Александра Сашнева - Тайные знаки Страница 45

Аурелия вытащила из кармана что-то мелкое (Марго догадалась, что это та пуговица из замка-над-рекой), повертела перед глазами. Спрятала в карман снова. И, сохраняя на лице напряженное выражение, поднялась и, подобрав мяч, вышла на дорожку. Собаки подбежали к ней, но француженка отогнала их.

С необъяснимым остервенением она попыталась заставить мяч запрыгать, но старая резина сводила усилия на нет. Затухающие прыжки напоминали осцилограмму умирающего сердца.

Марго вернулась в комнату.

Взяв пульт телевизора, она включила музыкальный канал и снова устроившись на диване, открыла альбом.

На первой странице маленькая Ау была запечатлена на трехколесном велосипеде. На том самом, что валялся рядом с мячиком около синей скамейки. Следующие страницы были посвящены путешествиям по южным морям, живописным руинам и милым пейзанским деревушкам. Красивая молодая женщина, похожая на Аурелию. Наверное мать. И так же, как и Аурелия, женщина была сжигаема тщательно скрываемой страстью. Поль всегда стоял чуть поодаль. Он уже тогда запечатлел на лице терпеливую готовность жить через силу, через брезгливость и разочарование.

Зато не было ни на одной фотографии отца Аурелии.

Снедаемая недовольством и беспокойством, Марго отшвырнула альбом в угол дивана, но получилось это неловко, и альбом упал, раскрылся, и из него выпала на пол фотка, порванная пополам и затем склееная снова.

Марго подняла ее и отнеслась к находке с большим вниманием.

Дело в том, что она узнала отца Аурелии. Она точно видела э т о, именно это лицо. Но где?

— Это мой отец, — печально сказала Ау.

Марго вздрогнула. Она не слышала, как вернулась Аурелия Пулетт.

— Я до сих пор не могу этого пережить, — продолжала француженка. — Поэтому убрала фотографии отца. Я чувствую свою вину. Мне кажется, что все произошло по моей вине. Мне рассказали, что мать увидела на дороге меня с мячом и дернула руль. По встречной ехал грузовик… Это ужасно. А я была в это время тут, во дворе. И… действительно играла с мячом. Умом я понимаю, что это глупости, но все равно… Осталась только эта фотография. Остальные я в припадке порвала. Абсолютно все. И Поль, и Лео, они оба считают, что это я виновата.

— Странно! — покачала головой Марго. — Поль мне сказал, что не верит во всякую. Он сказал, что он атеист. И все проявления мистики и магии считает случайностью.

— А ты? — требовательно посмотрела на Марго Аурелия. — А ты веришь в… м-м-м… странные вещи?

— Иногда — да, иногда — нет.

— Ну ладно. Слушай дальше, — Аурелия откинулась к спинке кресла и, неподвижно глядя в окно, продолжила. — Была осень. Я получила отличную оценку в лицее, и отец повез меня на Луару, — задумчиво проговорила Ау. — Это был чудесный день… Я бежала по ступенькам и упала. Очень сильно разбила ногу и порвала колготки. Вечером мать меня сильно отругала. Я, конечно, была зла. Мало того, что я сильно ударилась, мне и самой было жаль этих колготок. Честно говоря, до сих пор не понимаю, что ее так разозлило! Бывало, что и раньше я рвала какую-нибудь вещь по неосторожности. Но никогда раньше она так не ругала меня. Будто я вмиг стала ей чужой! А на следующий день они разбились. Лео говорит, что я так бессознательно отомстила матери за несправедливое наказание. И плюс Эдипов комплекс. Но я считаю, что это чушь!

Марго промолчала.

— Но с того дня я не трогаю ни мяч, ни велосипед во дворе. Все так и осталось, как было в тот день. Мне кажется, я не во всем еще разобралась.

— Запутанно все, — покачала головой Марго.

Часы добрались до цифры семь, и маятник начал отбивать гудящие металлические ноты. Едва затих звон, дверца в правой башенке отворилась, и король со свитой выехал в поход.

— Мне часто снится один и тот же сон, — снова начала рассказывать Аурелия. — Солнечный осенний день и эта поездка. И он всегда очень плохо заканчивается. Каким-то бредом… Я не понимаю, зачем она меня отругала? Мне было так обидно! И бывают времена, когда я думаю, может быть, моя обида была так сильна, что каким-то образом подействавала на маму. Она могла слишком сильно расстроиться и увидеть галлюцинацию в момент задумчивости. Хотя Лео более жесток. Он утверждает, что я впала в транс, играя с мячом, и сумела передать матери импульс через информационное поле.

— Это Лео тебе сказал?! — Марго вытаращила глаза. — Он же так циничен!

