Джастин Скотт - Месть Страница 45

— Это должно волновать его в самую последнюю очередь.

— Он не доберется до места встречи?

— Он никуда не доберется.

Глава 16

Холодный ветер гнал яхту на юг. За «Лебедем» мчались гороподобные волны. Их гребни длиной в много сотен футов пенились и вскипали с оглушительным ревом.

Сейчас волны мчались не с юго-запада, а с запада, точно тем курсом, которому следовал Харден, чтобы встретиться с «Левиафаном». Сначала он думал, что такая перемена к лучшему, потому что единственный способ уберечься от фантастической мощи волн — держать яхту кормой к приближающимся валам, чтобы она поднималась на их гребни, прежде чем они обрушатся на суденышко. Но оказалось, что гладкий гоночный корпус «Лебедя» не приспособлен для такого движения.

Яхта просто-напросто оказалась слишком быстрой. Когда ее корма поднималась вместе с очередной приближающейся волной, нос яхты наклонялся вниз, ко дну провала. Скорость судна возрастала, и оно так быстро мчалось вниз по крутому склону, что могло врезаться носом в воду и перевернуться.

Хардену пришлось замедлить ход яхты. Он опустил штормовой парус и заменил лопасть автопилота на более маленькую. Но особого эффекта это не дало.

«Лебедь», оставшись без единого паруса, все равно плыл слишком быстро. Тогда Харден нашел самый крепкий канат, сделал на его конце большую петлю, привязал к ней тяжелый запасной якорь-плуг и бросил его за корму. Глубоко погрузившись в воду, длинный и прочный канат замедлил скорость яхты на один узел.

Тогда Харден опустил за корму еще несколько канатов. Обыскивая кормовые рундуки в поисках груза, который можно было привязать к канатам, он наткнулся на рваную грузовую сеть, подобранную в Роттердаме. Привязав ее к последнему нейлоновому канату, он потащил импровизированный трал в двухстах футах за кормой.

Тем временем стемнело. Плотные тучи закрывали звезды, и тьму рассеивало только мерцание волн, разбивающихся о корму. Канаты и сеть затормозили яхту настолько, чтобы ею можно было как-то управлять. Харден установил автопилот и отправился вниз отдохнуть.

Ажарату спокойно спала. В каюте царила непривычная умиротворенность. Рев волн и шипение пены здесь едва слышались. Хардену нужна была сухая одежда, но еще сильнее организм требовал пищи. Он не знал, сколько времени ему удастся продержаться на ногах, поэтому он привязался в камбузе страховочными концами, вскипятил воду и сделал себе смесь из чая, лимонного сока и меда. Выпив две кружки горячей густой жидкости, он принес еще одну порцию Ажарату и поднес кружку к ее губам. Она сделала несколько глотков и снова заснула.

Стенки каюты задрожали от жужжания. Это усилился ветер. Харден взглянул на барометр. Стрелка падала. За то время, пока он разделся до пояса, вытерся полотенцем и надел последнюю сухую рубашку, тяжелый шерстяной свитер и парку, барометр упал еще сильнее. Не зная, когда в следующий раз ему представится возможность поесть, Харден съел несколько ложек меда и арахисового масла, пожевал ломтик позеленевшего сыра, принял дозу амфетамина и поднялся в кокпит, выбрав момент, чтобы люк яхты не захлестнули волны.

Он оказался у штурвала как раз вовремя. Ветер, усилившийся до шестидесяти узлов, начал менять направление, и волны теперь шли навстречу «Лебедю». Харден, замечая большинство из них слишком поздно, не успевал сворачивать. Они окатывали нос, встряхивали яхту и перехлестывали через борт, снова и снова заливая кокпит. Харден всю ночь простоял у штурвала и наконец, когда ветер перешел в ровный ураган, дующий с запада, остался наедине с огромными волнами.

Наступил тусклый серый рассвет, а волны поднимались все выше и выше и стремительно мчались на яхту. Тут и там к небу поднимались отдельные всплески, похожие на клешни.

Валы становились все круче, и «Лебедь» снова плыл слишком быстро. Он зарывался носом в воду, угрожая перевернуться.

Волны ревели, выли и продолжали вздыматься к небу. Ни одна яхта размера «Лебедя» не смогла бы вынести единоборства с ними. Внезапно волна обрушилась на корму, затопив ее и вымочив Хардена до нитки. Прежде чем вода стекла обратно в море, яхта повернулась и легла на бок. Харден пытался вернуть ее на, нужный курс, но она почти не слушалась — ее тормозили волочащиеся за кормой канаты.

Со спокойствием, удивившим его самого, Харден понял, что его ждет гибель. Хотя корпус яхты и такелаж не были повреждены, она подошла к пределу своих возможностей. Харден хотел продержаться как можно дольше. Смерть не пугала его, но ему не давала покоя мысль, что «Левиафан» останется цел. Он знал, на что идет, когда объявлял войну танкеру.

