Подражатель - Коул Дэниел Страница 42

Когда Чеймберс проследил, что тела успешно убрали из послеоперационного отделения (вид белых перьев, тянущихся по полу из-под одеяла, стал топливом для его кошмаров минимум на год вперед), он запросил доступ к больничному лекторию. Прежде чем остальные прибыли, он нацарапал список значимых для Роберта Коутса мест на доске маркером, который, по подозрениям Чеймберса, был перманентным.

Главный детектив-инспектор Уэйнрайт, выглядя немного обессиленной после обращения к прессе, присоединилась к нему первой и уселась в первом ряду. Вскоре за ней появилась Маршалл, которая явно раздумывала, как далеко ей можно сесть от уважаемой женщины, не показавшись грубой, — села через два пустых сиденья от нее.

— Это все? — многозначительно спросил у нее Чеймберс, потому что у них не было возможности поговорить после встречи во дворе.

Как по сигналу, в зал поспешно вошла Элоиза.

— Извините! — сказала она прерывисто, держа в руках стаканчик с кофе, и уселась через два пустых сиденья от Маршалл.

— Ладно, — сказал Чеймберс. — Элоиза Браун, моя начальница — главный детектив-инспектор Уэйнрайт. Босс, это бывшая Роберта Коутса — Элоиза Браун, — представил он их, прежде чем перейти прямо к делу. Он указал на доску у себя за спиной: — Есть четыре потенциальные объекта для трех оставшихся убийств.

— Возможно, пять, — подала голос Маршалл. — Галерея Элоизы?

Чеймберс бросил взгляд на Уэйнрайт, которая нехотя ему кивнула.

Он добавил ее к списку.

— Босс одобрила наблюдение за каждой локацией в течение следующей недели, при условии, что мы что-нибудь найдем, — сказал он, глядя на Маршалл.

Стремясь составить о себе хорошее впечатление перед будущей начальницей, Маршалл чуть не пришла в экстаз от перспективы потерять следующие семь дней своей жизни, сидя в замерзших машинах.

— …И Винтер тоже, я надеюсь, — добавил он задним числом, уже убедив Уэйнрайт ускорить возвращение непостоянного констебля к работе, для чего нужно было собеседование с отделом кадров и благословение врача. — Вопрос в том, — продолжил он, — на чем сфокусировать наши усилия? — Он повернулся к Элоизе: — Думаете, вы сможете расставить эти локации по порядку от самого вероятного до наименее вероятного на ваш взгляд?

— Я… на самом деле… не… — запинаясь, ответила она, явно застигнутая врасплох.

— Ваша лучшая догадка, — подбодрил ее он.

Поставив свой напиток, она встала и по дороге к доске взяла у него маркер. Она несколько мгновений глазела на перечень, а затем решительно попыталась стереть верхнюю строчку.

— …Оно не стирается.

Чеймберс поморщился и, указывая на офисный мольберт, посоветовал написать новый список.

1. Пожар.

2. Могила.

3. Лес.

4. Обсерватория.

5. Галерея.

Она вернула ему маркер.

— Объясните нам по порядку, — сказал Чеймберс.

— Ну, галерея важна для меня, но не для него. Поэтому я думаю, что это возможно, но маловероятно. И мне кажется, что мой несчастный случай уже был пройден им через убийство в больнице. — Она оглянулась на новый список. — Самое важное для Роберта то, что его определяет, это его искусство… затем идет его ненависть к матери… а потом я и наши отношения, — горько закончила она.

— Лавровые листья указывают на обратное, — возразил Чеймберс. — Может, он делает все это для вас… или чтобы добраться до вас.

— Роберт никогда бы мне не навредил.

— Я не готов этим рискнуть. Мы договорились, — сказал он, взглянув на Уэйнрайт. — С этого момента вас будут охранять круглосуточно. Если вы не с нами, вы с компетентным полицейским… Или Винтером, конечно же. — Он повернулся к доске. — Я думаю, нам нужно поставить в приоритет…

Уэйнрайт прочистила горло:

— Извините, детектив, но ужасно похоже на то, что вы уже перешли к следующему трупу, не сделав ничего, чтобы расследовать те два, которые мы только что погрузили в фургон.

Чеймберс с вызовом посмотрел на нее:

— Пожалуй, об их случаях мы уже не узнаем больше ничего.

