Уоррен Мерфи - Клиника смерти Страница 5

Римо спросил как-то у Смита, что будет, если президент решит навсегда остаться в своем кресле, используя КЮРЕ для укрепления и поддержки личной власти.

– Мы не допустим этого, – ответил Смит.

– А что будет, если он решит «засветить» нас? Сам факт нашего существования будет означать, что конституция не действует. Настанет хаос.

– Президента сочтут ненормальным, а поскольку мы официально не существуем, нас легко распустить. Вас и так нет на этом свете, я уйду из жизни, а больше никто не знает, чем мы занимаемся, – сказал Смит, но призадумался и однажды поинтересовался у Римо, знает ли Чиун, в чем подлинное назначение КЮРЕ.

– Вы посылаете деньги в Синанджу в срок? – спросил Римо.

– Да.

– Тогда Чиуну нет дела до того, чем мы занимаемся.

– Именно так он бы и ответил, – посетовал Смит.

– Я хочу сказать следующее: если объяснить ему, что мы являемся тайной организацией, защищающей конституцию, то он поймет. Если сказать ему, что сотни людей работают на нас, не подозревая об этом, он поймет. Если сказать ему о компьютерах в Фолкрофте и о том, как вы используете их для подкупа, добывания секретов и уничтожения врагов нашей конституции, он поймет. Но одного он не поймет никогда.

– Чего же? – недоуменно спросил Смит

– Что такое конституция.

Смит улыбнулся и вскоре, поскольку он привык доводить все до конца, сам объяснил Мастеру Синанджу, что такое Конституция Соединенных Штатов Америки.

С тех пор Чиун был уверен, что знает, как управляются Соединенные Штаты. Листок бумаги являлся общественным договором, который все признавали и никто не принимал всерьез.

– Это как ваша Библия. Красивые песни, не более, – сказал Чиун. Но Римо догадывался, что Чиун, в отличие от других не знавший многого, на самом деле все понимал гораздо глубже.

Римо сидел на краю кровати и выслушивал очередное задание, которое, по словам Смита, требовало только оперативности, и ничего более. Интересно, какого черта это означает?

– Гибнут люди, находящиеся в центре нашего внимания, – говорил Смит.

Римо щелкнул пальцами.

– Ну конечно, теперь все понятно!

Смит посмотрел на него так, словно хотел сказать: «С дураками не соскучиться», и продолжал:

– Именно здесь возникли трудности. В одной такой сфере нашего внимания – налоговой службе – мы потеряли семь человек за полтора года.

– Почему бы не дождаться, когда их наберется тысяч пять, Смитти, и все прояснится? Зачем то есть волноваться из-за семерых? О чем вы думали, черт возьми, когда их было только трое?

– Тут есть свои тонкости. Мы не уверены, что их семь. Мы, в общем, не до конца понимаем, что, в сущности, происходит. Четыре смерти, судя по всему, – это воля Господа.

– Возьмем на службу и Бога, нет проблем, – сказал Римо. – Вместо меня. Чиун, кстати, считает, что Бог справляется со своими обязанностями не слишком удачно и мог бы отойти от дел. Даже если он корейский Бог.

– Прошу вас, перестаньте. Известно, что на жизнь пятерых из семи были совершены покушения, неудавшиеся только благодаря усилиям полиции. Но вскоре один умер от болезни почек, двое от кровоизлияния в мозг, один от остановки сердца…

– Ближе к делу.

– Так мы потеряли некоего Боулдера, который выполнял важную работу в налоговой службе. Во время операции у него отказало сердце. По словам медиков, удаление аппендикса прошло успешно, но пациент умер. С ним был связан другой человек, которого мы хотели бы сохранить живым, а это, кажется, будет трудно.

– Ладно, – сказал Римо. – Я все сделаю. Запросто. Положитесь на меня. Я прослежу, чтобы у него был низкий уровень холестерина и чтобы он регулярно делал зарядку. Потом я займусь его сердцем и легкими. Профилактика – залог здоровья!

– Это не ваша забота. Я хочу быть уверен, что на него не рухнет дом или его не собьет машина.

– А если у него все-таки случится сердечный приступ?

– Мы не уверены, что упомянутые четыре смерти произошли по воле Господа. Нужно все точно выяснить. Вы должны сохранить жизнь этому человеку, защитись его от воздействия сил явных и тайных. Вы должны проследить, чтобы в течение какого-то времени – скажем, месяца – с ним ничего не произошло. Если кто-то проявит активность, необходимо пресечь попытку, выяснить, откуда исходит опасность, устранить ее источник. Затем можете продолжить отдых. Ясно?

– До некоторой степени. Скорее всего, мне понадобится собака-ищейка.

– Знаете, Римо, чем старше вы становитесь, тем меньше я вас понимаю.

– Как и я вас, Смитти.

– Я не изменился с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать лет, Римо.

– Охотно верю, – сказал Римо и сосредоточился на личности своего подзащитного.

