Ли Чайлд - Триллер Страница 46

Генеральный штаб вернулся к повседневной рутине. Офицеры постоянно прибывали и отбывали. Слуги из феллахов наводили порядок во дворе, в то время как военные готовились к войне. Напыщенные и озабоченные делами офицеры не обращали внимания на немытых крестьян. Один из них подобрал выброшенный недоеденный кусок халвы и бросил в мусорный мешок. Закончив уборку, он выкинул мешок в контейнер, стоящий у боковой стены. Возле того самого места, где нашел свою смерть Хэрит.

Вскоре этот контейнер вместе с другими погрузили в мусоровоз, который и доставил их на городскую свалку. Когда машина уехала, в контейнерах стал рыться нищий уличный торговец. Позднее у входа в гостиницу на восточной окраине города этот торговец предлагал туристам восточные безделушки.

Хорошенькая туристка из Италии приобрела у него небольшой, затейливо украшенный сосуд.

Вечером того же дня хорошенькая итальянская туристка выписалась из гостиницы, села в автомобиль и направилась из города на заброшенный пляж. Там она разделась и вошла в воду.

Тридцать шесть часов спустя началась атака. Еще через десять часов война, по существу, закончилась. За эти десять часов были полностью уничтожены все склады провианта и боеприпасов, а также топливные хранилища нападавшей армии.

Прошло несколько недель. Лейтенант Грета Франк сидела одна на холме на севере ее страны и смотрела на виднеющуюся за апельсиновыми деревьями и оливковыми рощами границу. Там было тихо. Еще не безопасно, но все шло к тому.

Девушка плакала.

Поднимая ногами клубы пыли, на холм взобрался министр и опустился рядом на корточки. Твердый взгляд серых глаз был устремлен в сторону границы.

— Другого варианта не было, — нарушил тишину министр. — Они должны были убедиться, что он попытался добыть эти сведения и потерпел неудачу. Его должны были схватить… и он не мог остаться в живых. Капитан знал, что только такой план сработает.

— И вы знали, — заметила Грета.

— Знал.

— Знали еще до того, как отправили нас.

Министр молча чертил тростью в пыли замысловатые фигуры.

— Почему вы сами не отправились туда и не сделали это? — спросила Грета. — Великий министр, одержавший победу.

— Я бы не смог.

— Да, не смогли бы. И я бы не смогла, и этот оборванец торговец — кто бы он ни был на самом деле — тоже не смог бы. Только Пол мог. Он понимал, что только он один на это способен.

Грета посмотрела на рисунки в пыли. Примитивные иероглифические изображения луны и солнца, какие мог бы сделать древний пещерный житель.

А у подножия холма, среди апельсиновых деревьев, бегали и громко кричали двое мальчишек. Они играли в войну.

Джон Лескроарт и М. Дж. Роуз

Джон Лескроарт — автор многих, ставших бестселлерами судебных триллеров. М. Дж. Роуз — всемирно известная писательница, автор ряда произведений о сексуальном сексологе и ее пациентах. Трудно представить, как могут пересекаться дела судебные с сексуальными проблемами, однако именно это и происходит в рассказе «Портал», который два автора писали, общаясь друг с другом исключительно по электронной почте. В центре рассказа — внутренний и внешний мир Люси Делри. Эта молодая беспокойная женщина порой ведет себя самым неожиданным образом, чем удивляет даже авторов. Для Роуз процесс лечения Люси сродни открыванию портала, который, оказывается, ведет в абсолютно темную комнату. Возможно ли доктору Морган Сноу (она фигурировала в триллере Роуз «Эффект ореола» («The Halo Effect»)) что-то там разглядеть? Потому и совет, который доктор Сноу дает Люси, основывается на ненадежных предпосылках. А Люси принимает этот совет близко к сердцу. Что касается Лескроарта, для него «Портал» стал возможностью вернуться в мир судебного триллера, вспомнить то время, когда он работал над суперуспешным романом «Вина». Пытаясь изгнать своих демонов, Люси попадает прямиком в Сан-Франциско (где разворачивается действие большинства произведений Лескроарта). Там искушенные прожигатели жизни посещают респектабельные рестораны, останавливаются в респектабельных отелях и пересекаются с обычными людьми, чья жизнь, внешне благополучная, скрывает множество мрачных тайн.

Джон Лескроарт и М. Дж. Роуз

Портал[61]

— Мне кажется, со мной что-то не в порядке. В психическом смысле.

