Джузеппе Д'Агата - Тайна Бутлегера, или Операция "Ноктюрн" Страница 48

И в самом деле трое полицейских осторожно спускались по крутому откосу, освещая себе дорогу фонариками. Один из них крикнул:

— Эй там, внизу! Раненые есть?

Другой попал ногой в ямку и оступился.

— Проклятье! Вот работенка!

Фонарик ненадолго осветил опрокинутую машину, но Юрек и Контатти успели укрыться за ней.

— Ничего не вижу, — проворчал Контатти.

— А я вижу. Помоги и следуй за мной.

— Но я еле держусь на ногах.

— Я тоже.

— Ладно, — заключил Контатти. — Все же пошли.

Они двинулись, стараясь не шуметь, и как раз вовремя, чтобы не оказаться в свете фонарика, который полицейский снова направил на машину, лежащую на дне оврага.

— Ни единого стона не слышно, — заметил другой полицейский. — Наверное, погибли. — Спустившись к машине, он посветил внутрь. — Тут полно крови. Идите скорее сюда, где вы там, черт возьми, запропастились?

Из темноты ответил недовольный голос третьего полицейского:

— А где, по-твоему, мы должны быть?

Потом прозвучало несколько ругательств. И наконец послышалось:

— Ну-ка посвети сюда. Я, кажется, вывихнул себе лодыжку.

Юрек и Контатти скрылись в кустах. Юрек своими кошачьими глазами осмотрел склон, уходивший далеко вниз, к лесистой ложбине, и они стали спускаться, двигаясь как можно осторожнее. Чтобы не потерять друга в темноте, Контатти держался за край его разодранного пиджака.

Пятница, 17 ноября

Большая американская машина с дипломатическим номерным знаком выехала из-за поворота и остановилась на обзорной площадке, откуда открывался прекрасный вид на всю долину.

Это приехали Гаккет, Уэйн и Суханов. Русский полковник тоже был в штатском. Гаккет направил свой бинокль на виллу английского посла, утопавшую в зелени и освещенную золотистым утренним светом. В саду никого не было, но ставни на первом этаже были открыты.

— Если это розыгрыш, то неплохо придуман, — заметил Гаккет, передавая бинокль Уэйну.

— Здесь проходит только одна дорога, которую легко контролировать, — пояснил тот.

Суханов тоже взял бинокль и принялся рассматривать виллу.

— Бежать отсюда невозможно. Но вилла может оказаться пустой и напичканной динамитом.

— Какой смысл? — иронически улыбнулся Гаккет. — Чтобы убрать вас двоих?

Из-за поворота появилась «альфа» с карабинерами и остановилась рядом с американской машиной, и Гаккет направился навстречу Танкреди, выходившему из полицейской машины.

— Все в порядке? — поинтересовался он.

— Можете убедиться сами. — Танкреди указал на дорогу, которая, то пропадая в зелени деревьев, то появляясь из нее, кружила по склону холма, и отошел к офицерам-карабинерам, ожидавшим его распоряжений.

Действительно, Гаккет мог рассмотреть в бинокль места блокировки, которые Танкреди расположил в нескольких стратегических пунктах, — там укрывались в ожидании приказа машины с карабинерами.

Гаккет жестом выразил Танкреди свое одобрение, а Суханову пояснил:

— Он не пожелал видеть здесь никого из наших. Думаю, молит сейчас Господа, чтобы на него не свалилось больше никаких трупов.

— А вон там кто-то есть, — заметил Уэйн, получше фокусируя бинокль.

Он увидел, как из служебной двери вышел старик садовник, сухой, немощный, с соломенной шляпой на голове. Он поднял баллон с инсектицидом, взвалил, словно рюкзак, себе на плечи и направился в сад, к кустам и деревьям.

Гаккет взял у Уэйна бинокль и долго рассматривал старика.

— Если это ловушка, то достаточно одного противогаза.

Старик между тем был целиком поглощен своей работой — спокойно опрыскивал растения.

Гаккет передал бинокль Суханову и обратился к Уэйну:

— К сожалению, мы не можем войти туда, как хотели бы, со всей охраной, карабинерами и прочим. Вилла пользуется экстерриториальной привилегией. Это английская территория.

— Знаю, — ответил Уэйн. — Но я ведь нисколько не боюсь, Гаккет. Мне только любопытно.

Суханов высказал свое мнение:

— Ясно, что кто-то в этой банде предатель, кто-то куплен. И теперь ждет от нас денег.

На парковке рядом с крупной станций технического обслуживания находилось много грузовиков и трейлеров с прицепами.

Со склона холма сюда спустились Юрек и Контатти — грязные, в разодранной одежде с пятнами крови, бесконечно усталые. Преодолев ограждение со стороны холма, они спрыгнули на асфальт.

