Робин Кук - Токсин (в сокращении) Страница 5

Ким посмотрел и увидел розовую полоску в середине, но все его мысли были заняты неприятным звонком из больницы.

— Хм, — сказал он. — В твоем возрасте я только такие гамбургеры и ел.

— Правда? — поморщилась Бекки. — Фу!

— Я их ел непрожаренными и с ломтиком сырого лука вместо всей этой жидкой дряни.

Бекки посмотрела на свой гамбургер, пожала плечами и откусила еще раз. И правда, было очень вкусно.

Глава 2

Ким подъехал к воротам своего гаража. Его большой дом в стиле эпохи Тюдоров возвышался среди зарослей деревьев в уютном пригородном районе. Когда-то это был превосходный дом, но теперь он выглядел заброшенным. Краска местами облупилась, перекошенные ставни нуждались в починке.

Внутри все выглядело не лучше, чем снаружи. Большую часть мебели и ковров Трейси забрала с собой, а кроме того, в доме уже много месяцев как следует не убирали. Ким бросил ключи на столик в прихожей и через столовую прошел на кухню. Он позвал Бекки, но она не ответила. Грязной посуды в мойке тоже не было.

— Бекки, лентяйка, где ты? — крикнул Ким, поднимаясь по лестнице. Он услышал, как дверь ее комнаты открылась, и через секунду в проеме появилась Бекки в ночной рубашке. Ее каштановые кудряшки спутались в клубок.

— Что случилось? — спросил он. — Я думал, ты спешишь на фигурное катание. Давай, собирайся.

— Я неважно себя чувствую. Живот болит.

— Уверен, ничего страшного. Болит все время или приступами?

— То болит, то нет.

— В каком месте? — спросил Ким.

Бекки обвела рукой вокруг пупка.

— Знобит? — Он пощупал ей лоб. Она помотала головой.

— Наверное, твой бедный животик жалуется на ту гадость, которую ты вчера съела. Ты пока одевайся, а я приготовлю завтрак.

— Я не хочу есть, — сказала Бекки.

— Ничего, захочешь. Жду тебя внизу.

На кухне Ким достал кукурузные хлопья, молоко и сок. Когда появилась Бекки, он спросил:

— Ну что, полегчало?

Бекки помотала головой.

— Ну хорошо, может, немного пептобисмола?

Она поморщилась и с отвращением сказала:

— Ладно, я попью сока.

Когда Ким с Бекки подходили к катку в торговом центре, еще не все магазины были открыты. Ким был уверен, что Бекки чувствует себя лучше — она все-таки съела немного хлопьев и в машине, весело болтая, снова стала самой собой.

— Ты посмотришь, как я катаюсь? — спросила Бекки.

— Конечно, мы же договорились. К тому же я очень хочу увидеть этот твой знаменитый тройной аксель.

Когда они подошли к катку, прозвучал свисток, означавший конец занятий средней группы.

— Как раз вовремя, — сказал Ким.

Бекки села и стала развязывать шнурки на кроссовках, а Ким принялся рассматривать других родителей. Девочка примерно одного с Бекки возраста подъехала к ним, села рядом с ней и сказала: «Привет». Бекки поздоровалась в ответ. Ким повернулся и был неприятно удивлен, оказавшись лицом к лицу с Келли Андерсон. Несмотря на ранний час, она была одета так, будто собиралась на показ мод. Она улыбнулась и спросила:

— Вы не знакомы с моей дочерью?

Хотя Киму и не хотелось с ней разговаривать, он поздоровался и представил Келли свою дочку.

— Какая приятная неожиданность, что мы снова встретились, — сказала Келли, пожимая руку Бекки. — Вы видели вчера в одиннадцатичасовых новостях мой сюжет о юбилее слияния больниц?

— Увы, нет.

— Жаль. Ваша заключительная фраза произвела фурор.

Ким с досадой покачал головой.

Бекки нагнулась, чтобы попрощаться с Кэролайн.

— Увидимся, — сказала она и выскочила на каток.

— Кэролайн, пошли, — сказала Келли, беря сумку и коньки дочери. — Надевай куртку.

Когда Келли и Кэролайн ушли, Бекки, немного размявшись, подъехала обратно к Киму.

— Я не могу кататься, — сказала она, выходя с катка. Она села на скамейку и начала быстро снимать коньки.

— Что такое? — спросил Ким.

— Совсем плохо с животом. И мне срочно нужно в туалет!

На следующий день Ким закончил обход к восьми утра. Когда приехал лифт, он едва протиснулся внутрь. Для воскресного утра народу было слишком много, и его прижали к высокому, худощавому врачу с табличкой на груди «ДЖОН МАРКХЭМ, ДОКТОР МЕДИЦИНЫ, ПЕДИАТР».

