Джеймс Тейбор - Заледеневший Страница 40

— К вашему сведению, я ненавижу это выражение. Оно, мне кажется, больше подходит для описания процесса сцепки железнодорожных вагонов.

— Знаете, я тоже не люблю это выражение. Давайте считать его исключенным из нашего лексикона.

— Поименный список работников будет выведен на экран, — сказал Грейтер. — Мне потребуется несколько минут, чтобы бегло пробежаться по всем именам.

— Постойте. Совсем не обязательно делать это.

— А как же без этого?

— Воспользуйтесь функцией «найти». Это займет полсекунды.

— А как задействовать эту функцию?

— Что за программа у вас сейчас?

— Эксель.

— В правом верхнем углу экрана есть слова «найти» и «выбрать», а под ними — маленький бинокль.

— Вижу.

— Просто поставьте туда курсор и напечатайте «Эйм» в поисковой рамке.

— Черт возьми, как все просто.

— Что вы нашли?

— Крэймер, Лэйм, Квэймбер, Рэймирез, ну и еще несколько фамилий подобного типа. Но ни одна из них не подходит для образования имени Эмби.

— Проклятье!

— Послушайте, Лиленд, не исключены и другие варианты. Возможно, Эмби — это производная от чего-то другого.

— Например, от чего?

— Не знаю. Эммо, Эмбер, Эмбиэнт.

— Похоже, вы правы.

Надо будет заняться этим позже.

Зак повернулся лицом к ней:

— Что-нибудь еще?

— Вообще-то да.

— Теперь моя очередь спрашивать: как я догадался, что вы ответите именно так?

— Я пришла к вам, чтобы узнать о Фиде.

— А что с ним?

— Я не могу его найти.

— Не можете найти? Как это понимать? — изумился Грейтер.

— Его нет ни в комнате, ни в лаборатории. Он не отвечает на сообщение, переданное на пейджер. На станции есть такие места, где он не может его услышать?

— Нет.

— А если он вышел из станции?

— Согласно «Правилам внутреннего распорядка» всякий, кто выходит из станции, должен иметь при себе радио, — сказал Грейтер. — И на него дублируется сообщение, передаваемое на пейджер. Может, он просто заснул.

— Я громко стучалась в его дверь.

— Постойте-ка. — Грейтер отправил сообщение на пейджер Фиде и приказал ему немедленно позвонить начальнику станции.

Ничего не последовало.

— Вот что я думаю, — задумчиво сказал Грейтер. — Он лежит где-нибудь, пьяный в дымину, и слушает в наушниках Рави Шанкара. — Вздохнув, он добавил: — Пойдемте посмотрим.

Грейтер стучал в дверь Фиды достаточно громко и долго, чтобы та самая женщина-соседка выглянула с разгневанным видом из своей комнаты.

— Вам чем-нибудь помочь? — обратился к ней Грейтер.

Она растерянно посмотрела на начальника станции, поджала губы и, не сказав ни слова, юркнула в свою комнату.

Грейтер вынул из кармана ключ, прикрепленный короткой цепочкой к футляру в форме винтовочной патронной обоймы.

— МК, — пояснил он.

— А что это значит?

— Мастер-ключ. Открывает любую дверь на станции. Таких ключей всего два. Один у меня, второй у Мерритт.

Войдя внутрь, Грейтер сморщил нос.

— Давно я здесь не был. Вот во что может превратиться комната. Люди просто перестают заботиться о себе.

— Мы разговаривали с ним вчера, — сказала Халли. — Он сказал, что стыдится того, во что превратил свое жилище.

— Стыдиться чего-то и что-то предпринимать, чтобы не жить в таких условиях, — это две разные вещи.

— Раз его здесь нет, то где же он может быть? — спросила Халли.

— Я даже предположить не могу, в каком месте надо оказаться, чтобы не услышать пейджер.

— В подземной части?

— Система громкой связи работает и там, — ответил Грейтер.

«В Старом полюсе?» — подумала девушка, но вслух ничего не сказала.

— А может, он вышел из станции и не взял с собой радио? Или не включил его?

Грейтер покачал головой:

— Во-первых, «Правила внутреннего распорядка» запрещают выходить из станции без радио. Во-вторых, сейчас у нас условие номер один. Температура минус восемьдесят четыре, ветер и метель. Никто не выходит наружу.

— Сегодня утром было минус семьдесят и безветрие.

— Мы окружены тысячами миль льда. Погода на полюсе такая же непостоянная, как хоккейная шайба на льду. Недаром здесь говорят: «Не нравится погода? Подожди минутку».

Халли слышала это выражение применительно к Аляске и к Колорадо. Но к местным природным условиям оно подходит больше всего.

