Робин Кук - Зараза Страница 43

— Я и сам часто задаю себе этот вопрос, — ответил Степлтон.

Когда полицейские отбыли, Джек прислонился спиной к разбитой двери и предался созерцанию разгромленной гостиной. Надо было набраться сил и привести квартиру в порядок. В настоящий момент эта задача показалась Джеку невыполнимой.

Раздался робкий стук в дверь — Степлтон скорее почувствовал его, нежели услышал. Он открыл разбитую створку — на пороге стояла Тереза.

— Слава Богу, это вы, — произнесла женщина, входя в разгромленную квартиру. — Вы не преувеличивали, говоря, что живете в ужасном квартале. Страшно было даже просто подниматься по вашей лестнице, если бы вы не открыли так быстро, я бы, наверное, начала визжать.

— Я вас старался отговорить, — начал оправдываться Джек.

— Дайте-ка я вас осмотрю, — предложила Тереза. — Можно включить побольше света?

Степлтон пожал плечами:

— Ну что ж, вы выбрали сами, что делать. Пойдемте в ванную, там светлее всего.

Тереза затащила Джека в ванную и принялась осматривать его лицо.

— На челюсти небольшая ранка, — сказала Тереза.

— Я не удивлен, — промолвил Джек и показал расколотый зуб.

— За что они вас избили? — допытывалась Тереза. — Я надеюсь, вы не разыгрывали из себя героя?

— Совсем наоборот, — признался Джек. — Какого там героя, я был парализован страхом. Меня били, как боксерскую грушу. Это было предупреждение из Манхэттенского госпиталя.

— Господи, о чем это вы говорите? — ужаснулась Тереза.

Джек рассказал ей все, что утаил от полиции, он даже объяснил, почему так поступил.

— Это дело кажется мне все более и более невероятным, — проговорила Тереза. — Что вы собираетесь делать?

— Сказать по правде, у меня не было времени об этом подумать.

— Но я знаю, что вам надо делать по крайней мере сейчас, — решительно заявила Тереза. — Сейчас вам надо обратиться в «скорую помощь».

— Перестаньте, — поморщился Джек. — У меня всего-навсего болит челюсть — подумаешь, большое дело!

— У вас наверняка сотрясение мозга, — настаивала на своем Тереза. — Даже мне это ясно, хотя я и не врач.

Степлтон открыл было рот, чтобы возразить, но промолчал — он понимал, что женщина абсолютно права. Надо, чтобы его осмотрел врач. После удара, из-за которого он лишился сознания, вполне может развиться внутричерепная гематома. Надо показаться невропатологу.

Джек поднял с пола куртку и вслед за Терезой спустился на улицу. Чтобы поймать такси, им пришлось дойти до Колумбус-авеню.

— Куда вы хотите поехать? — спросила Тереза, когда они сели в машину.

— Думаю, что от Манхэттенского госпиталя мне теперь придется некоторое время держаться подальше, — с улыбкой произнес Джек. — Поедемте в Колумбийский пресвитерианский госпиталь.

— Отлично, — согласилась Тереза. Она дала шоферу адрес и откинулась на спинку сиденья.

— Тереза, — заговорил Джек, — я очень рад, что вы приехали. Вы не обязаны были этого делать, но решили обо мне позаботиться — я тронут.

— Вы бы на моем месте поступили точно так же, — сказала Тереза.

«А поступил бы?» — мысленно спросил себя Джек. Он не смог ответить на этот вопрос. Впрочем, после происшедшего мысли его путались.

Визит в отделение скорой и неотложной помощи прошел на удивление гладко. Пришлось подождать, пока медики разбирались с автотравмой, ножевым ранением и инфарктом, которым было отдано предпочтение. Потом осмотрели Джека. Тереза отказалась уезжать домой и осталась со Степлтоном до конца.

Когда ординатор отделения скорой помощи узнал, что Джек судмедэксперт, он настоял на приглашении специалиста-невропатолога. Пришел специалист и, осмотрев Джека, заявил, что не видит серьезных повреждений и даже не находит нужным сделать рентген. Впрочем, если доктор Степлтон настаивает... Но доктор Степлтон не стал настаивать.

— Единственная моя рекомендация — вам требуется внимание в течение ночи. — Невропатолог повернулся к Терезе. — Миссис Степлтон, время от времени будите ночью своего мужа, чтобы убедиться, что он нормально себя ведет; заодно смотрите, одинаковые ли у него зрачки. Справитесь?

— Справлюсь.

Позже, когда они выходили из госпиталя, Джек сказал, что на него произвела впечатление бесстрастность Терезы, спокойно выдержавшей обращение «миссис Степлтон».

— Я решила не смущать врача, — ответила женщина. — Но его рекомендации я восприняла совершенно серьезно, так что сейчас мы едем ко мне домой.