— Извините, — обратился к нему Ким, — вы случайно не знаете, не гуляет ли среди школьников какая-нибудь кишечная инфекция?

— Ничего об этом не слышал, — сказал Джон. — Сейчас везде грипп, но он респираторный. А почему вы спрашиваете?

— У моей дочери сильно расстроен желудок.

— А какие симптомы? — спросил Джон.

— Началось с болей вчера утром, потом диарея. Я ей дал обычного закрепляющего.

— И помогло?

— Сперва да, но вечером все симптомы вернулись.

— Тошнота, рвота?

— Ее немного тошнило, но не рвало, по крайней мере пока. Правда, она и не ест ничего.

— Температура?

— Не повышалась.

— Кто ее лечащий врач?

— Был Джордж Тернер, но после слияния ему пришлось уехать из города. Он вернулся в Бостон, в детскую больницу.

— Я помню доктора Тернера, — сказал Джон. — Какое-то время я работал в «Самаритянине». Он хороший человек. Ну да ладно. Что касается вашей дочери, то я думаю, у нее пищевое отравление, а не инфекция.

— Правда? Я думал, что отравления всегда бывают массовыми, как тот классический случай со стафилококком в картофельном салате на пикнике.

— Не обязательно, — сказал Джон. — Пищевое отравление может принимать любые формы. Но если у вашей дочери сильный понос, то это скорее всего оно. Чтобы вас окончательно убедить, могу сказать, что в центрах по контролю и профилактике заболеваний утверждают, что каждый год они имеют дело примерно с восемьюдесятью миллионами случаев отравления.

Лифт остановился, и Джон вышел.

— Желаю вашей дочке скорее выздороветь, — сказал он на прощанье.

По дороге домой Кима не оставляла мысль о том, что в США за год случается столько отравлений. Если это действительно так, то почему же он никогда не слышал об этих цифрах?

Он думал об этом, и когда подъезжал к дому, и входя в прихожую. Он услышал, как работает телевизор в гостиной, и, зайдя, обнаружил там Бекки. Его дочь лежала на диване и смотрела мультики. Она до самого подбородка была укрыта одеялом и выглядела немного бледной на фоне темно-зеленой шерсти.

Накануне вечером они из-за ее живота сидели дома, и она рано легла спать.

— Привет, — сказал Ким, — я вернулся. — Бекки не ответила. Подойдя к дивану, он положил руку ей на лоб.

— Ну как, получше? — спросил он. На ощупь лоб был теплым, но, может, это из-за того, что он пришел с холода.

— Все так же, — сказала Бекки. — И еще меня вырвало.

— Вырвало? — переспросил он. Рвота была новым симптомом.

— Так, немножко.

— А живот болит?

— Как раньше. То заболит, то перестанет.

— А понос?

— Может, не будем об этом? — сказала Бекки. — Мне как-то неловко.

— Ладно, зайчик, — сказал Ким. — Уверен, что через несколько часов ты совсем поправишься.

Уже стемнело, когда Ким подъехал к дому Трейси. Он обошел машину и помог Бекки выбраться из нее и дойти до дверей. Бекки была завернута в одеяло, так что на голове у нее получилось что-то вроде капюшона. Весь день она провела на диване перед телевизором.

Ким позвонил. Трейси открыла дверь и только хотела поздороваться, как тотчас нахмурилась.

— В чем дело? — спросила она, поднимая край одеяла и заглядывая Бекки в лицо. — Ты такая бледная, ты что, заболела? Заходите!

Бекки вошла, и Ким за ней. Трейси закрыла дверь.

На глазах у Бекки выступили слезы, и Трейси торопливо обняла ее.

— Что случилось?

— Небольшое расстройство желудка, — вставил Ким. — Наверное, чем-то отравилась.

— Если небольшое, то почему она такая бледная? — спросила Трейси, положив руку на лоб дочери.

— Температуры у нее нет, — сказал Ким. — Только боли и понос. Я дал ей пептобисмол, а когда это не помогло, то еще и имодиум, и ей стало чуть получше.

— Мне нужно в туалет, — сказала Бекки.

— Хорошо, дорогая, иди, — ответила Трейси. — Я потом поднимусь к тебе.

Бекки подобрала край одеяла и побежала вверх по лестнице. Трейси повернулась к Киму с покрасневшим от гнева лицом.

— Ким, она пробыла с тобой меньше сорока восьми часов и уже больна. Зачем я только уехала!

— Ой, ну прекрати, — сказал Ким. — Бекки могла заболеть, даже если бы ты никуда не уезжала. Ей стало плохо утром в субботу. И если у нее все-таки отравление, то значит, она съела что-то не то в «Онион ринг» на Прейри-хайвэй, где хозяин — он сам хвастался Бекки! — твой новый дружок.

Трейси распахнула дверь:

— До свиданья, Ким!

Ким развернулся на пятках и вышел.