За грехи отцов - Блейк Анна Страница 44

Единственное, что радовало – его начали оцифровывать. Но не закончили. А это означало, что дела предстоит перебирать частично с помощью компьютера и ассистента (но лучше в одиночку, чем с таким ассистентом), частично вручную. Картотеку, впрочем, в базу данных занесли. Работало это все странно, было не совсем надежным, но обещало упростить жизнь. Когда-нибудь в перспективе, но явно не сейчас.

Прежде чем закрыться в архиве, Аксель пообедал, выкурил последнюю сигарету (и поймал себя на мысли, что с этим делом он слишком много курит, так много, что плавать стало сложнее, а в груди появилось постоянное ощущение приближающегося кашля) и еще раз просмотрел свои записи.

У него были две основные черты почерка убийцы. Девушек он обжигал, но посмертно. Над мужчинами издевался при жизни, отрубая им половые органы, кисти рук и вырезая глаза. По меньшей мере, в двух случаях было именно так. И смерть от закачки крови в область сердца. Такого извращения даже Грин, повидавший на своем веку военного и полицейского всякое, не ожидал.

При этом если бы что-то подобное всплыло раньше, скорее всего Аксель бы узнал. Если Марк прав и Инквизитор молод, значит, убивает он максимум лет четырнадцать. А это значит, что все на виду. Близко. И именно поэтому могло быть упущено им. Для начала он решил разобраться с девушками. Смотритель архива (он не запомнил имя этой старой карги) сидела у стойки регистрации и читала «Сияние» Стивена Кинга. При условии, что морг находился буквально напротив, выбор книги странный. На мгновение Аксель ее даже зауважал. Сам он не стремился к подобной литературе. Но зато с удовольствием прочитал «Зеленую милю».

Грин включил компьютер и с тоской посмотрел на длинные пластиковые коробы, в которых находилась картотека архива. После долгих споров дела распределили по годам. Внутри годов классификацию выбрали по типам убийств и, соответственно, отделам. Таким образом можно сразу исключить бытовые, самоубийства и все, что связано с бандитскими разборками и наркотиками. Ему придется просмотреть все дела убойного, отдела по особо тяжким и отдела нравов.

Черт возьми.

Он зашел в программу картотеки в компьютере, открыл дела отдела нравов и попытался добавить фильтр «сожжение». Перепробовал несколько слов от «пироманта» до «огонь» и «пламя». Но программа не работала. Вернее, работала, но результат выдавала странный. Что-то там глючило, и она вывела все дела, где фигурировали красная помада, красное платье. В другой ситуации Аксель бы рассмеялся, но сейчас задумался, какое бы определение «скормить» противному компьютеру, чтобы он понял, что от него хотят. За последние пятнадцать лет через отдел нравов прошло больше тысячи дел. Даже если потратит на изучение каждого всего пару минут, он пропал.

– Не получается, да?

Старая карга обладала на удивление мелодичным голосом. Грин поднял на нее глаза.

– Что ищешь, детектив? Я хранитель архива, у меня доступ ко всем делам, – добавила она, глядя на него поверх очков, видя, что он замялся.

Аксель выпрямился. Пришла мысль, что нужно встать, когда пожилая женщина стоит рядом, но он запихал ее подальше и откинулся на спинку стула, чтобы заглянуть в лицо. Вблизи она уже не была похожа на каргу: лет пятидесяти пяти, ухоженная кожа, легкий, чуть заметный макияж, волосы собраны в строгий пучок, как у большинства женщин – бывших полицейских. Оперативниц, которые слишком хорошо знали, что неряшливость в прическе может привести к ужасным последствиям, если преступник схватит тебя за волосы. Пучок минимизировал такую возможность. Ну или можно постричься как мальчишка, но это не каждой подходило. Аксель опустил глаза на бейджик. Катарина Куге. Он видел портрет молодой и прекрасной Катарины Куге на доске почета. И правда оперативница.

Аксель встал. Взял свободный стул, поставил его рядом с рабочим столом и жестом предложил женщине сесть. Она рассмеялась. Весело и жизнерадостно.

