Лоран Ботти - Проклятый город. Однажды случится ужасное... Страница 44

— Права в чем? — спросил он.

— Что-то неладно. Чертовски неладно.

— Ты все прочитала?

— Да… и у меня мурашки по коже. Сначала я подумала, что это чья-то дурацкая шутка. Но… я перечитала несколько раз, и… Он называл детали, совершенно точные. Ведь все, что он сказал, верно, так?

Бастиан кивнул.

— Он и обо мне говорил…

Да, Бастиан тоже это помнил.

У тебя новая подружка в лицее. Ее зовут Опаль. Она хорошенькая. Очень.

— А где все остальное? — спросила Опаль.

— Какое «остальное»?

— Ну, продолжение разговора.

— Продолжения не было.

Опаль резко повернулась к Бастиану.

— Как так не было?

— Я отключился. И заблокировал его. Чтобы он мне больше не писал.

— Но почему?

Он просто испугался, вот почему. По мере того как слова «Жюля Моро» выстраивались на экране монитора, Бастиан испытывал все больший ужас. В его воображении постепенно формировался жуткий образ: полуторагодовалый младенец, сидящий за компьютером в подвале (почему в подвале, он сам не знал) и стучащий по клавиатуре: глаза его светились древней мудростью, холодной и бесстрастной. Его брат перевоплотился в какое-то… существо. Все разумные доводы и все утешения не имели никакой силы. Потому что с самого приезда в Лавилль Бастиан постоянно ощущал нечто… угрожающее. Да, это было ощущение угрозы. Давящее и, с тех пор как появился туман, вездесущее.

Лавилль Сен-Жур хочет тебя. И он тебя получит.

Если бы дело происходило в американском сериале, у Бастиана обязательно нашелся бы приятель — малолетний компьютерный гений, который вычислил бы таинственного «Жюля Моро» по ай-пи адресу или еще как-нибудь. Но в реальности у него никого не было — никого и ничего, кроме… кошмаров. От которых при пробуждении оставались лишь смутные воспоминания — о какой-то тени, темной тени с бледным лицом, которая присутствовала в каждом сне и продолжала преследовать его наяву. К тому же у Бастиана было ощущение, что он давно знает Лавилль-Сен-Жур, что он уже был здесь, но не в реальности, а как бы во сне. У него не сохранилось об этом городе никаких точных воспоминаний, но осталась некая идея, образ…

Или видение?..

Ничего приятного, во всяком случае.

Но это не те вещи, о которых стоит говорить Опаль, не правда ли? Итак, он их скрывал и делал это часто, пусть и скрепя сердце, с первого дня знакомства с ней, а до этого долгие месяцы и годы — скрывал всегда и ото всех.

— Я не хотел доставлять ему удовольствие… слушать его.

— Зря ты так поступил.

Бастиан даже не стал спрашивать объяснений — тон Опаль был непреклонным. Оборвать связь с «Жюлем Моро» означало лишиться всякой возможности выяснить, кто это был на самом деле.

Но разве это так важно?

— А почему ты так хотела прочитать распечатку разговора? — внезапно спросил он.

На губах Опаль появилась какая-то болезненная улыбка.

— Мой брат незадолго до смерти много времени проводил в Интернете. Особенно в «аське» — я это знала, потому что он постоянно сидел за компьютером у меня в комнате. (Бастиан машинально подумал, что родители Опаль наверняка богаты, если смогли позволить себе иметь по отдельному компьютеру в каждой комнате.) И я знала, что он получает какие-то странные послания — однажды он мне об этом сказал. То есть не напрямую… он сказал что-то вроде: «Остерегайся Интернета, куколка… там ты можешь узнать такие вещи, которых лучше бы никогда не знать…» Он не шутил — у него был очень расстроенный вид. Скорее даже отчаянный.

Когда он умер, ничего не нашли… кроме послания, которое он оставил на компьютере… то есть это была всего одна фраза… Но никто ее не понял. Мне даже показалось, что родители не очень-то и старались что-то выяснить… — Последние слова Опаль произнесла тише. — И вот, когда ты мне рассказал свою историю, я подумала, что… не знаю… здесь есть какая-то связь. У меня как будто в голове что-то щелкнуло: компьютер… разговор по «аське»…

Они говорили до самого звонка, затем направились к лицею, оба подавленные, как разговором, так и необходимостью присутствовать на уроке математики месье Дюпюи. Это был блестящий специалист, который умел с легкостью объяснить даже самые трудные задачи, но, к несчастью, страдал отрыжкой, отчего распространял вокруг себя волны невыносимого запаха.

