Уоррен Мерфи - Стальной кошмар Страница 47

Глава двадцать девятая

Илза Ганс пыталась справиться с рукой. Рука была тяжелая. Илза подтащила ее к тому месту, где на полу лежал Конрад Блутштурц – кровать не выдерживала его веса. Особенно пары ног из титана, каждая из которых весила более трехсот фунтов.

– Будет больно, – предупредила Илза.

– Боль теперь не имеет значения, – сказал Конрад Блутштурц, и лицо его напряглось.

Илза присоединила сустав и нажала крохотный рычажок. Рука ожила. Ноги уже были подключены и тихонько гудели.

– Вот теперь все на месте, – сказала Илза, делая шаг назад. – Вы уверены, что хотите исполнить все до конца?

– Смит не станет терять время, – ответил Конрад Блутштурц, садясь. В том месте, где протез давил на кость, болело плечо. – Он в любую минуту может оказаться здесь. Я должен встретить его во всеоружии.

Сделав еще одно усилие, он согнул ноги, напоминающие лапки богомола, и встал, шатаясь как пьяный.

– Похоже, вы не очень-то уверенно держитесь на ногах, – с сомнением произнесла Илза.

– Сейчас стабилизаторы все выровняют. Давай скорей меч!

– Пожалуйста. – Илза осторожно принесла изогнутое лезвие, держа его острым краем от себя, и прикрепила к руке Блутштурца. – Надеюсь, будет держаться.

Здоровой рукой Конрад Блутштурц задвинул меч в специальное отделение своей титановой руки. С легким звяканьем меч встал на место.

– Отлично, – сказал Конрад Блутштурц.

– А я все-таки считаю, что зря мы не прикончили его прямо в “Фолкрофте”, – с сомнением проговорила Илза.

– Нет, так лучше. Теперь он беспокоится за безопасность жены, и мы получим больше удовольствия. А кроме того, в “Фолкрофте” слишком много охраны, а здесь мы будем с ним один на один.

– А может, вам что-нибудь на себя надеть. У вас – как бы это сказать, кое-что болтается, и вообще...

– Я горжусь своим новым телом, Илза!

– А эта штука у вас настоящая? Я хочу сказать, она может...

– Выполнять все функции, которые свойственны настоящему органу? – закончил за нее Конрад Блутштурц. – Это резиновый протез, но теперь я могу мочиться стоя, а не сидя, как женщина. И к тому же он может раздуваться.

– А ощущение от него такое же, как от настоящего? – спросила Илза, которая не могла оторвать глаз от протеза.

– Какая разница, моя Илза? – сказал он, надвигаясь на нее. – Ведь ты не знаешь, как ощущается настоящий.

Илза попятилась к стене. С болота доносились пронзительные крики эверглейдских птиц, создавая тревожную обстановку. Через окна в хижину проникал удушливый сырой воздух.

– Может, лучше подождать?! – испуганно крикнула Илза. – Я хочу сказать, я бы не возражала и все такое, вы сами знаете, но сейчас... Вы еще слишком слабы.

– Я так долго мечтал о тебе, Илза, – проговорил Конрад Блутштурц, прижимая ее к стене. – Я мечтал о тебе еще тогда, когда ты была ребенком, мечтал о твоей гладкой коже, молодом теле.

– Мои родители вас не любили.

– Они стояли на моем пути, но теперь их нет.

– На вашем пути? Что вы хотите сказать?

– Глупая девчонка! Это я уничтожил их! Потому что хотел тебя, потому что нуждался в тебе!

– Вы?! – воскликнула потрясенная Илза. Пронзительно закричав, она принялась лупить маленькими кулачками покрытую шрамами обнаженную грудь того, в кого верила столько лет. – Так вы лгали мне?! Это вы их убили – не евреи, не Смит, а вы?!

Вдруг голубоватая рука схватила ее за шею и начала душить. Крик смолк. Наконец девушка сползла на пол, и Конрад Блутштурц с сожалением посмотрел на бездыханное тело.

– Илза, – прошептал он, – я не хотел причинить тебе вреда.

Не получив ответа, он начал надувать искусственный член – смерть не сможет лишить его того, что принадлежит ему по праву.

Доктор Харолд В. Смит завел мотор. Впереди виднелся небольшой островок, терявшийся в мангровых зарослях, и он не знал, куда дальше плыть.

Смит взял лодку во Фламинго и долго пробирался среди болотной травы, пока не нашел эти мангровые заросли. Воздух был душным, и в черной грязи возле бесчисленных островов с обильной растительностью грелись на солнышке крокодилы. Несмотря на жару, Смит оставался в сером костюме. Безупречный галстук был завязан тугим узлом. Чемоданчик лежал у его ног.

Ярдах в ста впереди Смит заметил хижину. Она казалась безлюдной. Смит выключил мотор, и лодка плавно заскользила к возвышающемуся над водой островку. Сквозь темную зелень деревьев виднелась какая-то цапля.

