День другой – кошмар все тот же - Евгений Меньшенин Страница 47

мужа. Ромка утонул в реке, когда мне было пять. Я был там и ничего не мог сделать. Мама ненавидела меня за это. И еще больше она стала меня ненавидеть после смерти отца. Мне приходилось притворяться, будто я Ромка, а ведь он был старше меня, и мне надо было делать вид, что я учусь в старших классах, хожу на тренировку по футболу. Она покупала мне одежду на три размера больше, и я ходил в этом, как полный кретин. Это был сущий кошмар. После школы я сбежал из дома в прямом смысле. Мне пришлось много работать. Когда мама умерла, я даже не приехал на похороны, и ее похоронили двоюродные братья. Я не считал ее своей мамой. И вообще, я лишился родителей задолго до их смерти. Понимаешь? И мне от этого очень грустно. Я всегда был один, брошенный ребенок. И я сам стал выбираться из этого. Я, как никто другой, знаю, что такое хреново, аж жить не хочется. Представляю, каково тебе. Я поддержу тебя в любом вопросе. Я лишь просто прошу, чтобы ты была честна со мной, как я с тобой, и чтобы ты мне верила. Я не прошу тебя о безоговорочном доверии, но по крайней мере о хоть каком-то минимальном.

Она слушала все это с нарастающим ужасом.

Этот мужчина, что сидел перед ней, был совсем не тем, за кого себя выдавал. Катя была уверена, что ее настоящий муж Адам был совсем другим. И даже более того, рассказанная лжемужем история лишь подтверждала тот факт, что притворяться для него – дело обычное.

Катя едва сдерживалась, чтобы не вскочить и не побежать, но она понимала, что так поступать нельзя.

– Да, – сказала она.

– Что «да»? – спросил Адам и хохотнул, будто она сказала очень смешную шутку.

– Да, я вам доверяю.

– Ну и хорошо. – сказал он, а после небольшой паузы добавил: – Слушай, а тебе разве не кажется, что я поделился с тобой откровенной историей и ты тоже должна мне что-нибудь сказать? Я не прошу жалости или чего-то такого, но может, ты тоже скажешь мне что-то такое, чтобы я понял, что между нами установилось доверие.

Катя непонимающе взглянула на него.

– В смысле?

– Ну в том смысле, что я вошел в комнату, а ты сидишь потерянная и делаешь вид, что все хорошо. Я ведь вижу, что не все хорошо. Меня не проведешь. Я знаю, как люди врут. Уж поверь мне, я точно знаю. Ты ведь не хочешь врать? Потому что если ты будешь врать, то зачем тогда мне говорить правду?

Катя сжалась. Ей было страшно. Хорошо, что она успела отправить сообщение Нике. Но вот дошло ли оно?

– Ну же? – сказал Адам.

– Я же говорю, что со мной все в порядке, – сказала Катя. – Извините, но мне нужно выйти.

Она бросила дневник, который держала в руках, на вершину стопки тетрадей и поднялась. Адам вскочил и преградил ей путь. На его лице полыхнула ярость, но морщины на лбу тут же разгладились, и он отошел в сторону:

– Конечно.

Катя сделала два шага к коридору.

– Катя, – позвал Адам, и она подпрыгнула на месте. Но оборачиваться не стала. – Ты ведь недавно ходила в туалет?

– Захотелось еще, – сказала она. – Это противозаконно?

– Нет, – холодно ответил он.

– Ну вот и хорошо, – сказала Катя и вышла из комнаты.

Он повернулся к дневникам. Его лицо из спокойного и расслабленного превратилось в напряженное и сосредоточенное. Адам потянулся к верхнему дневнику, полистал его, как делал уже много раз. Но все это было бессмысленно. Он понятия не имел, что и где надо искать.

– Сука паршивая, – прошептал он и бросил дневник в стопку.

И тут кое-что привлекло его внимание. Он сначала даже не понял, что конкретно. Но когда снял верхний дневник со стопки и увидел, что лежало ниже, то побледнел. Он смотрел минуту, соображая, что это значит. И потом до него дошло.

– Вот блядь! – сказал он со злостью, бросился в коридор и быстро взбежал по лестнице на второй этаж.

Дверь в ванную была закрыта. Он постучал.

– Катя! – крикнул он. – Ты там?

Она не отвечала.

Адам подергал ручку.

– Открой.

Еще раз подергал.

– Открывай!

Щелкнул замок, дверь отворилась, и на пороге появилась Катя с недовольным лицом.

– Зачем так ломиться? – спросила она. – Мы что, горим?

– Что ты тут делала? – Адам оттолкнул ее, вошел в ванную и стал оглядываться, подошел к окну и проверил защелки. Потом повернулся к Кате. В его глазах что-то промелькнуло. Он выдохнул и пригладил отсутствующие волосы на голове.

– Что, мне уже и в туалет нельзя сходить? – спросила Катя.

Он подошел к ней и посмотрел в глаза. Она смотрела в ответ, не отворачиваясь.

– Я просто… хотел узнать, все ли у тебя в порядке, – сказал он медленно и слишком мягко.

– Было, пока вы не стали ломиться в дверь.

Он кивнул.

Они стояли вплотную друг к другу несколько долгих секунд, чуть ли не касаясь носами. Катя не отступала. Она смотрела на Адама с вызовом.

Его скулы двигались, будто он пытался раскусить семечку, но она все время проскальзывала между зубов.

– Все сделала? – наконец спросил он.

Она не стала отвечать, а повернулась и вышла из ванной.

Он оглядел ванную еще раз. Провел ладонью по поверхности раковины. Сухая. Посмотрел на унитаз. Он не слышал, чтобы