— Это бессердечно.

— Это реалистично.

— Не думаю, что семьи наших жертв это успокоит.

— Или миллионы судей, сидящих перед телевизором на своих жирных задницах, — огрызнулся он. — Но на самом деле неважно, что они думают, разве нет?

— А я думала, что вы мыслите «реалистично», — спокойно сказала Уэйнрайт. — Целая страна наблюдает за каждым нашим движением. Разве они слишком много хотят, желая чтобы ведущий детектив по делу приложил какие-нибудь усилия и разобрался в произошедшем?

В тот момент двери распахнулись, ударяясь о стену, и в зал ворвался взъерошенный человек в полосатом костюме.

— Это лекция на тему… — он взглянул на свой гостевой пропуск, — «Превентивная колоноскопия и необоснованная колоноскопия»?

— Нет. Но это начинает смахивать на нее, — пробормотал Чеймберс, махнув мужчине, чтобы тот ушел. Он повернулся, обращаясь к Уэйнрайт: — У нас ограниченные ресурсы, а мертвых спасти нельзя. Мы знаем, что этих людей убил Роберт Коутс, изменивший свою внешность, чтобы до них добраться. Ничто из этого вообще мне не помогает.

— Мы запросили записи видеокамер, в первую очередь внешних, на случай, если он достаточно тупой, чтобы сесть в машину или на автобус. Наши люди связываются со всеми парками, где есть озера, чтобы узнать, не находили ли они изрезанных лебедей, и мы обнаружили следы почвы на нескольких листьях из фляги. Я попросил лабораторию проанализировать их для детального анализа компонентов, в надежде, что мы сможем сузить область расследования как минимум до какой-то определенной части города. Смерти Хавьера Руиза и Одри Фэйрчайлд расследуются, но я не выполнял бы свою работу, если бы уже не продумывал наперед.

…Тишина.

Напряженное противостояние наконец-то закончилось, когда Уэйнрайт кратко кивнула.

— Расскажите нам о следующей статуе, — попросил Чеймберс Элоизу, застав ее врасплох во второй раз за пять минут. Он сверился со своими записями: — О… «Крылатой победе Самофракии».

— У меня с собой нет презентации, но я могу рассказать вам в общих чертах, — улыбнулась она, но в голосе прозвучала резкость.

— Мне сейчас не слишком нравится часть про крылатую, — прокомментировала Маршалл. — Еще один бог?

— Богиня, — исправила ее Элоиза. — Ника, если точнее.

— Никогда о ней не слышал, — сказал Чеймберс, присаживаясь.

— Не, слышали-слышали: в честь кого, по-вашему, назван бренд спортивной одежды? И вы должны были видеть Серебряную даму, вдохновленную ею, на капоте каждого «Роллс-Ройса». Она даже появляется на олимпийской медали. Ника — богиня победы, дочь Палланта и Стикс.

— Только не Стикс опять! — вздохнул Чеймберс, устало потирая лицо.

Уэйнрайт вопросительно взглянула на него.

— Это название реки, отделяющей землю от врат Ада… Фу! «Врата Ада»! — пожаловался он, жалея, что не промолчал.

— Греки верили, что Ника могла сделать их неуязвимыми, дать им силы и скорость, чтобы преуспеть в любом начинании, — объяснила Элоиза. — Затем она награждала победителей лавровым венцом.

Наступила секундная пауза, когда никто не потрудился озвучить важность листьев в третьей кряду статуе женщины.

— К какому событию это относится? — спросил Чеймберс.

— Я не знаю, — ответила она.

— Это вы, не так ли?

— Да.

— Тогда вы знаете, — вызывающе сказал он.

— Полегче с ней, Чеймберс, — резко высказалась Маршалл.

Он встал, понимая, что уже сделал свои выводы насчет бывшей Коутса, независимо от мнения Маршалл.

— На кону человеческие жизни! — закричал он. — Думайте!

— Детектив! — твердо и с укором сказала Уэйнрайт.

Но он все равно продолжал давить: — Что вы дали Коутсу? Чем его наградили? Когда он нуждался в вашей поддержке, где не справился бы без вас?!

Понимание неожиданно озарило лицо Элоизы, готовой заплакать.

— Пожар! — охнула она. — Построение скульптур из пепла… Это пожар!