— Почему бы нам снова не попытаться проверить лабораторию? — предложил Зак. — «Правила внутреннего распорядка» по той же причине запрещают пользоваться наушниками во время работы, но иногда… — Он пожал плечами.

На пути к двери Халли вдруг осенило.

— Задержитесь на секунду. — Она пошевелила мышкой компьютера Фиды. Монитор, находившийся в спящем режиме, засветился. — Взгляните-ка на это, — сказала она.

На экране появилась надпись, которая сообщала:

Я НА НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ ВЫЙДУ НАРУЖУ

Зачем ему это понадобилось? И тут следующая мысль застучала у нее в голове: «Он не должен был этого делать». На какой-то момент Халли ощутила прострацию, ее охватили ужас и страх. К горлу подступила тошнота, голова кружилась. Девушка оперлась рукой о стену, чтобы не упасть.

— Ну что? — спросил Грейтер.

— Я знаю эту фразу.

— Тогда уж просветите и меня.

— Вы читали о полярной экспедиции Скотта?

— Я знаю, что они умерли, возвращаясь с Южного полюса, — ответил он.

— Четыре умирающих от голода, обмороженных и обессиленных человека были застигнуты в палатке штормом. Один из них, Оутс, был в агонии. Чувствуя безнадежность своего положения и желая оставить еду спутникам, он произнес именно эти слова и вышел из палатки в метель. Его тело так никогда и не нашли.

— Ну и сукин сын. Фида подхватил пингвина, — сказал Грейтер.

— Что?

— Это тоже такое выражение. Иногда кто-нибудь из пингвинов уходит из стаи, в никуда, прочь от своих сородичей, — объяснил Грейтер. — Уходит, чтобы умереть. Никто не знает, почему они так поступают, но это задокументированный феномен. Люди ведь тоже так поступают. Реже, но и среди нас такое бывает.

— С ним было не все в порядке, очевидно, — сказала Халли. — Но не настолько, чтобы совершить такое безумство. Что теперь делать?

— Мы должны принять к сведению, что он ушел, — сказал Грейтер.

— И что?

— Есть такой документ — инструкция по поискам пропавшего человека. Поиски внутри станции и снаружи проводятся одновременно двумя различными группами людей. Поиски внутри станции я начну немедленно.

Халли пошла по коридору. Грейтер запер дверь комнаты Фиды и поспешил за ней.

— Вы куда? — спросил он.

— За полярным обмундированием. Я хочу помочь в поиске.

Грейтер ухватил ее за локоть:

— Запрещаю. Никто не должен выходить из станции, пока действует условие номер один. Это предусмотрено «Правилами внутреннего распорядка».

Девушка освободила локоть из его пальцев:

— Надо начать искать немедленно.

— Не в этих условиях.

— Я не собираюсь стоять в бездействии, когда человек, возможно, замерзает где-то рядом.

— Не в вашей компетенции принимать подобные решения.

— Черта с два! — бросила Халли и пошла прочь.

Когда она отошла за пределы слышимости, Грейтер включил радио.

Одна дверь вдруг распахнулась, и та самая сердитая женщина вышла из комнаты.

— Привет, — сказала она.

— Привет, — ответила Халли.

— Задержись на секунду. Слушай, прости меня, я вела себя грубо. Нам надо поговорить.

Халли остановилась, обернулась. Из-за плеча женщины она видела спину Грейтера. Он все еще говорил по радио.

— Извини, но у меня сейчас неотложное дело. Оно действительно очень важное.

Этой женщине необязательно знать, что один из ее соседей, должно быть, как раз в этот момент сводит счеты с жизнью.

— У меня тоже важное дело. — Лицо женщины побагровело. — Мне и нужна-то всего минута.

— Я живу в комнате «А-237». Зайди ко мне позже.

С этими словами Халли, прибавив шаг, поспешила вперед по коридору.

— Задница, — в сердцах прошипела женщина.

— Доктор Лиленд!

Халли почти уже дошла до двери своей комнаты, когда кто-то за спиной вдруг окликнул ее. Обернувшись, она увидела двух приближающихся к ней мужчин огромного роста. Один был одет так, как одеваются амбалы, — в грязный комбинезон и черные башмаки. Второй, высокий и хорошо сложенный мужчина, был в белом лабораторном халате, накинутом поверх джинсов, голубой рубашки и красного свитера.

«Амбал и пробирка, — подумала Халли. — Интересно, что между ними общего». Но у нее вдруг возникла весьма неплохая идея.

— Я Бен Лаури. Биохимик, — представился пробирка.

Он был чисто выбрит, с очень большими руками. Халли вполне могла бы представить его форвардом, играющим за Дюка или за университет Северной Каролины. Его голос звучал ровно и спокойно.