Сергей Бакшеев - Галактика мозга Страница 44

Леонтьев посмотрел вслед строптивой подчиненной и, нехотя, стартовал видеофайл. На экране появился улыбающийся японец, который демонстрировал, как работают его искусственные руки. То, что это не настоящие руки, а нейропротезы, Юрий Михайлович догадался лишь благодаря закадровому переводу.

«Здравствуйте, доктор Шувалов! Вы сделать удивительную работу. Мои новые руки двигаться очень хоросо. Теперь я могу сам есть, чесать нос и даже подписывать вазные бумаги. Я управляю нейропротезом с помощью мысли, точно так, как обычный человек управлять своими руками. Вы это сейчас видеть. Это великий шаг в науке. Я отень вам благодарен и спесу выполнить свою часть нашего договора. Я надеяться, что приборы, которое вы получили, полностью соответствует вашему запросу. Если мои люди где-то осибаться, звоните господину Хисато Сатори. Он передаст мне ваши слова. Успехов вам, доктор Шувалов. И больсое спасибо».

«Хисато Сатори, — вспомнил Леонтьев и с досадой покачал головой. — Тот самый японец, который прилетал в Москву. Он договаривался о разработке и вживлении нейрочипа в мозг инвалида для управления нейропротезами рук. Искал Шувалова, но я ему отказал. А хитрый япошка нашел-таки нашего всезнайку и договорился с ним напрямую! Это не удивительно. Удивительно другое. Невероятный эксперимент удался! Упрямец Шувалов совершил грандиозный прорыв в нейронауке!»

— Вот же, сукин сын! — вслух произнес Леонтьев.

На его лице отражалась мучительная борьба неприязни администратора к неуправляемому сотруднику и глубокого восторга ученого перед великим открытием.

67

У входа в школу на растерянную молодую учительницу с потеками туши на щеках наседал солидный пожилой мужчина. Из каждого его жеста и слова, как мусор из-под талого снега на обочине, выпирала спесь большого начальника.

— Я вас спрашиваю! Где ученик первого класса Владимир Гриценко? Я его дед, и имею право знать о судьбе внука!

— Тут такое творилось, такое…

— Вы, пока еще, классный руководитель, и обязаны контролировать учеников в любых обстоятельствах. Где Вова Гриценко, черт возьми?!

— Его увезли. На скорой, — вмещалась в разговор завуч школы, руководившая эвакуацией учеников. — Вову вынесли из подвала и сразу в машину.

— Это был он? Вы уверены?

— Да. Я беседовала с ним при приеме в школу.

— Что с ним случилось?

— Лучше спросить у врачей. Его увезли в больницу.

— Какую больницу? Почему вы до сих пор туда не позвонили?

— Простите, у нас много детей.

— Не было никакой больницы! — возмущенно выкрикнул всклокоченный мужчина лет сорока в кожаной куртке. — Я водитель «скорой». Меня вытолкнул какой-то сумасшедший. Он не хотел ехать в больницу! Он требовал везти мальчика в какой-то институт!

Ольга Шувалова, слышавшая разговор, поняла о каком «сумасшедшем» идет речь. Она уже четверть часа металась по школьному двору, и многое успела выяснить.

— Что за институт? — негодовал министр. — Адрес! Телефон!

— Я не знаю. Я же говорю, меня выкинули из машины. Он сам сел за руль.

— Что у вас происходит?! — министр перевел гневный взгляд на завуча. — Я это так не оставлю! Где директор?

Шувалова поспешила вмешаться.

— Извините, кажется, я знаю, куда повезли Вову Гриценко. Ведь вместе с ним был еще один мальчик? Светловолосый?

— Да, — кивнул водитель.

Ольга хорошо помнила трагическое происшествие с Людой Вербицкой. А в том, что Антон находился рядом со школой, она убедилась, обнаружив на снегу его куртку.

— Они поехали в институт нейронауки, — сказала она.

— Что? — вскинул седую бровь министр.

— Надо ехать туда. У вас есть машина?

— Разумеется.

Профессор Леонтьев бродил по кабинету и морщил лоб. Как отнестись к невиданному подарку уволенного сотрудника? Он лично его выгнал, а теперь, что же, извиняться? Это плохо отразится на авторитете директора. Но с другой стороны, как же хотелось оприходовать великолепную технику, а потом собственноручно распределять ее среди заискивающих завлабов.

В кабинет без приглашения сунулась Рашникова.

— Что еще, Валентина? Опять за Шувалова хочешь заступиться?

— Юрий Михайлович, я думаю, вы должны это знать. Антон Шувалов находится в нашем институте.

— Вот как! Хмм… Может, мне с ним поговорить? Неформально.