Странно, на ходу подумал Бастиан, разговоры с Опаль никогда не сворачивают на обычные подростковые темы — будь то «Звездная академия» или очередная часть «Людей Икс»…

Они уже подходили к дверям, когда Опаль вдруг резко остановилась и схватила его за руку.

— А что, если это правда твой брат? — взволнованно прошептала она, и глаза ее загорелись каким-то религиозным фанатизмом. — Есть только один способ об этом узнать.

Бастиан смотрел на подругу, онемев от изумления.

— Сегодня вечером, — продолжала Опаль, — мы спросим об этом у моего брата.

— Что?! Ты ведь говорила, что твой брат… или у тебя есть еще один?..

Вместо ответа Опаль прижала палец к губам.

— Тс-сс… подожди до вечера.

И, не дожидаясь, что скажет Бастиан, направилась в класс.

Глава 28

Этот человек сразу вызвал у Бертеги антипатию: внешность актера второго плана, цепкое рукопожатие торгаша, холодный взгляд… Один лишь его костюм произвел на комиссара хорошее впечатление: превосходная ткань, отличный фасон, — костюм сидел как влитой на атлетической фигуре (но это лишь усилило раздражение Бертеги, потому что ему приходилось отдавать свои костюмы в ателье, чтобы как следует подогнать их под свое нестандартное телосложение).

— Я не очень хорошо понимаю смысл ваших вопросов, — повторил Антуан Рошфор. — Зачем вам понадобилась информация об Одиль Ле Гаррек?

Бертеги сидел в кабинете директора «Сент-Экзюпери», обставленном с демонстративным минимализмом, — этот кабинет не нравился комиссару точно так же, как и его хозяин.

— Я хочу сказать, что не понимаю смысла самого вашего визита, — продолжал Рошфор. — До сих пор я вообще не знал, что полиция занимается выяснением обстоятельств смерти Одиль Ле Гаррек… Я полагал, что она умерла от инфаркта.

— Так и есть, — неохотно подтвердил Бертеги, который в данном случае действовал исключительно по собственной инициативе. — Однако нам нужно прояснить некоторые обстоятельства…

— И какое отношение это имеет к лицею «Сент-Экзюпери»?

Бертеги недовольно фыркнул, все больше раздражаясь. Свидетели, которые задают вопросы, вместо того чтобы отвечать на них, очень быстро переходят в разряд подозреваемых.

Сведения, проясняющие, а также затуманивающие историю жизни Одиль Ле Гаррек, полученные от ее сестры, все же не указали ему ни на какие конкретные следы. Удалось лишь выяснить, что некоторое время Одиль Ле Гаррек работала в штате этого учебного заведения.

— Я не думаю, что здесь есть прямая связь. Мне лишь нужна информация о вашей бывшей служащей. Чтобы узнать больше об ее прошлом.

Директор лицея приподнял брови, потом машинально ощупал кончиками пальцев безупречный узел галстука. На лице Антуана Рошфора читалось сомнение.

— Но, право же… Я даже не знаю, сохранилось ли у нас ее личное дело. Она ведь уволилась много лет назад. Двенадцать лет, кажется. Да, именно через два года после моего назначения. Она была занята не полностью, если память мне не изменяет… но точный график ее работы вспомнить не могу. К тому же она входила в административный персонал, то есть напрямую мне не подчинялась.

— Вы что-нибудь знаете про ее жизнь в тот период?

— Про ее жизнь? Боже мой, откуда? Николя, ее сын, был моим приятелем, и я всегда воспринимал Одиль Ле Гаррек лишь в этом качестве — как мать моего приятеля. И в период учебы, и после…

— Понимаю. В таком случае не могли бы вы связать меня с кем-то из ее коллег того периода?

— Нет.

Бертеги показалось, что в этих каменных стенах стало еще холоднее.

Рошфор поднялся и снова ощупал галстук.

— Вы знаете, — заговорил он, подходя к окну, — очень многое здесь изменилось, после того как я стал директором. Вот, взгляните…

Бертеги нехотя встал и подошел к окну.

— Видите ли, «Сент-Экзюпери» — особенное место, которое я очень люблю. Без сомнения, он напоминает мне молодость…

«Еще пара секунд, — иронически подумал Бертеги, — и он обнимет меня за плечи, назовет Клодом и заговорит о старых добрых временах…»

— Я был так счастлив здесь… И я хочу, чтобы мои ученики тоже были здесь счастливы. Понимаете?.. Мы тут все отреставрировали, покрасили… К тому же расширили территорию, и теперь помимо внутреннего двора есть еще спортивные площадки. Теннисная — прямо за основным зданием… И крытый бассейн… Словом, «Сент-Экзюпери» уже не тот, что раньше!