Мила Менка - Чучельник Страница 4

– Добрый день, Анхен! Или мне называть вас теперь фрау Анхен?

Глаза девушки наполнились слезами. Я понял, что сказал нечто такое, что расстроило бедняжку, – вероятнее всего, она так и осталась незамужней.

– Ну, полно, полно плакать! А где фрау Шнайдер?

– Она прилегла до обеда. Ее мучает мигрень, дела идут неважно…

Девушка вытерла глаза тыльной стороной ладони.

– Вы голодны, герр Алекс? Ах, что это я… Конечно, вы голодны. Иначе, зачем бы пожаловали к нам! Садитесь пока. Сейчас подам Вам яичницу и колбасу. Пиво, правда, теперь одного сорта.

Очень скоро нехитрая еда была на столе. Она была достаточно сносной, а вот пиво никуда не годилось. Из вежливости я все же выхлебал с полкружки этого мутного пойла.

Анхен стояла чуть поодаль и мяла в руках кисть от теплой шали, что была накинута на ее плечи.

– Какие еще новости, Анхен? Мне кажется, что ты хочешь что-то сказать мне? – я изо всех сил старался выглядеть беззаботным.

– Ах, герр Алекс! С тех пор как с вами произошло это несчастье…

Она хотела коснуться моей повязки, которой я прикрывал пустую глазницу, но отдернула руку.

– …С тех самых пор… В общем, я… – Она вдруг посмотрела на меня и разом выпалила: – Отец моего ребенка – барон С*!

Меня пронзило странное и очень неприятное чувство, но я старался сохранять хладнокровие.

– Вот как? Поздравляю! Сядь, Анхен, расскажи мне обо всем, пожалуйста.

Анхен, озираясь по сторонам, осторожно села. Мне показалось, что она подавлена. Длинные светлые волосы выбились из-под чепца и рассыпались по плечам.

– Мне кажется, ты несчастлива? – спросил я.

Девушка опустила голову.

– Я боюсь… – чуть слышно сказала она, – Барон…

– Mein gott! Кого я вижу! – раздался знакомый голос. – Анхен, почему ты не сказала мне?

Топая по лестнице, точно носорог, к нам спускалась погрузневшая фрау Шнайдер. Анхен закусила губу и встала.

– Здравствуйте, фрау Шнайдер! – я поклонился. – Вот, вернулся в ваши края. Мечтаю все же осуществить замысел поохотиться в угодьях барона С*… Можете составить мне протекцию?

Трактирщица изменилась в лице. Ее полная, точно из теста, правая рука легла на левую грудь, губы стали серыми. Она села на ближайший стул.

– Дитя мое! – обратилась она к Анхен. – Оставь нас.

Девушка покорно пошла наверх и скрылась в одной из комнат.

– Герр Алекс! – быстро, но внятно залопотала немка. – Не знаю, кто вас надоумил, но это очень, очень плохая идея. Очень плохая! Вы даже не представляете, во что хотите ввязаться! Один раз Бог спас вас: вы потеряли глаз, но вы живы! Второй раз может быть по-другому.

– Но объясните мне, наконец, фрау Шнайдер, почему? Отчего вы так уверены? В чем тут дело?

Я сказал это слишком громко, и трактирщица приложила палец к губам, видимо, не желая, чтобы Анхен слышала.

– Все, к чему этот человек имеет отношение, рано или поздно погибает… Вы помните, каким был мой трактир, когда вы были здесь в последний раз? И посмотрите, как пусто стало… Люди обходят нас стороной, после того как исчез молодой Шульц. А к этой истории барон имеет прямое касательство.

– Я весь внимание! Расскажите, прошу!

– Господин Шульц был охотником, как и вы… – начала трактирщица.

Я вспомнил человека, заинтересовавшего меня в тот вечер, когда я позорно упал.

– Фридрих! – воскликнул я.

– Вы знали его? Да, это был Фридрих. Дурные слухи ползут быстро. После того, что с вами случилось, в замок С*, и без того пользующийся дурной славой, заросли все дороги. Даже охотники не совали туда носа. Никто не хотел работать на барона Альфреда, а, как вам известно, его слуга, индус, исчез.

– Это я застрелил его! – вырвалось у меня.

На лице фрау Шнайдер появилось странное выражение, и я пожалел о порыве откровенности.

– Мне показалось, что я застрелил его. Он хотел меня ограбить… – попытался я оправдаться. – Но, прошу вас, продолжайте.

– Итак, барон остался совсем один. Дошло до того, что он собрался в длительное путешествие, с тем, чтобы нанять слуг из числа нехристей. За несколько дней до этого он остановился у меня и снял комнату. Ему приглянулась Анхен, и он стал оказывать ей всяческие знаки внимания, даже звал хозяйкой в свой дом. Да только кому нужно такое хозяйство?! – она горько усмехнулась.

– А потом… сами знаете, как это бывает. Двое мужчин поссорились из-за женщины, и вот результат – один из них убит. Произошло это так: они решили выяснить отношения в лесу. Барон вернулся один.