— Тереза... — жалобно произнес Джек.

— Никаких возражений, — скомандовала Тереза. — Вы слышали, что сказал доктор. Я не могу допустить, чтобы вы сегодня ночью вернулись в свою отвратительную дыру.

Противная пульсация в голове, боль в животе и нижней челюсти возымели свое действие, и Степлтон сдался.

— Ладно, — сказал он, — согласен. Но это слишком большая жертва с вашей стороны.

Джек испытывал благодарность к Терезе, поднимаясь вместе с ней на лифте в ее квартиру. За последние годы он отвык, чтобы о нем так сердечно заботились. Думая сейчас о великодушии Терезы, он вынужден был признать, что с первого взгляда неверно судил об этой женщине.

— У меня есть комната для гостей, — говорила между тем Тереза, — и я уверена, что она вам понравится. Там будет очень удобно, — она своего гостя, когда они вошли в устланную ковром прихожую. — Во всяком случае, когда у меня бывают гости, от них потом очень трудно отделаться.

Квартира Терезы была по-настоящему хороша и со вкусом обставлена. На кофейном столике в гостиной были даже разложены журналы, словно Тереза ждала посещения фотографа из «Аркитекчурал дайджест».

Комната для гостей была причудливо задрапирована пестрыми занавесками, полы покрывали такие же пестрые ковры, с которыми хорошо гармонировало покрывало кровати. Джек пошутил даже, что вряд ли сумеет найти постель в этом буйстве красок.

Снабдив Джека флакончиком аспирина, Тереза проводила его в душ. Освежившись, Джек закутался в махровый халат, приготовленный заботливыми руками Терезы. Завязав кисти халата, Джек просунул голову в дверь гостиной — сидела на диване и читала. Степлтон вошел и уселся в кресло напротив.

— Вы не собираетесь спать? — поинтересовался он.

— Я хотела удостовериться, что с вами все хорошо, — ответила Тереза. Подавшись вперед, она внимательно вгляделась в глаза Джека. — Кажется, зрачки одинаковые.

— Мне тоже так кажется, — рассмеялся Джек. — Вы слишком серьезно восприняли рекомендации невропатолога.

— Лучше на самом деле принимать их всерьез, — без улыбки произнесла Тереза. — Я действительно буду вас будить в течение ночи, так что приготовьтесь.

— Я уже понял, что спорить с вами бесполезно, — вздохнул Джек.

— Как вы вообще себя чувствуете? — спросила Тереза.

— Физически или морально?

— Морально. Ваше физическое состояние мне более или менее ясно.

— Если говорить правду, то происшедшее меня очень напугало, — признался Джек. — Я достаточно хорошо знаю нравы этих бандитов, чтобы их бояться.

— Именно поэтому я настояла, чтобы вы позвонили в полицию.

— Вы меня не поняли, — возразил Джек. — Дело в том, что реально полиция не сможет мне помочь. Я даже не стал называть им имена нападавших. Единственное, что смогут сделать полицейские, если им даже удастся найти грабителей, это надеть на них наручники. Потом эти молодчики снова окажутся на улице.

— И что вы собираетесь делать? — спросила Тереза.

— Я думаю, что мне надо перестать ездить в Манхэттенский госпиталь и вообще держаться от него подальше, — с горечью ответил Джек. — Как только я перестану совать нос в их дела, все сразу станут счастливы. Даже мой дорогой шеф приказывал мне ни за что на свете не лезть в этот проклятый госпиталь. Что ж, я вполне могу делать свою работу и не посещая Манхэттенский центральный.

— У меня свалилась гора с плеч, — призналась Тереза. — Я думала, что вы воспримете предупреждение как вызов и начнете разыгрывать из себя героя.

— Вы это уже говорили, — вздохнул Джек. — Не беспокойтесь, я вовсе не герой.

— А что вы скажете насчет катания по городу на велосипеде? — не унималась Тереза. — И насчет езды по ночному Центральному парку? И собираетесь ли вы и впредь жить в таком отвратительном месте? Меня очень беспокоит либо ваше пренебрежение опасностью, либо сознательное желание постоянно ей подвергаться. В чем тут дело?

Джек посмотрел в светло-голубые глаза Терезы. Она задала вопросы, ответов на которые он тщательно избегал. Это было слишком личное, слишком тайное. Но после проявленных ею заботы и самоотверженности Джеку показалось, что Тереза заслужила некоторую откровенность.

— Кажется, я действительно стремился подвергнуться опасности, — сказал Джек.

— Могу я спросить зачем?

— Видимо, я перестал дорожить жизнью и перестал бояться смерти, — Степлтон. — Нет, в самом деле, было время, когда мне казалось, что только смерть может принести мне облегчение. Несколько лет назад я перенес депрессию, и сейчас мне кажется, что она все время меня подстерегает, готовая в любой момент вернуться.