Роберт Стоун - Перейти грань Страница 42

28

Стрикланд с Херси приехали еще до рассвета и сидели в фургоне до тех пор, пока у Браунов не зажегся свет. Энн молча впустила их в дом.

Некоторое время они снимали, как Брауны пьют на кухне чай.

— У него странный голос, — заметил Херси, когда они остались вдвоем.

Стрикланд ничего не ответил. Он знал, что глухие тона в голосе Брауна — верный признак страха, этого старого знакомого, от которого сводит челюсти и распухает язык. Ему вспомнилось туманное утро в долине Пфу Бай, когда от страха его прошиб пот. «Он, прошибающий тебя пот, бывает разным», — думал Стрикланд.

Когда все было готово, Брауны посреди гостиной взялись за руки и обменялись печальными улыбками. Они стояли, прижавшись друг к другу лбами, пока Оуэн не сказал:

— Ну что же, люди, пора отправляться.

— А как же Мэгги? — спросила Энн. — Разве она не поедет с нами?

— Она поздно легла. Я уже попрощался с ней.

Энн хотела было запротестовать, но в конце концов Мэгги оставили досыпать.

— Здорово мы его подловили, — радовался Херси, когда они со Стрикландом в своем фургоне направлялись по Мерритт-Паркуэй в сторону города.

— Когда снимаешь, — ответил на это Стрикланд своему помощнику, — помни о том, что он может дурить тебя. Мы должны быть готовы показать и тот, и другой случаи.

— А велика ли разница между ними? — Херси был озадачен. — Вы думаете об этом, когда снимаете?

— Я не знаю, — признался Стрикланд.

В конторе верфи на острове Статен Кроуфорд сообщил Брауну, что запасной комплект солнечных батарей, заказанный им с опозданием, так и не поступил.

— Пусть будет так. — В голосе Брауна не прозвучало ни сожаления, ни тревоги.

Потом Стрикланд и Херси снимали, как Кроуфорд и Фанелли ставили «Нону» на подъемник и переправляли ее в бухту. Фанелли бросал в сторону камеры многозначительные взгляды. Когда «Нона» была на плаву, Стрикланд и Херси помогли Браунам перенести на борт коробки с книгами и музыкальными записями. Среди них были произведения Элгара, о которых Стрикланд даже не слышал; несколько баллад на морские темы в исполнении бардов — Гордона и Бока; кое-что из репертуара Синатры — Стрикланд предположил, что это было вершиной музыкальной культуры для Аннаполиса середины шестидесятых. Была и подобающая случаю классика, в основном Бетховен, предназначенная для поднятия настроения утонченным эстетам. Среди книг Стрикланд успел приметить библию, поэтические сборники Фроста и Джона Донна, «Биографию Колумба» Гарретта Маттингли, несколько романов Самуэля Элиота Морисона, рассказы Хемингуэя. А также «Сокровищницу американского юмора» — на случай, если будет плохо с весельем. Вот такой набор для культурной жизни на необитаемом острове.

Затаскивая последнюю коробку на борт, Браун потерял равновесие. Его нога соскочила с края качавшегося на волнах настила и скользнула вниз по гнилой свае, которая, наверное, поддерживала палубу какой-нибудь галеры еще времен войны Севера с Югом. Когда он подтянул ногу, Стрикланд увидел кровь на кроссовке Брауна и на штанине его спортивных брюк.

— Вы поранились, — сказал он Брауну.

— Все нормально, — быстро ответил тот и, оглядевшись, убедился, что Энн еще на пирсе и не слышит их. Стрикланд уставился в мутную воду в том месте, где побывала нога Брауна, и разглядел там ржавый полуклюз с острыми краями, торчавший в полутора футах под водой. Браун натянул на рану штанину и прыгнул на борт. Кровь на кроссовке он вытер о коврик.

— Не кажется ли вам, что на рану надо взглянуть?

— Плевать, — бросил в ответ Оуэн.

Прежде чем удалиться, Кроуфорд пожал руки обоим Браунам.

— Удачи вам, капитан, — грустно пожелал он Брауну. Они обменялись взглядами, в которых мелькнуло что-то, похожее на взаимное прощение. Фанелли лишь криво усмехнулся, кивнув на прощание. Энн со Стрикландом тоже поднялись на борт, и яхта пошла через бухту, увлекаемая пятидесятисильным «эвинрудом», позаимствованным на верфи. По пути к другому берегу Стрикланд сидел, привалившись спиной к мачте, и снимал остров Эллис со статуей Свободы. Мимо острова Гавернер они проходили так близко, что могли рассмотреть детей береговых охранников, выстроившихся перед занятиями возле школы под номером 109. Энн помахала им рукой. Ей ответила одна только девочка, которая была на голову выше всех ребят.

