Михаил Март - Мертвецы не тоскуют по золоту Страница 43

Неизвестный в длинном белом халате с повязкой на лице и медицинском чепце, надвинутом на глаза, убрал шприц в карман, взял со стола исписанный лист бумаги и не торопясь вышел из кабинета.

Секретарша появилась на работе через час. Она застала главного врача мертвым. Кмитт сидел в кресле с откинутой головой, мутными глазами и искривленным лицом, на котором застыли боль и ужас. Девушка так напугалась, что некоторое время не могла пошелохнуться, затем закричала и выскочила в коридор. В кабинет сбежались люди. Наконец кто-то сообразил позвонить в милицию.

Через шестнадцать минут прибыл наряд, возглавляемый майором Разживиным. Посторонних выдворили из помещения и тут же связались с полковником Трифоновым. Прошло не менее сорока минут, пока следователь прибыл на место происшествия со своей бригадой.

Секретарша сидела в приемной и плакала. Медэксперт осматривал труп, лейтенант Рогова беседовала с врачами, майор Дмитриев ползал по ковру и собирал пылинки, капитан Куприянов осматривал кабинет, а следователь выглядел каменным истуканом, застыв на месте и тупо разглядывая мертвеца.

— Борис, — хрипло окликнул Разживина Трифонов, — осмотри с ребятами лифт, лестницу, вестибюль и вход. В больнице карантин. Кто мог сюда проникнуть с улицы? Спроси вахтеров.

— Все понял, Алексан Ваныч.

Трифонов вышел в приемную и подсел к секретарше на кожаный диван.

— Кажется, вас Таня зовут?

— Да, Таня.

— Вы, как я помню, работали с доктором Кмиттом около двенадцати лет.

— Сразу после медучилища, — всхлипнула девушка. — Он очень хороший руководитель. Добрый, отзывчивый...

— Ну это для некролога. Когда вы его видели в последний раз?

— Когда вы звонили. Десять дней назад. Он уехал в Москву и вернулся только сегодня. Он звонил мне в субботу и сказал, что выезжает в ночь на понедельник. Сказал, что сразу приедет на работу с вокзала. Поэтому я не стала возвращаться за ключами.

Трифонов поднял брови.

— Какая связь?

— Ключи от приемной я забыла дома. Я же знала, что Никита Михайлович уже на месте и дверь открыта, ну и не стала возвращаться. Его поезд прибыл в шесть тридцать утра.

— Это его вторая поездка в Москву?

— Я вам уже говорила. Пять месяцев назад он уже ездил в столицу. Три недели отсутствовал. А сейчас ему позвонил какой-то мужчина, доктор очень волновался и тут же попросил заказать ему билет.

— Вы не помните имени этого мужчины?

— Доктор не называл его по имени. Они разговаривали о какой-то женщине. Точно не помню, но, кажется, ее звали Лариса Николаевна Сомова. Уверенной быть не могу. Помню только, что в какой-то момент во время разговора доктор крикнул: "Я так и знал! Иначе и быть не могло!" И после разговора с Москвой Никита Михайлович позвонил Ветрову и очень жестко сказал: "Максим, я еду в Москву, и теперь у меня будет документальное подтверждение на руках. Советую тебе обдумывать свои шаги. Скоро увидимся".

Трифонов кивнул и спросил:

— Вы замужем?

— Развелась три года назад.

Вопрос выглядел нелепым, и девушка посмотрела на следователя в полном недоумении.

— По дороге в больницу вы никого из посторонних не встретили?

— Я и своих-то не узнаю. Все ходят в масках. Я начинаю работать с десяти, как все на этаже, но сегодня пришла чуть раньше. Мало ли что доктору понадобится.

— Спасибо, Таня.

Трифонов встал и вернулся в кабинет.

— Ну что, Прохор Петрович? — спросил он у медэксперта.

— Смерть наступила час назад. Это почти точно. Причина мне не понятна. Очевидно, острый сердечный приступ. Нужно делать вскрытие.

— Согласен. Звоните в морг.

— Да тут рядом. Хорошо бы доктор Гончар дежурил. Молодой, но очень толковый патологоанатом.

— Да, я его помню. Со шрамом на подбородке и разными глазами.

— Мы уже с ним сработались.

Куприянов указал на ноги сидевшего в кресле мертвеца.

— Александр Иваныч, взгляните на ботинки покойника. Желтые башмаки на рифленой подошве, сорок третий размер. Точно такие были надеты на убитом в саду парне. И следы на пирсе оставлены с тем же рисунком.

— И что из этого?

— Ничего. Секретарша говорила, что у доктора Кмитта две пары таких башмаков. Одну он купил себе сам во время распродажи, а другую она. На день рождения, сотрудники скинулись и доверили ей купить подарок шефу. Девчонка не знала, что доктор уже купил такие. Когда ему их подарили, он сказал: "Теперь до конца жизни обувью обеспечен. Жаль, что одинаковые".

— Узнай, Куприянов, где, когда и сколько пар продано. Интересуйся только сорок третьим размером, и осмотрите квартиру покойника. Думаю, кроме ботинок, у него много интересного можно найти. Письма, записные книжки, блокноты, записи на календаре и прочее.

