Гленн Купер - Хроники неприкаянных душ Страница 41

— Конечно. Уилл, по этой линии беседовать безопасно?

— Да, телефон «чистый». У меня есть такой же для тебя. Я его скоро пришлю.

Джим уловил в голосе Уилла напряжение.

— Хорошо. Береги Нэнси и моего крестника, старина.

— Постараюсь.

Поскольку Уилл и Нэнси заявились к Липинским неожиданно, те предложили отправиться куда-нибудь поужинать. А чай с пирогом они попьют, когда вернутся. Семья расположилась, как обычно, в комнате Нэнси наверху. Она приводила себя в порядок перед зеркалом и, заметив Уилла, усталого и потерянного, обернулась:

— Ты плохо себя чувствуешь?

— Как можно хорошо себя чувствовать, дорогая, когда погибли люди, у которых я только что гостил?

— Они были хорошие?

— Да. — Он грустно вздохнул. — Старик был забавный. Знаешь, такой английский лорд из комедий.

— А внучка?

— Красивая девушка. Умная. — Уилл отвернулся. — Ей бы жить и жить, и вот такая судьба.

— Тебе Джим перезвонил?

— Да. Мы остановимся в его доме в Элтоне. Нас там не найдут. Один из «чистых» телефонов оставим твоим родителям, чтобы ты имела с ними связь.

— Мама с папой рады. Надо же, привезли к ним внука с ночевкой.

Фрэзера раздражала обязанность звонить министру Лестеру каждые несколько часов. Но если он не нарушал график, помощник министра звонил ему сам. Дело осложнила история с Декорсо.

Лестер снял трубку. Похоже, он был на вечеринке. Слышались голоса, музыка и звон бокалов.

— Подождите, пока я найду место потише.

Фрэзер сидел в машине один. Своих приспешников во время разговоров с министром он выгонял на холод. Они топтались рядом, курили.

— Все, можно говорить, — произнес Лестер. — Как обстановка?

— Дело сделано. Теперь ждем.

— Есть надежда на успех?

— Несомненно.

— Хватит с нас провалов, Фрэзер. Вы не представляете, какой шум поднялся, когда задержали вашего человека. Это дошло до самого верха. Британский премьер устроил нашему президенту по телефону скандал. Кричал, что союзники должны доверять друг другу, что у нас особые отношения, а спецслужбы Штатов их постоянно портят. Даже угрожал не посылать британский флот в поддержку операции «Рука помощи». А это усложнит мою жизнь. Туда денег всадили почти столько же, сколько на вторжение в Ирак. Событие в Каракасе приближается, отсчет времени пошел. И мы будем действовать. Даже без англичан.

— Да, сэр, я понял.

— Хотелось бы верить, что поняли. — Министр на секунду замолчал. — Теперь вот что. Чтобы успокоить друзей, наш президент впервые решил раскрыть карты. Англичан пустят в «зону-51». На следующей неделе к вам прибудет группа из СРС. Примите их как следует. И это дело сворачивайте поскорее. Помните, Фрэзер, провал операции вам никто не простит.

После ужина Уилл попросил тестя остановиться у работающего допоздна почтового отделения, чтобы отправить Зекендорфу мобильный телефон. Филипп мирно спал на детском сиденье. На улице похолодало. Было слякотно, шел снег с дождем.

— На ночь надо обязательно включить отопление, — озабоченно проговорил Джозеф. — Не дай Бог простудить ребенка.

Нэнси уложила сына в кроватку, легла в постель и вскоре заснула. Липинские в своей спальне перед сном смотрели телевизионное шоу.

А Уилла вдруг охватило непреодолимое желание выпить. И не бокал мерло, которым его угощал Джозеф, а старого доброго скотча. Он пошарил в столовой и в кухне. Ничего подходящего не обнаружилось, пришлось взять ключи от машины Джозефа и отправиться в какой-нибудь бар.

Такой нашелся на сорок втором этаже нового отеля «Ритц-Карлтон». Добравшись туда, Уилл устроился в кресле у окна, любуясь видом города с птичьего полета. Вдалеке мерцал огнями Манхэттен. Посетителей было мало. Он заказал «Джонни Уокер», обещая себе не перегибать палку.

Через час, приняв три порции, Уилл был не пьяный, но определенно навеселе. Сидящие поблизости три женщины среднего возраста начали проявлять к нему пристальное внимание. Официантка оказалась очень любезная. Все это ему знакомо, но сейчас даже мысль о каком-то развлечении была противна.

Конечно, наивно думать, будто бандиты оставят его в покое, но Уилл пытался забыть о том, что все предопределено, и жить своей жизнью. И это ему некоторое время удавалось, пока в город на своем фургоне не въехали Спенс и Кеньон. Теперь надо как-то вылезать из болота, пока не завяз по уши.

