Джеймс Роллинс - Кости волхвов Страница 40

Бросив взгляд в зеркало заднего вида, Грей понял, что она пристально смотрит на него, хотя из-за её тёмных очков не вполне был уверен в этом. Смущённый тем, что его изучают, Грей отвернулся и стал смотреть в окно. Он вдруг ощутил себя маленьким стеснительным мальчиком и от злости на самого себя сжал руку в кулак.

Грей ещё никогда не встречал женщину, которая бы до такой степени приводила его в замешательство. Разумеется, у него раньше были подружки, даже в школе, но отношения с каждой из них никогда не продолжались дольше полугода. В юности он был чересчур горяч и непоседлив, затем с головой ушёл в военную службу — сначала в армии, а потом в рядах рейнджеров. Он никогда не жил на одном месте дольше шести месяцев, поэтому и романы его были скоротечны и поверхностны. И ни разу не довелось ему встретить женщину столь интригующую и загадочную, женщину, которая может беззаботно смеяться за обеденным столом, а в следующую минуту превратиться в остро отточенный стальной клинок.

Он откинулся на спинку сиденья. За окном проносились сельские пейзажи. Они уже миновали озёрную часть Южной Италии и спустились к подножию Альп. Путешествие будет недолгим — от Милана их отделяло не более сорока минут пути.

Грей не страдал комплексом неполноценности и поэтому чувствовал, что Рейчел находит его привлекательным. Он не любил незаконченных дел и половинчатых решений, но вместе с тем ему был не по нраву и экстремизм во всех его проявлениях — наглости, резкости, беспардонности. Он предпочитал гармонию во всем и старался балансировать, всегда ища золотую середину. Возможно, это были его ин и янь, своеобразный взгляд на космос, который он обрёл, изучая даосизм.

Даже нынешние профессии Грея — учёный и солдат — являлись отражением этого. Сфера его научных познаний включала в себя биологию и физику. Однажды в разговоре с Пейнтером Кроу Грей так объяснил этот свой выбор: «Химия, биология, математика — все эти науки сводятся к позитивному и негативному, нулю и единице, свету и тьме».

Мысли Грея вновь вернулись к Рейчел. Она являла собой наглядное олицетворение исповедуемой им философии единства противоположностей.

Подняв руку, она убрала с шеи завиток волос. Её губы были слегка приоткрыты, и Грею невольно подумалось, каковы они на вкус. Прежде чем он дал волю своим несвоевременным фантазиям, Рейчел заложила крутой вираж, и Грея прижало к дверце машины. Женщина переключила передачу, прибавила газу и вписалась в следующий поворот на ещё большей скорости.

Грей крепко вцепился в спинку переднего сиденья, Монк зарычал, а Рейчел едва заметно улыбнулась.

Ну разве можно не восхищаться такой женщиной!

6 часов 07 минут (восточное поясное время[29])

Вашингтон, округ Колумбия

Прошло уже восемь часов, а от них — ни слуху ни духу.

Пейнтер, словно тигр в клетке, мерил шагами свой кабинет. Он находился здесь с десяти часов вечера предыдущего дня — с тех самых пор, как стало известно о перестрелке и взрывах в Кёльнском соборе. После этого информация поступала очень скудно. Слишком скудно!

Как выяснилось, взорвались бомбы, начинённые чёрным порохом, белым фосфором и специальным зажигательным составом LA-60. Целых три часа понадобилось пожарным, чтобы справиться с огнём и войти внутрь собора, но к этому времени он успел превратиться в выгоревшую дотла, заполненную едким дымом скорлупу, в которой в целости остались лишь пол и стены. Единственным, что удалось обнаружить, были сгоревшие до костей человеческие останки. Неужели они принадлежали его людям?

Ещё через два часа поступила информация о том, что рядом с двумя обуглившимися скелетами найдено оружие — штурмовые винтовки неустановленного образца, которых у команды Пирса не было. Значит, по меньшей мере несколько тел принадлежали неизвестным противникам. Но кто же остальные?

На разведывательные спутники рассчитывать не приходилось, поскольку ни один из них в тот час и над той местностью не проходил. Записи камер наблюдения, установленных на площади перед собором, все ещё изучались, а оставшихся в живых свидетелей схватки можно было пересчитать по пальцам. Один бездомный, оказавшийся поблизости, клялся полицейским, что видел группу людей, выбегавших из горящего собора, но уровень алкоголя в его крови оказался столь высоким, что бродягу просто выставили за дверь.

А дальше — тишина. На конспиративной квартире в Кёльне никто не появлялся, от Пирса не поступило ни одного донесения. Ни слова. В голову Пейнтера лезли самые мрачные мысли.