И вдруг со стороны болота донесся голос – на этот раз Смит узнал его. И напрягся.

– В моей жизни было четыре счастливых момента, доктор Смит.

Смит не протянул руку, чтобы вынуть пистолет из наплечной кобуры. Он не хотел показывать противнику, что вооружен. Не сейчас.

– Первый-раз это было в Берлине, когда Гитлер лично выбрал меня для работы в Америке, – продолжал голос.

Смит хорошенько осмотрелся: его окружали густые заросли. И голос, похоже, доносился не из хижины.

– Второй – когда я впервые сел в инвалидное кресло. Вы, конечно, скажете, что инвалидное кресло не может быть счастьем, но в сравнении с тем, что я испытал, это был для меня миг торжества.

– Я предпочитаю видеть своего собеседника, – сказал Харолд Смит.

– В третий раз я испытал счастье, когда встал на ноги – впервые за сорок лет, и скоро вы увидите, каким я теперь стал.

– Где моя жена? – спросил Смит, стараясь контролировать голос. Но голос не хотел ему подчиняться – в нем отчетливо слышалась ярость. – Вы обещали дать мне возможность проститься с ней. Я требую этого. Это мое право!

Тут из зарослей показалась фигура, и Смит увидел Конрада Блутштурца. Его левая рука неестественно блеснула, и на глазах у Смита из нее выдвинулось изогнутое лезвие.

Киборг, подумал Смит. Неужели такое возможно?

Конрад Блутштурц пробирался по мшистому берегу, и Смит видел, как его сверкающие протезы погружаются в губчатую почву чуть не до колена. И тут он все понял. Все встало на свои места, и он увидел связь между Блутштурцем, распылителем и Римо с Чиуном.

Но времени на логические рассуждения не было – внезапно Конрад Блутштурц начал расти. Из его бионических колен донеслось слабое гудение, там начало что-то вращаться, выпуская до этого скрытую титановую секцию и таким образом удлиняя ноги.

Когда Конрад Блутштурц подрос на два фута, он бесстрашно ступил в воду и начал надвигаться на лодку Смита, словно этакий железный журавль.

– Где моя жена? – повторил свой вопрос Смит.

– Ты ее никогда больше не увидишь, – ответил Конрад Блутштурц, обнажая зубы. Но это была не улыбка, это было нечто, в чем слились наслаждение и боль.

Смит завел мотор, и лодка двинулась к неуклюжей, громоздкой фигуре.

– Дурак! – крикнул Блутштурц, выбрасывая вперед сразу обе руки.

Но Смит успел выпрыгнуть из лодки до того, как киборг нанес удар.

Конрад Блутштурц едва заметно качнулся и снес часть плоского носа лодки. Зачерпнув воды, лодка начала медленно погружаться в воду, а Смит, вскарабкавшись по скользкому берегу, побежал к хижине.

– Где ты, милая?! – позвал он.

Сзади издевательски засмеялся Конрад Блутштурц.

Ниже талии девушка была раздета, трусики были спущены на лодыжки.

Это оказалась Илза, блондинка, которую Смит видел “Фолкрофте”. Она была мертва. С замиранием сердца Смит переходил их комнаты в комнату, но ничего не мог обнаружить. Хижина была пуста.

– Где же она? – спросил он себя. – Господи, где же она может быть?

Подъехав к развилке, Римо спросил Чиуна:

– Нам куда – направо или налево?

– Налево, – твердо сказал Чиун.

Римо направил моторку в левый рукав болотистой реки. Мастер Синанджу возвышался на носу причудливым украшением. На нем была гавайская рубашка, заправленная в парусиновые штаны, потому что так одевались все в Эверглейдсе.

– Мне все-таки кажется, что лучше бы помочь Смиту чем мотаться вот так без толку, – заметил Римо.

– Смит сказал, что не нуждается в нашей помощи, – ответил Чиун. – Смит – Император, и его слово – закон.

– Если там никого нет, клянусь, мы немедленно возвращаемся в “Фолкрофт”!

– Вот ты и возвращайся, а я останусь и буду ожидать появления человека-машины, этого кровопийцы. Наконец они заплыли в тупик.

– Ты ошибся.

– Я не ошибся, – обиженно ответил Чиун. – Просто не был абсолютно прав.

– Какая разница, – сказал Римо, разворачивая лодку.

– Тихо! – вдруг прошептал Чиун. – Я что-то слышу.

Римо заглушил мотор и услышал голос, доносившийся из-за покрытой солнечными бликами листвы.

– Смит! Харолд В. Смит! – вопил голос.

– Это он, – произнес Чиун. – Кровопийца.

– Он за теми деревьями, – отозвался Римо, направляя лодку к берегу. Выскочив из лодки, они побежали сквозь заросли.

Вскоре они вышли к правому рукаву. Там, прямо в воде, стоял Конрад Блутштурц – хотя он был на большой глубине, вода едва доходила ему до колен.