«Что же получается? Изабелла и ее дедушка погибли, потому что мне было назначено к ним приехать? А Спенсу было назначено уговорить меня полететь в Англию. А мне было назначено уйти на пенсию из-за дела „убийцы Судного дня“. А Шеклтону было назначено заварить эту кашу. А нам с ним было назначено жить в одной комнате в общежитии колледжа. А мне было назначено поступить в Гарвард. А моему отцу, страстному выпивохе, было назначено в день моего зачатия быть трезвым как стеклышко. Иначе бы я не родился с теми физическими и умственными данными, которые затем позволили мне поступить в Гарвард…»

От этого можно свихнуться. Или спиться.

Уилл расплатился. Ему вдруг очень захотелось побыстрее вернуться, лечь в постель, шумно, чтобы проснулась Нэнси, обнять ее, попросить прощения, сказать, как он любит ее и дорожит ею, и, может, заняться любовью, тем самым очистившись от недавнего греха. Он сел в машину и через десять минут вошел в теплый, уютный дом Липинских.

Сын тихо лежал в своей кроватке. Под мерный стук дождя по крыше Уилл начал раздеваться. Скользнул под одеяло и положил руку на бедро Нэнси. Оно было теплое и гладкое. Конечно, надо дать жене выспаться, но он хотел ее.

— Нэнси. Милая.

Она не пошевелилась. Тогда Уилл несильно сжал ее, но она по-прежнему лежала без движения. Он сжал еще, встряхнул и, встревожившись, сел, щелкнув выключателем.

Нэнси лежала на боку, и ее не разбудил даже яркий свет. Уилл перевернул жену на спину. Дышала она едва слышно. Щеки красные. Пунцовые.

Только тогда он заметил, что и у него голова какая-то тяжелая. Но не от выпитого. Нет.

Наконец его осенило. Ведь это же угарный газ.

Уилл вскочил с постели и распахнул настежь окна. Метнулся к кроватке сына, схватил его. Ребенок был вялый, кожа похожа на блестящий красный пластик.

— Джозеф! Мэри! — крикнул Уилл и побежал вниз по лестнице, делая по дороге сыну искусственное дыхание рот в рот.

В холле, прежде чем схватить телефон, он распахнул входную дверь и положил ребенка рядом на половик. Позвонил в Службу спасения. Поколебавшись с секунду, оставил сына на половике и побежал за Нэнси.

31

Уилл услышал свое имя. Голос звучал откуда-то издалека. Впрочем, возможно, говорили близко, но шепотом. Он моментально пробудился.

Больничную палату щедро заливал дневной свет. В первые мгновения даже трудно было понять, является ли Уилл здесь пациентом или посетителем. Но вскоре все восстановилось в памяти.

Нэнси сжала его пальцы.

— Уилл.

Он облегченно вздохнул. Наконец-то жена очнулась.

— Ты в больнице, — быстро произнес он. — Поправляешься.

— Что случилось? — Ее голос был хриплый. Зонд удалили несколько часов назад.

— Отравление угарным газом.

Нэнси расширила глаза.

— Где Филипп?

Он крепко сжал ее руку.

— Наш парень быстро оклемался. Он в детском отделении. А я вот хожу туда-сюда.

— Как мама и папа?

Уилл опять сжал руку жены.

— Мне тяжело это говорить, дорогая, но они не проснулись.

От обогревателя отключили вентилятор. Вот почему угарный газ накопился в доме в таком смертельном количестве. Также вывели из строя аварийный прерыватель питания. А индикаторов угарного газа у Липинских, к сожалению, не было. То, что это преднамеренные действия, сомнения не вызывало.

Когда на Уилла начали наседать сотрудники полиции и пожарной охраны, он понял, что попал в категорию подозреваемых. Не удивительно. Эта публика всегда хватается за первую попавшуюся версию. И то, что Уилл бывший спецагент ФБР, а его жена действующий, значения не имело.

Впрочем, они вскоре отстали, когда при более детальном осмотре дома обнаружили, что замок в помещение, где стоял обогреватель, открыли отмычкой. Но на смену им прибыла начальница отдела ФБР, где работала Нэнси.

Они встретились в коридоре во время очередного перехода Уилла от жены к сыну. Он чуть не выругался, увидев рядом со Сью Санчес спецагента Джона Мюллера. Ладно Санчес, Нэнси все же ее подчиненная. А этот чего приперся?

Уилла и Сью Санчес связывали непростые отношения. Раньше он был ее начальником, а потом роли поменялись. Впрочем, обижаться не на что. Начальником он был никудышным, и в должности его понизили за дело. Не следовало крутить роман на работе.

Все случилось очень быстро. В пятницу Сью была его подчиненной, а с понедельника стала начальницей. После чего начался сплошной кошмар. Уилл стал изображать идиота, чем ее невероятно бесил. Он мечтал об одном — как-нибудь перетерпеть несколько лет, оставшихся до пенсии, а потом на прощание с удовольствием шлепнуть Сью по симпатичному заду. В переносном, а может, и в прямом смысле.