В полуоткрытую дверь кабинета постучали. Обернувшись, он увидел Логана Грегори и жестом пригласил его войти. Его первый заместитель по оперативной деятельности держал под мышкой толстую пачку документов, вокруг его глаз залегли чёрные круги. Логан отказался уйти домой и оставался рядом с шефом в течение всей ночи.

Пейнтер с надеждой смотрел на своего заместителя в ожидании добрых новостей, но тот отрицательно покачал головой:

— Пока — ничего. Имена, которые значатся в их поддельных документах, до сих пор нигде не засветились.

В течение всего этого времени «Сигма» ежечасно проверяла аэропорты, вокзалы и автобусные станции.

— А на пограничных пунктах?

— Нигде. Но Европейский союз — это большое решето, и они могли выбраться из Германии десятками разных способов.

— Ватикану тоже ничего не известно? Ещё один отрицательный взмах головой:

— Я разговаривал с кардиналом Сперой всего десять минут назад.

Стоявший на столе компьютер издал мелодичный звон. Пейнтер подошёл к столу и нажал кнопку, переведя компьютер в режим видеоконференции. На плазменном экране, висевшем на левой стене кабинета, появилось лицо его босса, директора АПРОП.

Доктор Шон Макнайт находился в своём офисе в Арлингтоне. Вместо неизменного строгого пиджака на нем сейчас была рубашка с закатанными рукавами без галстука. Знакомым усталым жестом он провёл ладонью по седеющим рыжим волосам.

— Я получил твой запрос, — начал босс.

Пейнтер, стоявший до этого опершись руками о письменный стол, выпрямился, а Логан попятился к двери, чтобы не попасть в объектив камеры. Он хотел было выйти, чтобы не мешать разговору, но Пейнтер жестом велел ему остаться. Сделанный им запрос не представлял собой тайны.

Шон покачал головой:

— Я не могу удовлетворить его.

Пейнтер помрачнел. Он просил разрешения на экстренный выезд в Германию, на место преступления, чтобы лично принять участие в расследовании. Теперь от злости и разочарования его ладони сжались в кулаки.

— Логан может остаться вместо меня, — попытался возразить он, — а я буду постоянно находиться на связи с начальством.

Лицо Шона помрачнело.

— Пейнтер, начальство — это ты и есть.

— Но…

— Ты больше не оперативник.

Чувства, захлестнувшие Пейнтера, должно быть, отразились на его лице столь явно, что Шон вздохнул и продолжил уже иным тоном:

— А знаешь, сколько раз я сидел в кабинете и ждал известий от тебя? Вспомни своё последнее задание в Омане. Я ведь думал, что ты погиб.

Пейнтер посмотрел на свой письменный стол, заваленный папками и документами. Что-что, а эти бумажки облегчения ему не принесут. Он никогда не думал о том, сколь мучительным могло быть порой подобное ожидание для его босса. Пейнтер тряхнул головой.

— Такова уж наша работа, — словно прочитав его мысли, сказал Шон, — и поверь мне, такое будет случаться постоянно.

Пейнтер поднял взгляд на экран. В животе у него поднялась тупая, непрекращающаяся боль.

— Ты должен верить в своих агентов, Пейнтер. Ты посылаешь их на задание, они пропадают, но ты все равно должен в них верить. Ты сам подбирал руководителя команды и её членов для этой операции. Ты веришь в то, что они способны достойно действовать в сложных ситуациях?

Пейнтер представил себе Грейсона Пирса, Монка Коккалиса и Кэт Брайент. Они были лучшими и самыми способными во вверенном ему подразделении. Если кто-то и мог уцелеть практически при любых обстоятельствах, то это они. Он верил в них и поэтому медленно кивнул.

— Так что позволь им действовать самостоятельно. Доверься им, как я доверялся тебе. Не натягивай поводья, и лошадь побежит быстрее. — Шон подался вперёд. — Все, что тебе сейчас остаётся, это ждать, когда они выйдут на связь. Это твоя обязанность, твой долг перед ними — находиться в полной готовности, чтобы откликнуться на их сигнал и оказать им любую посильную помощь. Для этого ты нужен здесь, а не в Германии.

— Я понимаю, — сказал Пейнтер.

Но легче у него на душе не стало. Боль, похоже, надолго поселилась за рёбрами и продолжала грызть его желудок.

— Ты получил мою посылку на прошлой неделе? Пейнтер посмотрел на босса, и на его лице появилась слабая улыбка. Директор прислал ему упаковку таблеток от изжоги. Поначалу Пейнтер счёл этот подарок шуточным, но теперь уже не был в этом уверен.