– Знаю я вас, молодых детективов. Прошло тридцать лет, как я работаю в полиции, а вы не меняетесь. Не смотрите на обслуживающий персонал, не смотрите ни на кого, кроме криминалистов, потому что они могут быть полезны в моменте. И не уважаете старость. Но я еще не стара, детектив Грин. И могу вам помочь в вашем деле. Я сменила должность, но Старсгард сохранил мой уровень доступа. За выслугу лет. И позволил остаться здесь.

Аксель улыбнулся с неожиданным для самого себя смущением. Он не понимал, почему сначала эта женщина его отталкивала до такой степени, что он прозвал ее старой каргой, а сейчас вызывала искреннюю симпатию. Она ловко заняла место перед компьютером. Неожиданно длинные и гибкие пальцы без украшений, но с хорошим маникюром забегали по громоздкой клавиатуре, которая со стороны выглядела так, будто откликается только на удары молотка. И никак не меньше.

– Когда формировали базу данных для архива, не учли несколько моментов. Сейчас очередная команда очередного нового подрядчика – за пять лет Старсгард сменил пять команд, и все лоханулись с разработкой, – пытается довнедрить признаки дел, чтобы сделать толковый поиск, но у них не получается. Они пришли к шефу со словами: «Да тут просто надо все с нуля написать, фигня вопрос, миллион долларов, полгода, и все будет», шеф их послал и заставил разбираться в чужом детище, вот они и тупят. Но при этом есть несколько обходных путей. Например, я заметила, что если вбивать ключевые слова не в основной поиск, а в поиск по критерию, – ловкими движениями она вывела на экран необходимое меню, – то код это как-то считывает. Что ты искал?

– Огонь, сожжение, обжог трупа.

– Ясно. – Ее голос не дрогнул, но Грин почувствовал, что Катарина на мгновение растеряла свою уверенность.

– Вы что-то знаете об этом?

– У меня…

– Вы находили девушку, которую обожгли?

Женщина убрала руки с клавиатуры и посмотрела на детектива так, будто увидела привидение. Она сняла очки, протерла глаза, смахнув несуществующую слезу, откинулась на спинку неудобного стула и посмотрела на стеллажи, которые занимали все двухсотметровое помещение.

– Десять лет назад. Я нашла девушку в заброшенном доме. Ее уложили на стол, сложили руки на груди. И подожгли. Огонь уничтожил кожный покров с лицевой части туловища, но не тронул ту, которая примыкала к столу. Как будто он использовал горелку. Или она. Мы так и не поняли, что случилось. Улик не было. И личность жертвы установить не удалось.

По спине Акселя пробежал холодок.

– Это дело есть в базе?

Она покачала головой.

– Этого нет, потому что личность жертвы не установлена. Мы успели занести только те, где она есть. А почему… что происходит? Я слышала об Инквизиторе. Но… – Ее глаза распахнулись. – Вы ищите дела с похожим почерком?

– У нас четыре трупа. Две девушки, двое мужчин. Девушки обожжены. Причем первая полностью – ее подожгли как средневековую ведьму. А вторая частично – чтобы мы точно установили ее личность.

– Саманта Бельмонт.

– Саманта Бельмонт.

– А две другие жертвы – мужчины?

– Отчимы, – кивнул Грин. – С ними поступили менее милосердно.

– Я хочу помочь, – слишком поспешно, по мнению Акселя, сказала она.

В архиве повисла тягучая, как мед, тишина. Взгляды бывшей оперативницы и детектива встретились. Грину не нравились совпадения и неожиданная готовность левых сотрудников управления помочь в деле. Инстинктивно он стремился сохранить свою маленькую команду и не позволить посторонним узнать то, что можно обернуть против следствия. Скорее всего, Куге просто засиделась в архиве, и вспыхнувшая настороженность – следствие военного прошлого. Потратив несколько мгновений на сомнения, детектив подумал, что может привлечь ее к поиску дел. Почему, собственно, нет?

Аксель молча протянул руку. Женщина ее пожала.

– Помогите, – устно закрепил жест он. – Нам нужны обожженные девушки. Радиус – пятнадцать лет. А далее – нам нужны мужчины, у которых вырезали глаза, отпиливали запястья и половые органы. Или что-то из этого, не уверены, что преступник сразу сформировал схему. В приоритете те дела, где в одной семье убивали двоих. Дочь и отчима или отца. И те, где личности не установлены.