Хроники несчастных - Дмитрий Галабир Страница 45

– Не преследуйте меня, – просит она, поднявшись на второй этаж. – Этого точно не стоит делать.

– Но как же…

Я растерян.

– Чао! – восклицает она, поднимаясь на третий. – Спасибо за цветы!

С ощущением того, что остался ни с чем, я выполз обратно и поплелся к машине. Уже по дороге домой понял, что ничего страшного на самом деле не случилось. Напротив – всё складывалось как нельзя лучше: она взяла букет, улыбалась мне… Это можно считать маленькой победой, не так ли?

Окрыленный этим чувством, я провел остаток дня в нетерпении перед нашей следующей встречей. Не знал, чем заняться, пробовал и работать, и играть в футбол на приставке, прогулялся вдоль речки у дома, но избавиться от мыслей о ней у меня так и не получилось. В конечном счете лег на кровать и заставил себя уснуть. Волнение не давало расслабиться, но ближе к двум ночи я всё же забылся крепким сном.

Утром снова стоял у её подъезда. Пробыл там весь день, но это не принесло результата. Она или сидела безвылазно дома или уехала куда-то еще вчера вечером и пока что, очевидно, возвращаться не собиралась.

Поспрашивал о ней мальчишек во дворе, бабулек у соседнего подъезда, но никто так и не сказал ничего дельного. Трудно объяснить, кого ты конкретно имеешь в виду, когда в качестве описания используешь лишь такие фразы как «красивая девушка», «темные волосы до плеч», «длинные ноги» или «милые веснушки». Это мало о чем говорит, согласен, хотя веснушки по мне – яркая примета. Да и увидев такую девушку хоть раз, трудно спутать её с кем либо, так что я просто не понимал, почему никто не может мне помочь.

Приезжал к ней каждый вечер после работы, всё ждал и ждал, но за всю следующую неделю нам так и не удалось пересечься, однако с наступлением выходных удача вновь переметнулась на мою сторону.

Хорошо, что цветы купил. Я хоть за эту неделю и перевел на них кучу денег, жалеть ни о чем не собирался.

– Снова вы? – озадаченно смотрит то на меня, то на цветы. – Меня это пугает.

Как же она светилась в тот день. То загадочно улыбалась, то подшучивала надо мной, то говорила строго и холодно, но ни одна из этих эмоций не могла скрыть её внутреннего сияния. Я чувствовал, что первые шаги к покорению вершины сделаны.

– Просто захотелось увидеть вас вновь, – с легким смущением, предательски отразившимся на моем на лице, отвечаю я. – Разве это преступление?

– Вы меня преследуете, трётесь тут уже неделю… Понятное дело, преступление! Мне стоит обратиться в полицию?

– Подождите, так вы меня видели?

– Какая разница, видела или нет? Не это важно, понимаете?

Она старается больше говорить твердо, но блестящие глаза выдают её радость. И уголки рта играют.

– Вы жестоки, – говорю. – Знали, что я чуть ли не ночую у вашего подъезда и…

– Это кто еще жестокий? – удивленно спрашивает она. – Забыли, как облили меня из лужи?

– Может и забыл, – пожимаю плечами, выпячивая нижнюю губу. – Я плохого стараюсь не запоминать.

– А вот я этот случай никогда не забуду, – парирует она. – Как вспомню…

– А вы не вспоминайте, – подхватываю я. – Лучше возьмите эти пионы.

– Господи… Откуда у вас пионы осенью?

Я торжествую. Чувство примерно как тогда в детстве, когда купил себе, наконец, долгожданный велосипед на первые личные деньги, заработанные честным и упорным трудом. Обрел то, о чем давно мечтал.

– Знаю места… – говорю я деловито. – А за деньги не волнуйтесь. Просто берите.

– Так у меня и те розы еще не завяли. Куда мне их…

– Меня зовут Руслан, – я решительно перехожу в наступление ибо недельное ожидание успело меня порядком утомить. – А вас?

Молчит.

– Разве я не заслужил права узнать ваше имя? Целую неделю здесь «трусь», как вы сказали…

Снова улыбается. Почти смеется. Опускает глаза, принюхивается к пионам.

– Меня Аня зовут, – отвечает она, не в силах более противостоять моему романтическому напору. – Спасибо за цветы, Руслан. Они такие чудесные!

Каждое слово звучит эхом в голове. Каждое движение навсегда отпечатано в памяти. Каждая эмоция врезана в душу.

В этом жутком месте наша история становится более выразительной, яркой. Я даже могу видеть всё под другим углом, проматывая самые теплые моменты в памяти по несколько раз.

Этот подвал и эти двое психов привели меня в чувство, стоит признать.

Когда Аня последний раз смеялась также, как тогда – на нашем первом свидании? Когда она была счастлива настолько, что могла беззаботно хохотать, ни о чем не переживая? Быть лёгкой, беззаботной, радостной и открытой?

Не помню, но точно до смерти родителей. После их смерти я больше не видел улыбки на её лице.

– Помнишь наше первое свидание? – спрашиваю я надломленно.

Надеюсь, что приятные воспоминания о совместном прошлом смогут впустить хоть немного света в это мрачное логово, развеяв здешний тлен.

Аня отрывается от окна и смотрит на меня, всё также о чём-то напряженно раздумывая и нисколько не меняясь в лице.

Ничего не отвечает, просто смотрит на меня и всё.

– Помнишь тот китайский ресторанчик? – продолжаю я. – Как мы со слезами на глазах ели эту…

Не могу вспомнить название блюда.

– Курица Гунбао, – тихо отвечает Аня и задумчиво закусывает нижнюю губу.

– Именно! – восклицаю я. – Курица Гунбао! Острая оказалась, гадина.

– Я бы не отказалась сейчас от этой гадины, – вздыхает она. – Навернула бы за милую душу. Пиво бы тоже не помешало.

– А мне бы не помешали сигареты и бритва. Хочется привести себя в нормальный человеческий вид. Чувствую себя как тот мужик из фильма. Том Хэнкс вроде… Он еще с мячом разговаривал.

Трогаю кустистую бороду, провожу ладонью по заросшей щетиной щеке, оглядываю исхудавшие, перепачканные руки и ноги.

Страшно представить, во что превратилось моё лицо спустя три месяца в этой чертовой дыре.

– Зачем ты вспоминаешь всё это? – разочарованно спрашивает Аня, возвращаясь взглядом к окну. – Ностальгия что ли?

Пожимаю плечами.

– Просто вспомнилось. Всё же было так хорошо. – Я выдерживаю долгую паузу и перехожу к важному: – Мне снился сон недавно. Хороший… Нас нашли, освободили и знаешь что? Всё плохое осталось позади. Мы договорились, что начнем наши отношения заново. Пошли на свидание… – вынуждаю себя улыбнуться, – …а потом занимались сексом. И еще паззл собирали. Тот наш портрет, помнишь?

– Который ты сорвал со стены и растоптал? – надменно спрашивает Аня.

Я удивленно хлопаю глазами, не зная, что сказать. Прячу глаза, опустив ненадолго голову.

– Так ты и об этом знаешь…