Я кивнула. Мне уже доводилось слышать это от Люси Делри. Едва ли не на каждом сеансе. Вот уже почти два месяца Люси проходила у меня терапию. По вторникам в шесть вечера она являлась в мой кабинет в Верхнем Ист-Сайде на Манхэттене, садилась напротив, и мы пытались разобраться в ее проблемах.

— Почему вам кажется, что с вами что-то не в порядке? — спросила я.

— Я ничего не чувствую, доктор Сноу. Просто ничего. Даже в самых экстремальных ситуациях.

— А что вы называете самыми экстремальными ситуациями?

Реплики наши почти точь-в-точь совпадали с репликами прошлой встречи, да и всех предыдущих. Обычно после этого вопроса Люси затихала на несколько минут, а затем меняла тему и говорила о своем детстве. О том, как хотела стать художником, и о человеке, который ее вдохновлял.

Но сегодня она впервые пояснила:

— Когда я кого-то уничтожаю. Даже тогда, доктор, я ничегошеньки не чувствую.

Она замолчала. Посмотрела на меня выжидательным взглядом. Попыталась прочесть что-нибудь по моему лицу. Но я была уверена, что сумела скрыть шок и удивление. Я привыкла к исповедям. Даже к чрезмерно драматическим вроде этой.

— Что вы подразумеваете под «кого-то уничтожаю»? — уточнила я.

Люси замешкалась с ответом. Мне было любопытно, что же она скажет. Я ожидала фразы вроде: «Это была всего лишь метафора, доктор».

Однако спустя несколько секунд она сообщила:

— Уничтожение. Понимаете? Убийство. — Первое слово Люси прошептала, и с каждым последующим ее голос становился все тише и тише. — Истребление. — И еще тише, так что я еле расслышала: — Убийство.

Выражение лица ее при этом ничуть не изменилось, однако, едва закончив, Люси в изнеможении сгорбилась. Как будто ей стоило больших физических усилий произнести то, что она произнесла.

И эта перемена, произошедшая в Люси, заставила меня на короткий миг задуматься: а не может ли так быть, что она в действительности… Нет! За прошедшие два месяца она ни разу не дала повода заподозрить ее в способности к убийству. Конечно, это лишь метафора. Люси имела в виду, что психологически уничтожает тех, кого любит.

— Я должна что-то чувствовать. Должна расстраиваться, — добавила она уже своим обычным голосом.

Впервые наша беседа продлилась так долго без упоминания имени Фрэнка Миллея. Так звали художника, с которым Люси была знакома в детстве. Он рисовал акварелью на дощатых мостовых в районе Бруклин-Хайтс.

Во время одних сеансов она описывала его картины — как точно они передавали суть реки или городского пейзажа, как волновали ее и вызывали желание научиться пользоваться кистью и красками и самой создавать наполненные глубоким смыслом произведения. А бывало, она вспоминала о том, как, будучи семилетней девочкой, несколько месяцев пыталась заинтересовать собой художника. Наконец он снизошел до того, что показал ей, как рисовать на специальной плотной бумаге с текстурой, которая передает тончайшие оттенки цвета.

В ходе наших встреч я убедилась, что моя пациентка очень внимательна к мелочам и просто одержима красками. А ее память хранила мельчайшие подробности о событиях тех дней.

Однако я до сих пор так и не поняла, с какой целью Люси ко мне обратилась.

Да, я знала: ее беспокоит то, что она ничего не чувствует. Но обычно дальше констатации этого факта дело не заходило. По-настоящему эмоционально Люси вела себя, только когда рассуждала о художнике, о его картинах и о том, как была впечатлена ими.

И вот вдруг она перестала повторять одни и те же истории из детства и разоткровенничалась настолько, что застала меня врасплох.

— О чем вы думаете, когда… когда уничтожаете кого-то?

— Что это просто работа. Я полностью сосредотачиваюсь на ее выполнении.

Мне все еще не верилось, что Люси не шутит. Это совершенно не соответствовало ее характеру. Я работала с заключенными — и мужчинами, и женщинами. Мне доводилось слышать о хладнокровных убийствах и убийствах, совершенных в порыве страсти. Я видела искаженные в мучительной гримасе лица пациентов, когда они рассказывали, как внезапно приходили в себя и обнаруживали в руках окровавленный нож. Или пистолет. Или видели, как их пальцы сжимаются на чьем-то горле и несчастная жертва хрипит, а они только усиливают хватку.

— Простите, Люси, боюсь, я не совсем уловила вашу мысль. «Это просто работа». Что вы имеете в виду? Мне казалось, вы работаете фотографом.