Но он жалел, что Ажарату тоже обречена. Он хотел спуститься вниз и быть с ней, чтобы ей не пришлось умирать в одиночестве, но бросить сейчас штурвал было бы самоубийством. Он не имел права перестать бороться за жизнь и торопить события.

Над шлюпом поднялась огромная водяная стена. Харден крутил штурвал, разворачивая яхту. Канат, к которому была привязана сеть, оборвался около утки. Яхта развернулась кормой к волне, и Харден увидел, что еще один канат оборвался ночью. Оставались только два. Яхта ускорила бег, погрузив нос в воду под острым углом.

Зеленая вода залила бак от носа до мачты. Затем на корму обрушилась волна, швырнув Хардена через кокпит. Он ударился коленями о сиденья. Несколько секунд, барахтаясь в воде, он не видел ничего, кроме гика и мачты. «Лебедь» оказался полностью под водой. Затем нос поднялся, и яхта выбралась наверх, осев на корму и развернувшись бортом к волнам.

Харден подполз к штурвалу и попытался вернуть яхту на прежний курс, но судно поворачивалось слишком медленно. На него обрушился новый вал. «Лебедь» накренился, и его мачта легла горизонтально. В небе маячил очередной гребень, спеша прикончить яхту.

Но шлюп, лежа на боку, заскользил по склону надвигающейся волны. Не в силах остановить его бег, Харден ждал, когда нос яхты погрузится в воду в последний раз. Но яхта по-прежнему мчалась вперед, а потом, изящно приподняв корму, пропустила волну под собой.

Харден снова развернул яхту кормой к волнам. И снова нос зарылся, глубоко уйдя в воду. Рывками, преодолевая массу давившей на него воды, «Лебедь» выбрался на поверхность. Харден оглянулся, и у него замерло сердце. Яхту настигала еще более высокая волна, а за ней шел огромный бурлящий вал, почти в два раза выше того чудовища, за которым он следовал.

«Лебедь» летел вперед, таща за собой канаты, как разорванную упряжь, отчаянно поднимая корму, направленную к бурлящей горе. Он начал зарываться в воду, рассекая ее, и носовая волна кипела уже над его палубой.

Харден пытался повернуть яхту в сторону от провала. Но, недооценив ее скорость, испуганный гороподобным водяным валом, повернул слишком резко. Прежде чем он успел исправить ошибку, яхта резко накренилась. Ее нос поднялся, и через мгновение она легла на бок, скользя перед надвигающейся волной, а затем оказалась на кипящем гребне. Харден не успел понять, что произошло, когда на палубу упала тень от нового гигантского вала.

«Лебедь» боролся изо всех сил. Набрав скорость, он начал поднимать корму навстречу вздымающемуся чудовищу. Волна подняла яхту так высоко, что Харден успел увидеть вокруг себя на много миль бушующие океанские просторы. Но чем выше яхта поднималась, тем круче она опускала нос и тем быстрее плыла.

Над головой клубилась белая пена. Харден понял, что сейчас все кончится — яхта перевернется мачтой вниз. Нейлоновые канаты за кормой натянулись так туго, словно привязывали яхту ко дну океана, но все равно они не могли замедлить ее гибельного ускорения.

Внезапно до Хардена дошло, что волны несли яхту вперед с огромной скоростью, но «Лебедь», встречая очередной вал, подставив ему корму, накренялся, поднимал нос из воды и скользил на боку. Харден, к своему удивлению, понял, что чем быстрее скользила яхта, тем в большей безопасности она находилась, потому что чем больше была скорость яхты, тем медленнее гребень волны проходил под ней.

Он резко повернул штурвал, и его сердце замерло, когда яхта вытащила нос из воды и легла на борт. Закрепив руль под небольшим углом, он нашарил складной нож в кармане парки, открыл лезвие и стал резать канаты. Они цепко держались за яхту, но он перерезал их жила за жилой, держа нож обеими руками, пока не разрезал до конца.

Освободившись от пут, «Лебедь» рванулся вперед и взлетел на стену волны, надвигавшейся на яхту. Стрелка спидометра подошла к пределу. Каждый раз, когда нос начинал зарываться в воду, Харден поворачивал штурвал, яхта ложилась на бок и скользила по воде, как серфинг, взлетая на гребень. Вокруг нее бурлила вода, заливаясь в кокпит, но в следующее мгновение она в безопасности соскальзывала по задней стороне волны.

Харден снова мог управлять яхтой. Освободившись от волочившихся за кормой канатов, «Лебедь» легко слушался руля. Позволив волнам нести судно вперед и не сопротивляясь их натиску, Харден стал если не повелителем волн, то хотя бы их достойным партнером.