Юрек подошел к первому попавшемуся грузовику и постучал в стекло кабины, оттуда вскоре выглянуло обросшее лицо водителя.

— Чего тебе надо?

— Ехать. Немедленно. Сто долларов за тридцать километров.

Водитель размышлял. Условия были необычные.

— Доллары? А настоящие?

— Я спешу. Могу обратиться к другому.

Водитель взглянул на Контатти, стоявшего поодаль.

— Вас двое?

— Нет. Я один.

Водитель явно сомневался, стоит ли связываться с незнакомцем. Юрек достал из кармана пачку банкнот и отсчитал несколько штук. Тот внимательно рассмотрел их.

— Садись.

Юрек махнул рукой Контатти, обошел грузовик спереди и сел рядом с водителем, тот включил двигатель, и машина, покинув парковку, выехала на автостраду.

Контатти между тем, сунув руку в карман, убедился, что хлороформ и вата на месте, и прошел на заправку к насосу, возле которого стоял грузовик.

Когда бак заполнился, водитель еще некоторое время о чем-то разговаривал с заправщиком, и Контатти, воспользовавшись этим, забрался в кабину. Поднявшись в нее, водитель был крайне удивлен появлению непрошеного гостя, который к тому же, мило улыбаясь, нацелил на него пистолет.

— Поезжай. И ничего не бойся, — услышал приказ водитель.

Он сел за руль, дрожа от страха и не спуская глаз с пистолета. Контатти обхватил его рукой за шею:

— Говорю тебе — сиди спокойно. — Он отложил пистолет и, достав вату с хлороформом, прижал ее ко рту и носу водителя, не оказавшего от страха никакого сопротивления. — Ну вот, а теперь подыши и расслабься.

Подождав немного, пока наркотик подействует, Контатти уложил уснувшего водителя на спальное место позади сиденья, пересел за руль и включил зажигание.

Большая американская машина медленно проехала вдоль высокой каменной ограды и остановилась неподалеку от входа на виллу. Уэйн и Суханов вышли из нее и направились к ажурным воротам, рассматривая сквозь них старика, который, продолжая опрыскивать растения, будто и не заметил, что подъехала машина.

— Эй, садовник! — окликнул Уэйн.

Шабе, опустив голову, продолжал свое занятие, словно не слышал. Уэйн крикнул громче:

— Мистер садовник!

Старик не реагировал и наклонился, пролезая под веткой, чтобы пробраться к соседнему дереву.

— Похоже, он слепой и глухой, — заметил Уэйн Суханову. — Позвоните.

Суханов позвонил. Только теперь Шабе обернулся и, увидев у ворот людей, с трудом передвигая ноги, направился к стене здания, где находился пульт дистанционного управления воротами.

— Нет, он не глухой, — заметил Уэйн.

— И вовсе не слепой, — заключил Суханов.

Раздался щелчок, и ворота открылись.

— Нас ожидают, — объяснил Уэйн старику.

Ничего не ответив, Шабе жестом велел им следовать за собой. Снял со спины баллон и не спеша направился к лестнице на террасу.

Гости двигались за ним чуть поодаль и не без некоторой настороженности.

— Я думал, что у послов на Западе более многочисленный и более вымуштрованный персонал, — негромко заметил Суханов.

Уэйн подыграл ему:

— В это время все они еще спят: забудьте о профсоюзах, товарищ.

— Знаешь, что мне приходит на ум. Что инициатива этой странной встречи могла исходить от тебя, Уэйн.

— Отчего вы, русские, такие недоверчивые?

Суханов незаметно ощупал под пиджаком пистолет.

— Оттого, что хотим оставаться в живых, молодой человек.

Они поднимались по ступенькам следом за Шабе. Властным жестом Уэйн остановил Суханова:

— Подожди тут. — И приказал Шабе: — И ты тоже стой, где стоишь!

Старик остановился с безучастным видом.

Поднявшись на террасу и сделав несколько шагов, Уэйн заглянул в окно и тотчас возбужденно позвал Суханова:

— Иди, иди сюда! Быстрее!

Глаза его блестели. Он увидел, что Шабе остановился недалеко от стеклянной двери и кивком приглашает войти. Уэйн снова, теперь уже вместе с Сухановым, заглянул в окно. Мерилен сидела возле горящего камина, облокотившись на ручку кресла, в одной руке ее был стакан с молоком, а другой она придерживала на коленях газету. На лице ее, склонившемся к газете, и на светлых волосах играли отблески огня. В вырезе платья видна была крупная красная роза.

На столике рядом был накрыт завтрак, из пепельницы поднимался дымок от сигареты.