Рей Рассел - Инкуб, или Демон вожделения Страница 44

Втроем мужчины придумали для города легенду, в которой была и доля правды. Неизвестный напал на Лору в парке и убил ее. Он пытался изнасиловать и Дженни, но Тим ножом нанес преступнику серьезные раны – ведь на земле была кровь, не принадлежавшая ни Тиму, ни Дженни. Тим был зверски убит насильником. Дженни, придя в сознание, не могла вспомнить лица нападавшего.

Док с помощью пластической операции изменил останки Лоры, и это тело было похоронено возле могилы родителей Кинсайд на Галэнском кладбище. Тима положили рядом с его матерью в семейном склепе Галэнов.

Доктор Дженкинс как официальное лицо, представляющее интересы прокуратуры, заявил, что, исходя из количества крови, потерянной преступником, он вскоре умрет, куда бы ни скрылся.

Все мужчины Галэна были в наличии, что подтверждало версию Дока о том, что насильник в городе не жил.

Док наконец прибыл и присоединился к Джулиану. Поблагодарив его за долготерпение, он сделал невероятно большой заказ официантке. У той даже округлились глаза от удивления.

– Надо поддержать силы, – как бы извиняясь перед всеми, пробормотал Док.

– А что вам, мистер Траск? – девушка была готова записать и второй заказ.

– Мне хватит кофе, – тихо сказал Джулиан.

Дока, как обычно, потянуло пофилософствовать:

– Вы знаете, я спас и продлил немало жизней, как это и должен делать лекарь. Но признаюсь, что никогда не испытывал благоговения перед тем, что называется жизнью. Я никогда не преклонялся перед утверждениями, что каждая жизнь священна и ее надо сохранять любой ценой. «Святость жизни», – говорят они, имея в виду жизнь человека и животного, птиц, жуков и пауков – все это штучки в духе Альберта Швейцера. Я всегда думал, что такие бредни лишь для богомольных старушек. Сама Природа или, если желаете, Бог, не испытывает никакого благоговения перед жизнью человеческой или какой-нибудь другой. Чума, голод и наводнения уничтожают больше мужчин, женщин и детей, чем все вместе взятые войны и преступники. А какова цена жизни в мире насекомых, в подводном мире? А как человечество расходует свой репродуктивный фонд? Женщины спускают в туалет столь необходимые яйцеклетки. Миллионы и миллионы мужских сперматозоидов гибнут в угоду одному-единственному оргазму. О, нет! Природа не учит нас благоговеть перед жизнью. Наоборот – урок заключается в том, что жизнь не стоит ничего.

Доку подали кофе, и он отвлекся. Хлебнув из чашки, продолжал:

– После всего, что стряслось у нас в городе, я пересмотрел многое. Все эти ужасные смерти. Погибли молодые, у кого вся жизнь была впереди. Безвременно ушли такие милые люди, как Элен Китон и Анита Грант. Убиты! Или, как часто говорят по телевидению, «загублены». Это хорошее слово «загублены». Сейчас я не в состоянии созерцать еще хоть одну смерть. Хотя в будущем из-за моей профессии мне не удастся избежать этого. Утром на стене ванной я увидел паука, одного из тех желтых, что водятся здесь. Раньше я, бывало, давил их без жалости. Но этим утром я оставил его в живых. Видно, к старости слабеет воля… Официантка принесла огромный заказ Дока, и он принялся за еду.

– Траск, вы не правы. На одном кофе вы долго не протянете. А ведь впереди длинная дорога. Съешьте что-нибудь.

– Спасибо. – Джулиан взял кусочек хрустящего тоста и стал медленно жевать.

Да, – сказал он задумчиво, – смертей было много. Вместе с Тимом и Лорой – девять.

– Десять, – уточнил доктор, расправляясь с жареной картошкой. – Умерла Агата Галэн. Обширный инфаркт. Вот почему я опоздал на завтрак. Последняя из Галэнов. По крайней мере в этом городе. Может, в других штатах еще несколько найдется. Думаю, что насильник косвенно виновен и в этой смерти. Гибель Тима была для нее слишком тяжелым ударом… Хотите гренки?

Нет, спасибо, – отказался Джулиан. – Как Дженни?

– Как? Она любила этого парня. Но думаю, что поправится. Все люди со временем приходят в себя. По крайней мере, я уверяю в этом сына Бена Китона.

– Была и еще одна смерть – одиннадцатая, – продолжил тему Джулиан. – Умер прекрасный старик, он мне был как второй отец. Он сильно переволновался из-за всех этих дел. Я звонил ему, консультировался. Перед самой смертью он дал мне ключ к решению загадки.

И Джулиан рассказал Доку все о Стефаньски и его предсмертных словах.

– Так кем же оказался этот Билл Уайер или Вар? – доктор был заинтересован.