— Ты плохо знаешь Лео. Когда он нажрется, из него вылезает такое! Когда-то он примкнул к хиппанам и занимался разными странными вещами. Жрал LSD, курил траву мешками и медитировал. И до чего-то такого дожрался, что теперь пьет почти не просыхая. Ему жить стало нестерпимо скучно. Но когда он нажрется, он говорит иногда очень странные вещи. Но я тебе не советую встретить его в таком состоянии. Он становится злым, непредсказуемым и невыносимым.

Аурелия замолкла, и Марго тоже замерла, не решаясь издать громкий звук.

— Расскажи мне, как ты нашла эту вещь? — спросила Аурелия, снова доставая пуговицу.

— Странная история, — ответила Марго. — Мы поехали смотреть замок-над-рекой, и там мне все показалось знакомым. А потом у меня перед глазами возникла картинка, будто кто-то уронил пуговицу, и она катится-катится-катится по ступенькам и падает в трещину. Я просто наклонилась и нашла ее там. Вот и все! Просто.

Ау рывком встала и опять убежала в спальню.

В спальне грохнули створки шкафа, что-то упало, и француженка вернулась назад с каким-то сиреневым свертком.

— На-ка, примерь! — протянула Аурелия тонкую сиреневую водолазку и красные джинсы. — Скоро станет совсем тепло, а у тебя нет ничего на этот случай. Ты же не собиралась оставаться в Европе на целый месяц!

— Да я бы и больше осталась, — сказала Марго, стягивая с себя свои, уже несвежие шмотки. — Постой! А откуда ты знаешь?!

— Я же сказала, мне звонил Поль…

— Он что, докладывает каждое слово?! — возмутилась Марго.

— У нас с братом нет секретов… Что тут такого?! — в свою очередь удивилась Аурелия.

Марго затянула подарочные брюки на поясе и поправила водолазку, она не прикрыла пупок, потому что Ау была немного ниже.

— Вот и чудесно, — сказала француженка. — Пупок сейчас модно. А ты, когда закончишь заказ для Жака, не повторишь ли для меня эту картину, которая стоит у стены? Там, где эта прекрасная девушка на пляже.

— М-м-м… — Марго от неожиданности согласилась. — Да, конечно, повторю… Только потом, когда рассчитаюсь с Жаком.

Мысленно она грязно выругалась. Ловкий ход. Может быть, надо было отказаться от водолазки? Вот взять прямо и отказаться. Только работы по личному заказу Аурелии не хватало.

— Конечно-конечно! Когда-нибудь! Потом. Не сейчас! — милостиво согласилась Ау. — А свои тряпки положи в стиральную машинку. В выходные я все постираю.

— Ага! — Марго послушно унесла вещи в бэдрум.

Когда она вернулась назад, Аурелия с горящими глазами сидела перед ящиком и думала о чем-то своем клокочущим внутри нее. И Марго испытала к француженке настоящую нежность. Такую, как к зеленоволосой девушке в «Эдеме», но ничем не показала своего чувства. Пожалуй, даже она нарисует картину специально для Аурелии. Только потом. Не сейчас.

Аурелия включила звук.

Опять был клип про роботов. Теперь Марго вслушалась в слова. Они были о том, что исполнитель стал машиной, у которой нет своей воли, и вражеский инопланетный разум может теперь вить из него веревки. И все это наглядно иллюстрировалось вспыхивающими лазерами, пунктирными линиями и цифрами, вспыхивающими на мониторах, экранах и просто перед глазами героя. Реально хотелось быть одной из этих прекрасных машин, которые шли в такт по широкой инопланетной пустыне. Они шли и вспыхивали, превращаясь в бестелесных бабочек и улетали в вечную тьму космоса, в плотный ультрафиолет, рентген и гамма-излучение. И на ритмичных ударах бочки кадр вспыхивал завораживающими таинственными знаками.

Начались новости.

Аурелия поднялась с дивана и, подойдя к стеллажу с книгами, вытащила одну из них, раскрыла посредине и что-то вытащила. Листок бумаги или открытку. Француженка повернулась к Марго, светясь таинственной улыбкой. Она включила свет и, села рядом с Марго.

— Вот смотри! — сказала она и показала открытку.

На открытке было изображено загадочное существо, с почти человеческим лицом о двух глазах с опущенными вниз внешними углами и третьим — во лбу, странныи, похожим на глаз хамелеона.

— Что это? — осторожно спросила Марго.

— Атлант! — таинственно прошептала Аурелия. — Правда чудесное лицо? Чистое и одухотворенное… Правда? Чувствуется, что это неземное существо. Правда?

— Не знаю… А это не могли сделать в Фотошопе?

— Нет, — Аурелия покачала головой. — Нам сказали никому не говорить, но я тебе скажу по секрету. Я видела фотографию этого существа.