– А Фридрих? Нашли его? – от напряжения я даже привстал со стула.

Фрау Шнайдер покачала головой:

– Нет… Бедного Фридриха так и не нашли. Хотя потом один пришлый человек рассказывал, как наткнулся в лесу на труп человека, горло которого было обезображено, точно на него напал огромный волк!

– Что Анхен?

– Прошу вас, герр Алекс, имейте сострадание! Не мучайте бедняжку вопросами! Как только малыш подрастет, мы покинем эти места. И вы уезжайте!

– Фрау Шнайдер, вы убедили меня, я уеду. Однако мне нужно завершить кое-какие дела в Т*. Можно мне у вас остановиться на недельку?

– Прошу вас, герр Алекс! Узнав, что Фридрих исчез после стычки с бароном, люди стали обходить мой трактир стороной. А когда все узнали, что Анхен беременна, а главное – от кого, нас обеих обвинили в пособничестве ему. Уже год, как остыл наш очаг, полгода, как я не варю пива. Пообещайте, что не будете ввязываться в дела барона С, и живите бесплатно! А там, может быть, люди поймут, что мы не виноваты в том, что погиб бедный Фридрих…

Несмотря на то, что фрау Шнайдер пообещала мне бесплатное жилье, я все же сунул ей увесистый мешочек, благо был не стеснен в средствах. Мне было жаль эту женщину. Как я уже говорил, мне очень нравился ее трактир, и я бы не хотел, чтобы его очаг погас навсегда.

К моему удовольствию, ее мигрень как рукой сняло, и на следующее утро я увидел трактирщицу нарядной, в смешной тирольской шапочке и с огромной корзиной: она собиралась на рынок.

– Могу ли я рассчитывать на вкуснейшие баварские колбаски? – улыбаясь, спросил я ее.

– Конечно, мой друг! Обещаю вам! – ответила вдова, садясь в двуколку рядом с Анхен, державшей на руках ребенка. – Но! – Она натянула поводья, и повозка тронулась.

…Я пошел побродить по окрестностям и к обеду вышел на деревушку, где мы с Ильей останавливались в гостевом доме. Хозяин, герр Штрауп, не узнал меня, или сделал вид, что не помнит. Лучшее лекарство от забывчивости – деньги. Всего две марки – и мы снова старые знакомые. Я расспросил его об охоте и о возможности приобрести охотничьего пса. Штрауп согласился помочь. Он привел меня к дому за высоким забором которого слышался многоголосый лай, точно там обитала свора. Мы долго стучали, прежде чем вышел невысокий худой человек. Как оказалось, он был глух, и определил наше появление только по волнению собак. Мне пришлось кричать в трубку, один конец которой он вставил в ухо. Узнав, что я охотник, и мне нужна собака, старик сказал, что его псы лучшие – самые сильные, выносливые и подходят для охоты на любого зверя, от зайца и лисицы до лося и кабана.

– Таких отважных и быстрых собак нет во всем Старом свете! – гордо сказал он, подняв палец вверх, потом подвел меня к вольеру с частоколом из прутьев и вывел какого-то широкогрудого зверя с широкой пастью и маленькими злобными глазками.

Кобель недоверчиво косился на меня, его глаза были налиты кровью.

– Это Брут – верный друг моего пропавшего без вести сына, – сказал старик, и его глаза увлажнились. – Может быть, вам удастся отыскать не только добычу, но и его след! Возьмите Брута! Это отличная собака – бесстрашная и сильная. С ним и на волка не страшно, а вот зайца или глухаря порвет в клочья…

– Вашего сына звали Фридрих? – спросил я.

– Отличная собака. Останетесь довольны, – произнес старик, вручая мне поводок.

Бедняга без своей трубки ничего не разобрал. Но, прощаясь, он сказал:

– Если решитесь оставить Брута себе, заботьтесь о нем… А не захотите – так верните. Половину денег отдам назад. Если удастся узнать что-то о моем пропавшем сыне, я сам награжу вас… Его звали Фридрих Шульц…

Я кивнул. Из-под ног старика полезли маленькие широкогрудые щенки – точные уменьшенные копии зверя, которого я держал на поводке. Старик собрал щенков в охапку и закрыл калитку.

Дорога назад заняла всего полчаса: Брут тянул меня – он наверняка знал дорогу. Дамы еще не вернулись, и я открыл дверь своим ключом. Шерсть собаки встала дыбом, и я счел за благо отвести его и закрыть в своей комнате, чтобы не напугать женщин.

Утром следующего дня я намеревался отправиться в заброшенный замок С* – отсутствие хозяина было мне на руку. Я рассчитывал добраться туда верхом: так было бы намного быстрее, нежели в нанятой повозке, к тому же я хотел избежать ненужных разговоров. Но как быть с собакой? Побежит ли Брут рядом? Или придется взять его как поклажу? Я посмотрел на пса, во взгляде которого не было ненависти, однако расположения – тоже. Достав из кармана кость, специально припрятанную со вчерашнего ужина, я бросил ему. Пес молниеносно расправился с ней.