– Я долго бился над этим, пока до меня не дошло, что Стефаньски имел в виду Биллуарта.

Док пожал плечами и отправил в рот кусок сосиски:

– Никогда о нем не слышал.

– Не совсем так. Я однажды зачитывал вам цитату из его трактата. Ее мне продиктовал Стефаньски по телефону. Шарль Рене Биллуарт. Смешно, но описанная им ситуация развивалась у нас на глазах. Вот что он предполагал: «Один и тот же злой дух может быть как СУКУБОМ для мужчин, так и ИНКУБОМ для женщин».

Джулиан отложил блокнот в сторону и отщипнул еще кусочек тоста.

– Когда я наконец понял, что Стефаньски имел в виду Биллуарта, схватил эти записки и начал читать. И тогда список подозреваемых вырос вдвое. В него надо было включить и все женское население Галэна. Так что моя прекрасная идея с общежитием была роковой. Мы сами заперли насильника вместе с женщинами. Я начал перебирать мысленно всех жительниц города, исключая Лору. Конечно, потому что она чуть было не стала очередной жертвой преступника. Но затем пришлось задать себе вопрос, обоснованно ли я снял с Лоры подозрение? Она была соседкой Элен Китон по общежитию, у нее не было алиби на то время, когда погибли две других женщины. Мы ведь поверили ей на слово, что на нее кто-то напал.

Док кивнул. Он вытащил из кармана какое-то устройство.

– Хэнк показал мне это вчера вечером. Нашел в ящике стола Лоры в редакции. Это простой инструмент с ручкой и короткими металлическими когтями.

– Какое-то садовое приспособление?

– Верно, – подтвердил Док, – это культиватор. На зубцах Хэнк обнаружил следы крови и человеческой кожи. Лора сама себя поранила, когда имитировала нападение. Но это дает повод для законного вопроса – знала ли она правду о себе? В конце концов имитировать нападение на себя – это акт спланированный и осознанный…

– А может быть, – продолжил мысль Джулиан, – это был единственный момент, когда оба ее начала – человеческое и нечеловеческое – переплелись? Возможно, интеллект и инстинкт самосохранения сработали параллельно? Потом она и сама могла не помнить об обмане. Мне кажется, что личность преступника была для нее такой же загадкой, как и для остальных. По крайней мере, мне хочется в это верить.

– Мне тоже, – согласился Док.

Он отодвинул пустую тарелку и налил еще кофе.

– Как бы там ни было, но мне ее будет не хватать. В ней было что-то…

– Аура, – заметил Джулиан. – Она была воплощением сексуальности. Я почувствовал это много лет назад, когда она была моей студенткой. Мне пришлось собрать всю свою волю, чтобы не дотронуться до нее.

– Согласен с вами. Аура… – Док промолчал и признался. – Я тоже ощущал это.

И он вспомнил о том утре в ее спальне, когда осматривал Лору, спящую после снотворного.

– Даже Элен Китон уловила это.

Теперь Джулиан не считал нужным сохранять в тайне рассказ Лоры. Он поведал Доку о случае в душевой общежития.

– Исходивший от нее зов плоти был бисексуальным, действовал и на мужчин и на женщин. Как будто она была создана из Первичной Материи – помните, Док, греческий миф – основы творения, из которой возникла собственно жизнь. Той материи, которая первично насаждает плодородие, входит в сущность мужского и женского… Пожалуй, это все звучит слишком уж заумно.

– После событий нынешнего лета для меня уже не существует заумного, – отреагировал мгновенно Док. – Теперь я могу поверить во что угодно.

Мужчины помолчали. Док стал прощаться, он проводил Джулиана до машины и поинтересовался, куда тот едет.

– В Бостон, по крайней мере через некоторое время, – ответил Джулиан. – По завещанию Стефаньски я должен заняться его научным наследием. Надо будет все собрать и перевезти в Сан-Диего еще до начала занятий. А до этого хочу отправиться в Мексику. Там живет один очень интересный старый индеец, куррандеро-знахарь. Вам бы он понравился. Думаю, он еще многому может меня научить.

– Только будьте осторожны с едой. Помните о ваших камнях….

Джулиан находился в дороге уже больше часа. Галэн остался далеко позади. Преодолевая головоломные повороты, машина приближалась к Тихому океану. Джулиан наслаждался теперь соленым морским ветром. Он включил радио. При первых звуках музыки он усмехнулся над круговоротом жизни: звучала та же симфония Малера, которую он слушал по дороге в Галэн. Сейчас ему хотелось, чтобы хорошенькая девочка подняла на обочине руку, останавливая машину. Он глянул бы на ее соблазнительные формы, обтянутые джинсами, на капризно надутые губки и обязательно затормозил бы!