Робин Кук - Перелом Страница 43

Латаша рассказала, что сумела установить, что это было не убийство, а несчастный случай. Женщина, поскользнувшись на небольшом коврике, лежавшем рядом с кроватью на лакированном полу, всем своим весом рухнула на стол и ударилась лбом о стержень абажура. Стержень абажура был довольно высоким и заканчивался диском, напоминающим по форме головку молотка.

Работа коллеги произвела на Джека хорошее впечатление, о чем он не преминул сказать Латаше.

— Пока все, — улыбнулась она. — Чем могу вам помочь?

— Я хочу воспользоваться вашим предложением и позаимствовать материалы для аутопсии. Вскрытие состоится, если они успеют извлечь тело из земли. Аутопсию я собираюсь провести в похоронной конторе «Лэнгли и Пирсон».

— Если вы намерены сделать это в нерабочее время, я вам охотно помогу. Я прихвачу с собой костную пилу.

— Неужели? — Такой щедрости Джек не ожидал. — Буду счастлив воспользоваться вашей помощью.

— Дело, как я поняла, очень интересное. Позвольте представить вас моему шефу, доктору Кевину Карсону.

Работающий за первым столом доктор оказался тощим, долговязым и очень приятным типом, с акцентом южанина. Он сразу же сказал, что хорошо знает начальника Джека, и одобрил желание коллеги помочь ему обработать образцы и сделать токсикологический анализ, если таковой потребуется. Доктор Карсон сказал, что пока они сами не проводят подобных анализов, но у них есть доступ в превосходную университетскую лабораторию, работающую круглые сутки семь дней в неделю.

— Передайте вашему шефу привет из Бостона, — сказал Кевин, возвращаясь к прерванной работе.

— Непременно, — ответил Джек и, хотя Кевин уже склонился над трупом, добавил: — Благодарю за помощь и поддержку.

— У вас приятный босс, — сказал Джек, когда он и Латаша вышли из прозекторской.

— Да, он очень славный.

Спустя пятнадцать минут Джек грузил в машину необходимые для аутопсии материалы. Прежде чем сесть за руль, он сунул в бумажник визитку Латаши с номером мобильного телефона. Хотя Алексис порекомендовала ему парковку у Фенл-холла, Джек предпочел вернуться на знакомую стоянку рядом с мэрией — так машину было проще найти. Кроме того, ему хотелось немного прогуляться.

Входя в зал судебных заседаний, Джек постарался закрыть за собой дверь как можно тише. В этот момент судебный секретарь приводил к присяге очередного свидетеля. Джек расслышал имя. Это был доктор Герман Браун.

Джек увидел затылки Крэга и Джордана, а рядом с ними — головы адвокатов и их помощников. Присяжные, как и на прошлом заседании, томились от скуки, но зато судья выглядел очень занятым. Он перебирал какие-то бумаги, вглядывался в них и раскладывал в только ему одному ведомом порядке. Проделывал он это с таким видом, словно в зале суда, кроме него, вообще никого не было. Джек оглядел зал и тут же увидел Франко. С того места, где стоял Джек, глаза Франко под надбровными дугами неандертальца казались глубокими черными провалами.

Понимая, что поступает вопреки здравому смыслу, Джек широко улыбнулся ему и помахал рукой. Провоцировать этого типа было глупо, но он не смог удержаться. К нему вновь вернулась жажда безрассудного риска, которую он испытывал много лет, пытаясь справиться с депрессией. Стремление к опасности служило для него защитным механизмом, что обычно свойственно очень молодым людям. Джеку показалось, что мышцы Франко напряглись, но он не был в этом уверен. Верзила еще несколько секунд жег его взглядом, а затем переключил внимание на своего босса, который поднялся из-за стола истца и направился к трибуне.

Обругав себя за то, что провоцирует охранника, Джек решил найти какую-нибудь хозяйственную лавку, чтобы купить там перечный спрей. Если суждено случиться второй стычке, то Джеку не хотелось пускать в ход кулаки. Разница в весовых категориях была слишком велика и кулачный бой вряд ли можно было считать справедливым.

Джек продолжал изучать присутствующих. Он снова удивился их количеству. Интересно, сколько среди них недоумков, которые приходят в суд, чтобы получить кайф от созерцания того, как другие получают взбучку. Особенно если эти другие богаты и благополучны. Подобные типы чем-то похожи на наркоманов, и процветающий врач Крэг был для них настоящим стимулятором.

