонные годы их неблагодарность принесет тебе множество огорчений.

– Я говорил о совсем не такой награде! – возмутился швейцар.

– Тогда вот другая, – проговорил Чиун. – Людям, которые задерживают других людей, спешащих по своим важным делам, случается, ломают шею. Вперед, водитель!

Таксист влился в поток машин и спросил:

– Куда едем, приятель?

– К конторе этого автомобилыдика. Лаваллета.

– А, «Дайнакар индастриз»! Знаю. Домчу мигом.

– В каком это направлении? – встревожился Чиун.

– Направлении? Я бы сказал, на запад.

– Тогда почему ты едешь на север?

– Чтобы попасть на автостраду, которая идет на запад, нужно сначала поехать на север, – добродушно пояснил таксист.

– О, мне хорошо известны уловки занимающихся твоим ремеслом. Направляйся на запад.

– Как это?

– Очень просто. Поверни колеса на запад, и все.

– По прямой?!

– Плачу только за мили, приближающие нас к месту моего назначения. За западные мили, – сказал Чиун. – За ненужные отклонения от заданной цели платить не собираюсь.

– Да как же по прямой-то? На пути могут встретиться разные пустячки вроде небоскребов.

– Я даю тебе разрешение такие препятствия объезжать. Но на запад, неизменно на запад. Я тебе помогу. Буду подсчитывать за тебя западные мили, – сказал Чиун, уставясь на пощелкивающий таксометр.

Водитель пожал плечами:

– Хорошо. Босс у нас – ты.

– Я не босс, – поправил его Чиун. – Я – Мастер.

– Ладно. Лишь бы я был водитель, – согласился таксист. Пока они ехали, Чиун не отрывал глаз от таксометра, но думал при этом о Римо.

Он не солгал, когда сказал Смиту, что Римо потерян для Синанджу. Появление Римо Уильямса-старшего – кровного отца Римо – повело воспитанника Чиуна по другой тропе, его жизненный путь направился прочь от Синанджу. Чиун надеялся предотвратить это осложнение, убив стрелка еще до того, как Римо узнает о его существовании. Не получилось.

Однако Чиун солгал, когда сказал Смиту, что Римо мертв. В некотором смысле оно, конечно, так и было. Без направляющей руки Чиуна, удерживающей ученика в русле правильного дыхания и – шире того – существования вообще, могучие возможности Римо скоро ослабнут и, может быть, исчезнут совсем. Так уже бывало раньше, когда Римо оставался один, без Чиуна. Не исключено, что это может случиться и теперь. Римо перестанет быть Синанджу.

Но чего Чиун опасался пуще всего, так это что Смит, узнав, что Римо не умер и существует неподконтрольно Чиуну, прикажет убить Римо, и связанный контрактом Чиун будет вынужден подчиниться приказу.

Время для крайних мер еще не пришло. Еще не упущен последний шанс вернуть Римо в лоно Синанджу.

Вот почему этим прохладным утром Чиун направился к автомобильщику. Не ради автомобильщика. Не ради Смита. И уж, конечно, не ради того, чтобы послужить этой дурацкой стране белых людей, которым – всем до единого – неведома благодарность.

Чиун ехал туда в надежде, что если на жизнь этого Лаваллета будет еще одно покушение, предполагаемый киллер придет туда не один, а прихватит с собой Римо.

Тогда-то все и разрешится, думал Чиун. На веки веков.

К заводу «Дайнакар индастриз» такси подъехало сорок минут спустя.

– Сорок девять долларов двадцать пять центов, – сказал таксист. Было бы в три раза меньше, если бы они ехали по автостраде.

– Цена разумная, – кивнул Чиун, порылся в складках кимоно и выудил оттуда одну из новеньких, только что выпущенных правительством США сувенирных золотых монет с обозначенным достоинством пятьдесят долларов.

Таксист посмотрел на нее скептически:

– Что это такое?

– Что видишь. Пятьдесят долларов золотом. Американских.

– А чаевые? Только не надо мне пудрить мозги этим «не заводи детей»! У меня их уже девять. Потому-то мне и нужны чаевые.

– Вчера котировка этих монет на Лондонской бирже равнялась четыремстам сорока шести долларам двадцати пяти центам. На мой взгляд, триста девяносто семь долларов – весьма приличные чаевые за езду в правильном направлении.

– Откуда мне знать, что она настоящая? – усомнился водитель.

– Когда через пять секунд ты умрешь из-за своего дерзкого языка, я выну вторую такую же и, чтобы облегчить переход в мир иной, положу их тебе на веки. Достойно ли пользоваться для такого дела фальшивкой?

– Так это что, настоящее золото?

– А я тебе что говорю?

– И стоит взаправду четыреста сорок шесть долларов?

– Четыреста сорок шесть долларов двадцать пять центов, – поправил его Чиун.

– Хотите, я подожду, чтобы доставить вас обратно в отель? – спросил таксист.

– Не хочу, – отказался Чиун.

Охранника у ворот огромной пустующей автостоянки «Дайнакар индастриз» заинтересовало, что за дело привело Чиуна на завод.