Его звали Натан Дэвид Уилберфорс, и жил он в Скрэнтоне. С матерью. Не любил громкого шума.

Глава третья

Агенты казначейства должны были немедленно покинуть дом Уилберфорсов по трем веским причинам. Миссис Уилберфорс пообещала изложить их, если агенты присядут – нет, не на диван, разве они не видят, что на нем покрывало, и не на складную кровать – это для гостей. Ничего, пусть постоят.

– Вы явились в мой дом, принесли на ботинках уличную грязь, ваши шляпы где только не валялись, вы употребляете сомнительные выражения в присутствии Натана Дэвида. Вы говорите, что Натану Дэвиду угрожает опасность, и вы собираетесь защитить его. Но кто защитит Натана Дэвида от грязи и сквернословия? Конечно, ни один из вас, – произнесла миссис Уилберфорс с негодованием.

Ее массивная грудь возвышалась под складками платья как неприступный бастион. Она была шести с лишним футов роста и весила, по оценкам агентов, добрых двести сорок фунтов. Если она и не играет за «Питтсбург стилерз», подумал вслух один из агентов, когда хозяйка не могла их слышать, так лишь потому, видимо, что ей не нравится беспорядок в раздевалках.

– Мадам, ваш сын является заместителем директора, он важное лицо, а у нас есть все основания полагать, что его жизнь в опасности.

– Я знаю, что ему грозит опасность. Общение со всякими типами.

– Нам известно, что в прошлом месяце машину господина Уилберфорса пытались испортить. Под предлогом установки нового глушителя хотели снять тормоза, если не ошибаюсь.

– Откуда вам знать, что они пытались сделать? Вы же никого не поймали.

– Но мы помешали ему.

– Рада за вас. Натан Дэвид отныне будет ездить на автобусе. Так вам будет спокойнее?

– Не совсем, мадам. Мы должны все проверить. У нас есть приказ охранять господина Уилберфорса. Мы надеемся на вашу помощь. Для его же блага.

– О благе Натана Дэвида я позабочусь сама.

– У нас есть приказ, мадам.

Но когда в полдень агенты связались со своим, начальством, то узнали, что приказ отменен, и решили, что миссис Уилберфорс с Вандаллия-авеню, 832, имеет какие-то связи в верхах. Агентов быстро отозвали.

– Не задавайте вопросов, – сказал им шеф. – Указание получено сверху. Ничего не могу вам объяснить.

Когда все трое зашли откланяться в кабинет Уилберфорса, он беседовал с новым служащим, худощавым человеком с выступающими скулами и очень широкими запястьями.

– Мы хотим попрощаться и пожелать вам всего наилучшего, мистер Уилберфорс.

– О, благодарю, – сказал Уилберфорс. – Я с удовольствием пожал бы вам руки, но вы, к сожалению, уже на пороге.

– Да вы никогда этого и не делаете, мистер Уилберфорс, – заметил агент, говоривший от имени всех троих.

– Ну, тогда, наверное, не стоит и начинать, – сказал Уилберфорс и нервно усмехнулся. Это был полноватый, аккуратно одетый человек сорока с лишним лет. Его письменный стол сверкал чистотой, а бумаги на нем были разложены столь тщательно, будто это были хирургические инструменты.

Когда агенты ушли, Римо положил ноги на стол.

– Сэр, о, сэр! Это мой стол! – возмутился Уилберфорс.

– Ну и что? Я просто посижу и не стану мешать вам.

– По-моему, раз вы хотите работать со мной, мы по меньшей мере должны хотя бы понимать друг друга. Так вот: я люблю чистоту и аккуратность.

Римо взглянул на свои ботинки. Они блестели. Он в недоумении посмотрел на Уилберфорса.

– Мой стол. Ваши ноги лежат на моем столе.

– Да, – сказал Римо.

– Не соизволите ли убрать их?

– Какие пустяки, – произнес Римо спокойно.

– Пожалуйста, уберите их.

– Нет, – сказал Римо.

– Тогда я требую, чтобы вы убрали их. Я могу применить силу, мистер Римо. И если мне придется прибегнуть к чрезвычайным мерам, ваша карьера пострадает.

Римо пожал плечами и, оставшись в той же позе, приподнял ноги над столом на четверть дюйма. Уилберфорс был уверен, что новый сотрудник скоро опустит ноги на пол. Даже танцор не смог бы так держать их более минуты или двух. Но разговор продолжался уже второй час, а ноги оставались в том же положении, и человек, казалось, не испытывал напряжения. Ноги застыли над столом, будто подвешенные в пространстве.

У нового сотрудника были особые функции. Он хронометрировал рабочий день Уилберфорса. В его задачу входило выяснить, почему отдел Уилберфорса работал так эффективно, и довести эту информацию до сведения всех остальных. Он все время будет находиться рядом с Уилберфорсом и наблюдать, как тот распределяет время между работой и отдыхом, включая и сон.