В конце концов Джек увидел Алексис. Она сидела в первом ряду у стены, недалеко от ложи присяжных. Как показалось Джеку, рядом с ней было одно свободное место. Он спустился вниз к барьеру, а затем, извинившись, направился к сестре. Заметив его, Алексис убрала вещи, которые положила рядом с собой на пустующее место. Джек положил ей руку на плечо, приветствуя, а затем сел.

— Как твои успехи? — шепотом спросила Алексис.

— Прогресс, как мне кажется, налицо, но теперь от меня мало что зависит. Как идут дела здесь?

— Так же как и вчера. Начало затянулось, судья решал какие-то мифические юридические проблемы. Первой свидетельницей была доктор Ноэль Эверетт.

— Думаю, что для нас это не очень хорошо.

— Ты прав. Она профессионал, вдумчивая и внимательная. И она не только живет в этой округе, но и участвовала в реанимации больной. А это дополнительный вес. Тони, надо признать, отлично провел допрос. Его вопросы и ее ответы вызвали большой интерес у присяжных. Я даже заметила, как трое из них в какой-то момент одобрительно закивали. Это плохой знак. По сути, ее показания мало чем отличались от показаний доктора Уильяма Тардоффа, но эффект произвели гораздо больший. Ноэль Эверетт выглядела врачом, у которого всем хотелось бы лечиться.

— Как Рэндольф провел перекрестный допрос?

— Не так эффектно, как допрос доктора Тардоффа, но если честно, то он мало что мог сделать. По-моему, ему хотелось как можно скорее убрать доктора Эверетт со свидетельского места.

— Да, видимо, это был самый правильный вариант. Проблема concierge-медицины затрагивалась?

— О да. Рэндольф пытался протестовать, но судья Дейвидсон протест отклонил.

— Вопрос о цианозе возникал?

— Нет. А почему ты спросил?

— Цианоз не выходит у меня из головы. И именно им я займусь в первую очередь, когда начну аутопсию. Если, конечно, начну.

Какое-то шестое чувство заставило Джека обернуться и посмотреть на Франко. Тот снова пожирал Джека взглядом, а его физиономия была искажена зловещей ухмылкой. С того места, где находился Джек, была видна левая сторона лица Франко. И Джек заметил, что она была такой же багровой, как и у него самого. Так что первый раунд, судя по виду противников, закончился вничью.

Откинувшись на спинку жесткой дубовой скамьи, Джек стал следить за происходящим. Тони стоял за трибуной, а доктор Браун находился на свидетельском месте. У подножия судейского стола — стенографистка. Тони перечислял весьма впечатляющие научные и клинические достижения свидетеля. Доктор Браун был не только главным кардиологом Бостонской мемориальной больницы, но и являлся заведующим кафедры кардиологии медицинского факультета Гарварда.

Рэндольф несколько раз вставал, пытаясь остановить процедуру представления свидетеля, поскольку та отнимала слишком много времени, но Тони настоял на своем. Он старался произвести впечатление на присяжных и, надо признаться, преуспел. Все постепенно поняли, что найти эксперта, который разбирается в проблемах кардиологии лучше, чем этот, просто невозможно. Вид доктора Брауна и его манера держаться усиливали его авторитет. Доктор Браун выглядел заботливым, добрым и мягким. Он был похож на человека, готового свернуть с дороги, чтобы положить в гнездо выпавшего из него птенчика. Держался он прямо, а его серебряные, как у Санта-Клауса, волосы были аккуратно подстрижены и хорошо уложены. И вся его одежда имела привычный, уютный вид. Когда Тони Фазано вынуждал его говорить о своих наградах, званиях и научных достижениях, доктор Браун смущался, и все видели, что ему неловко демонстрировать свои успехи.

— Почему этот обитатель медицинского Олимпа выступает свидетелем со стороны истца? — шепотом спросил Джек у Алексис.

Но это был риторический вопрос, и ответа он не ждал. Не связано ли это каким-то образом с оброненной Ноэль Эверетт фразой о «старомодных докторах», недовольных теми врачами, которые практикуют concierge-медицину? Возможно, доктор Браун принадлежит именно к этой группе медиков, потому что сама концепция concierge-медицины противоречит идее, которую хотят внедрить в жизнь академические круги. А доктор Браун представляет интересы научных кругов.

— Доктор Браун, — продолжал Тони Фазано, впившись толстыми пальцами в края трибуны, — прежде чем мы перейдем к печальной кончине Пейшенс Стэнхоуп — кончине, которую можно было бы избежать…

— Протестую, — решительно произнес Рэндольф. — Не установлено, можно ли было избежать смерти или нет.

— Протест принимается! — объявил судья Дейвидсон. — Перефразируйте!