— Храни тебя Бог, — сказала Энн.

В устье Ист-Ривер Стрикланд заснял Бруклинский мост, нависший у них над головами. Он запомнился ему по «Приморскому экспрессу», где маленький мальчик гонял с него голубей, а они поднимались в небо над городом. Сам он в детстве провел несколько зим на Кони-Айленд, напротив ипподрома и зоны пикников. Он отложил камеру в сторону и застегнул молнию на куртке. У него появилось предчувствие, что день будет трудным именно из-за неизбежных экскурсов в прошлое и сопереживаний. Страх был заразительным. Такое проникающее ощущение поистине основа всех эмоций.

Браун сидел в рубке, держась рукой за ногу в том месте, где была рана, и вдруг принялся читать стихи Харта Крейна.

О арфа муз ликующей души,Алтарь неистового чувства,Как мне подстроить голос свойПод струн твоих звенящих буйство!

Стрикланд не стал записывать этот поэтический всплеск на пленку. Он смотрел, как слушает мужа Энн. «Должно быть, с любовью», — думал он.

— Продолжайте, — попросил он, когда Браун замолчал.

— Это все, что я знаю, — признался Браун.

— Жаль, — заметил Стрикланд. — Ну да ладно, здесь мы все равно не можем получить хороший звук. — Его внимание переключилось на мачту. — Что это там за круглая штука? Я что-то не помню, чтобы видел такую. — Он показал туда, где помещался передатчик. — Это радар?

— Это устройство излучает сигналы, — объяснил Браун. — Сигналы принимаются спутником и ретранслируются на приемное устройство в Швейцарии, которое определяет мое местонахождение. И людям становится известно, где я нахожусь.

Когда «Нона» пришвартовалась у причала в морском порту на Саут-стрит, Стрикланд, проинструктировав Брауна, как пользоваться видеозаписывающей аппаратурой, сошел на берег, где его ждал Херси с фургоном. В порту на древках развевались флаги, возвещавшие о гонке, но толпам собираться было еще рано, и они отправились в город за оставшимся оборудованием.

После одиннадцати Стрикланд вернулся в порт с Херси и Памелой. Припарковаться они смогли только на Пейстер-стрит и, взвалив аппаратуру на плечи, двинулись через Саут-стрит, наводненную автомобилями.

— О черт, — ворчал Херси, увертываясь от очередного такси. — Обстановочка прямо как перед карнавалом.

Так оно и было. Утро перешло в ясный и задорный воскресный денек, располагавший к здоровым приключениям, и на Саут-стрит действительно воцарилась атмосфера праздника. В спортивном разделе «Таймс» в понедельник напишет, что здесь собралось свыше пяти тысяч человек. Публика была весьма благопристойная. Тут явно выделялись папы со своими отпрысками на плечах, мужчины в живописных финских кепках и высокие стройные женщины с крупными зубами. Духовой оркестр пивоваренной компании, разодетый в красное с желтым, исполнял «Колумбию, жемчужину океана». Рядом, готовая вступить, как только возникнет пауза, в бушлатах нараспашку, под которыми красовались тельняшки, расположилась группа моряков с дудочками и свистульками — та, что развлекает публику в Саутчестерском яхт-клубе. Уличные торговцы продавали горячие сосиски, булки и жареные каштаны.

Херси и Стрикланд пробирались в толпе. У Херси была камера, а Стрикланд писал звук. Какое-то время Памела тащилась за ними, то и дело норовя попасть в кадр. Она пила метамфетамин с виноградным соком из маленькой пластиковой бутылочки, на которой розовыми буквами было написано: «Полет по-испански». Только наркотики могли поднять Памелу на ноги в такое время суток. Она теперь вела светский образ жизни и избегала дневного освещения. У нее была квартира в Баттери-Парк Сити; работа в информационном бюллетене, существовавшем на пожертвования, где она могла не показываться, и приходящая раз в неделю прислуга.

— Пожалуйста, я хочу познакомиться с ними, — приставала она к Стрикланду. — Правда! Что, разве нельзя?

У яхты, пришвартованной к парому нью-йоркского яхт-клуба, желание Памелы осуществилось, и она зарделась, как школьница.

— Вы такой смелый. Ведь это просто невероятно — совершить подобное, — заявила она Брауну.

— Я еще ничего не совершил, — скромно уточнил он.

— Но вы же не можете проиграть, верно? — спросила Памела, затаив дыхание.

— Все, что уходит по кругу, по нему же и приходит.

Все задумчиво улыбнулись.

— Интересно, — сказал Браун, — куда запропастился Гарри? Но мне все равно надо увидеться с другими участниками.