— Сейчас это невозможно. Он заперся в Семерке.

— В седьмой лаборатории? Зачем?

— Вместе с Репиной и Задориным он проводит опыты на шестилетнем мальчике.

Глаза Леонтьева округлились и полезли из орбит, открытый рот застыл от удивления.

— Это ни в какие ворота… — пролепетал он.

— Я всё выяснила, Юрий Михайлович. В одной из школ произошел пожар. Ребенок фактически погиб, задохнувшись дымом. Но Шувалов силой привез тело сюда. Он намерен включить мозг мальчика. Об этом рассказал врач скорой. Он у нас внизу.

— Да что же это такое! — Леонтьев пришел в себя и выскочил из кабинета. За ним едва поспевала ассистентка. — Немедленно прекратить! Я не потерплю! Опыты на ребенке, это чудовищно!

— Я неверно выразилась. Не опыты. Шувалов руководит экспериментальной операцией.

— Семерка не приспособлена для таких операций! Да и потом, нужно согласие родителей.

— В операционную при клинике его бы не пустили, вы знаете.

— Его никуда нельзя пускать!

— А если Шувалов оживит мальчика?

— Оживит? У нас есть свидетельство о смерти?

— Нет.

— Вот видите! Надругательство над телом — это минимум, что ему грозит! А если припишут убийство? Вы понимаете, чем это аукнется нашему институту?!

Леонтьев уже спустился на первый этаж и продвигался к лаборатории. Там толпились взволнованные сотрудники. Директор рванулся к двери, но путь ему перегородил инженер Егор Смирнов.

— Туда нельзя.

— Что?

— Шувалов просил не мешать. Я вас не пушу.

— Смирнов, ты понимаешь, что говоришь? Я директор, а там посторонний человек, который творит безобразие.

— Там ученый. И он спасает маленького человека.

— Спасает! Да, как же! Один раз он уже спас. Еле отмылись. От Шувалова одни неприятности! Без него мы только-только восстановили авторитет института. Ваш авторитет! — Леонтьев уже обращался ко всем собравшимся.

— Вы имеете в виду громкие успехи с генералом и фигуристкой? — спросил один из сотрудников.

— Да! Это действительно были успехи. Разве не так? Что вы отводите глаза?

Валентина Федоровна вытянулась и что-то прошептала на ухо Леонтьеву. Директор дернулся и недоуменно уставился на нее.

— Как Шувалов?.. Операциями руководил Вербицкий!

— Он действовал по инструкции Шувалова.

— Это точно? — растерянно спросил Леонтьев.

Несколько человек утвердительно кивнули.

— За моей спиной… И никто не сказал… — сокрушался Леонтьев. — А я Вербицкому пробил докторскую степень.

— Главное, что мы людям помогли, — успокаивала расстроившегося начальника Валентина Федоровна.

Директор заметил постороннего человека в медицинском халате.

— Вы врач скорой? В каком состоянии был мальчик?

— В безнадежном. Точнее, он скончался. И я не понимаю, зачем мы примчались сюда? Что здесь творится?

— Зато я теперь всё понимаю. — Леонтьев хотел сказать что-то еще, но его толстые руки безвольно опустились, глаза грустно смотрели в пол. — Продолжайте, — сухо произнес он и двинулся по коридору.

Сотрудники расступились перед грузной поникшей фигурой директора института.

Леонтьев вспомнил радость японца, обретшего руки, и благодарные слова растроганной фигуристки. Он не знал, что творилось за закрытой дверью Семерки. Но он прекрасно понимал, что единственный человек, который может совершить чудо в такой ситуации — это Антон Шувалов. И маленький мальчик, который уже перешел черту жизни, должен иметь право на чудо.

68

— Директора ко мне! Леонтьева! — непререкаемым начальственным голосом потребовал Гриценко, едва переступив порог Института нейронауки.

Охранник узнал министра, нажал кнопку открытия турникета и схватился за телефонную трубку. Вслед за директором через турникет проскользнула и Ольга Шувалова.

Расторопная Валентина Федоровна встретила министра на верхнем этаже при выходе из лифта.

— Добрый день, Владимир Матвеевич.

— Ужасный день. — Министр размашисто шагал по коридору. — Леонтьев у себя?

— Юрий Михайлович всегда рад вас видеть.

— Я сейчас его так обрадую. — Гриценко прошел через открытую приемную и рванул на себя дверь директорского кабинета. — Ты, почему до сих пор мне не позвонил?

— Здравствуйте. — Леонтьев приподнялся. — Я звонил. Про оборудование.

— Какое еще оборудование?! — рубанул рукой министр. — В твой институт приехала реанимация. Где она?