— Отправим туда Разживина. Это же его округ. Пусть включается в дело.

— Правильно мыслишь.

Трифонов перевел взгляд на Дмитриева, который обрабатывал порошком подоконник.

— Ну что, майор?

— Чисто. Тут делали уборку к приезду хозяина. Собака нам не поможет. Ковер затоптали. Стадо любопытных нас опередило.

— У тебя есть повод кого-то искать?

— После уборки корзина для бумаг обычно пустует, а тут есть один листочек. Чернила свежие и похожи на те, которыми заправлена ручка покойника. Он что-то писал. Не понравилось, выбросил, а новый лист начать не успел.

Дмитриев подал жеваный листок Трифонову. Следователь водрузил очки на кончик носа и подошел к окну. Разбирать почерк врачей — неблагодарное занятие и требует напряжения. Трифонов прищурил глаза и начал читать: "Как я и предполагал, Ларису Сомову найдут мертвой. Опознали ее благодаря моему заявлению и оставленной фотографии. Труп практически разложился. Родных у убитой не было, и никто ее не искал. Какие еще нужны доказательства?"

— Что-то доктору не понравилось, и он выкинул этот листок, — сказал Куприянов. — Только не понятно, кому адресовалось это письмо.

— Если предположить, что он писал Ветрову, то, вероятно, это предостережение. Сама по себе смерть Кмитта похожа на естественный конец, но если связать ее с серией смертей, то смахивает на очень хитроумное убийство. Мы уже убедились, что одно убийство не похоже на другое, однако у всех есть общее. Каждое выполнено безукоризненно. Преступники знают больше нас. Они обладают точной информацией и предугадывают шаги своих жертв и наши ответные действия.

— Но на данный момент речь идет о женщине, которую убили в Москве и, как я понял, давно убили.

— А у нас все связано с Москвой. Доктор Кмитт, сам Ветров, Эдуард Чайка, жена Ветрова — все они познакомились в Москве. Медсестра тоже из Москвы. Я позвоню Сычеву. Он сейчас копает старые легенды в столице. Думаю, нам надо знать, кто такая Лариса Сомова.

Куприянов усмехнулся.

— А мне нравится теория Алексея Дмитрича. Мистическое преследование окружения Ветрова сбывается. Странно, что сам Ветров ничего не боится.

— Он автор сценария.

Ответ показался Куприянову слишком двусмысленным и неопределенным, но он не стал углубляться в подробности.

2

Самые состоятельные люди Соснового Бора предпочитали холодные осенние дни проводить в уютном теплом помещении ресторана "Феникс". Высокие цены не смущали завсегдатаев, они тянулись сюда, как мотыльки на свет. Вечером залы всегда заполнялись до отказа, а для особых гостей выносили дополнительные столики.

Эдуард Чайка вышел из своего кабинета и прошел в кухню. Заметив своего любимчика, он подошел к рослому детине в поварском колпаке, глянул на него исподлобья и сказал:

— Не пора ли тебя, Кирюша, в отпуск отправить? Ты ведь у нас уже попал на карандаш к ментам. А нам здесь шухер ни к чему. Не мог себе найти бабу помоложе? Что ты прилепился к Недде? Она тебя на пятнадцать лет старше.

— Побойтесь Бога, Эдуард Кобович. Вы меня сами к ней приставили. Нормальная баба. Не повезло ей в жизни. Что она от своего алкоголика видит? Она еще в соку. Мужик-то ей нужен. Такая и молодой фору дать может. Горит, как бенгальский огонь.

Чайка поморщился.

— Дурак ты! Усадьба Ветровых попала под криминальную волну. Я не хочу, чтобы мы заразились этой бациллой. Бери билет в Сочи и уматывай. Я тебе дам знать, когда тут затихнет.

— Гляньте в зал. Там майор из уголовки сидит. Вряд ли я его интересую. Он вас больше любит. Опять зачастил. К чему бы это?

Широкоплечий великан улыбнулся и начал резать лук.

Чайка застегнул пуговицу пиджака на выдающемся округлом животе и вышел в зал ресторана. Каждый второй клиент здоровался с хозяином, а женщины посылали ему воздушные поцелуи, будто встречали кумира эстрады.

Чайка прошел через танцующую толпу и приблизился к столику у стены. Этих гостей он хорошо знал. Не спрашивая разрешения, хозяин взял свободный стул и присел за столик.

Майор Разживин в модном голубом костюме выглядел франтом. Парень знал себе цену и умел себя преподать как надо. Мужчины наравне с женщинами любовались им и восхищались его манерами. Рядом с ним сидел другой красавчик. Феликс Гончар также слыл профессионалом высокого класса. Правда, он не любил, когда его называли потрошителем и даже патологоанатомом. Он считал себя хирургом. Его красивое лицо портил небольшой шрам на подбородке, но о нем быстро забывали, когда молодой человек начинал рассказывать увлекательные истории. Гончар держал в своей ладони узкую нежную ручку девушки, серые глаза которой покраснели от слез.