Патрисия Корнуэлл - Реестр убийцы Страница 50

— Весьма интересно.

— Вас так легко заинтересовать.

— Я вас не понимаю. Что вы хотите этим сказать?

— Люси поговорила с парнем, который обслуживает всю компьютерную сеть в порту. По ее словам, важно то, что сетевой адрес Сэндмена не соответствует ни одному МАС-адресу в порту. Другими словами, он не пользуется для отправки сообщений ни одним из портовых компьютеров. Вывод: скорее всего он и не работает в порту. Люси подсказала несколько возможных сценариев. Например, он бывает в порту время от времени, приходит на круизном или грузовом корабле и во время стоянок подключается к портовой сети. В таком случае он должен работать на судне, которое заходило в чарльстонский порт в те дни, когда отсылались письма. Все письма — в ящике входящих Люси обнаружила двадцать четыре сообщения — отправлены через беспроводную сеть порта. Включая и то, которое доктор Селф только что получила. С фотографией женщины в медной ванне.

— Значит, сейчас он должен быть в Чарльстоне, — говорит доктор Марони. — Надеюсь, вы взяли порт под наблюдение. Возможно, удастся его схватить.

— Нам приходится быть очень осторожными. Привлекать полицию преждевременно — его можно спугнуть.

— В порту наверняка есть информация по всем судам: когда они заходят, сколько стоят. Вы сопоставляли даты заходов с датами отправки писем?

— Да. Наше внимание привлек один круизный пароход. Некоторые даты его захода в порт совпадают с датой отправленной корреспонденции, но есть и несовпадения. Вот почему я лично думаю, что он находится в Чарльстоне, может быть, даже живет там, а к портовой сети подключается незаконно или же просто паркуется где-то поблизости.

— Такие сложности не для меня. Я живу в очень старом мире.

Доктор Марони снова раскуривает трубку — этот процесс доставляет ему особое удовольствие.

— Примерно то же самое, что разъезжать со сканером и засекать людей с сотовыми телефонами, — объясняет Бентон.

— Полагаю, вины доктора Селф в этом тоже нет. — Доктор Марони вздыхает. — Убийца посылает письма из Чарльстона с прошлой осени, и она могла бы сказать об этом кому-нибудь.

— Могла бы сказать вам, Пауло, когда направляла к вам Сэндмена.

— А ей известно об этом чарльстонском следе?

— Я рассказал ей. Надеялся, это подтолкнет ее вспомнить что-то или поделиться иной информацией, которая могла бы помочь нам.

— И что же она сказала, когда вы сообщили, что все это время Сэндмен слал ей письма из Чарльстона?

— Сказала, что своей вины не видит. А потом села в лимузин и укатила в аэропорт, где ее ждал частный самолет.

ГЛАВА 16

Аплодисменты, музыка и голос доктора Селф. Ее веб-сайт.

Скарпетта читает фальшивое признание Люси, ее выдуманный рассказ о посещении клиники Маклина, сканировании и о том, каково это — жить с опухолью мозга. И чем дальше читает, тем больше мрачнеет, хотя Люси знает — тетя умеет скрывать чувства.

— Теперь уже ничего не поделаешь. Что сделано, то сделано, — говорит Люси, сканируя отпечатки пальцев в цифровую систему обработки изображений. — Даже я не могу ничего изменить. Остается только одно: принять все как есть. По крайней мере мне больше не надо бояться, что это выйдет наружу.

— Вот как?

— На мой взгляд, иметь физический недостаток куда хуже, чем совершить нечто такое, за что можно попасть под суд. Так что, может быть, оно и к лучшему, что люди наконец все узнали. Правда приносит облегчение. Лучше ничего не скрывать, согласна? И когда люди узнают то, что раньше утаивалось, случается странное. Ты как будто получаешь нежданные подарки. Те, кто вроде бы не питал к тебе симпатий, протягивают руку помощи. С тобой снова говорят голоса из прошлого. А другие голоса умолкают. Кто-то уходит из твоей жизни…

— Кого ты имеешь в виду?

— Скажем так: большим сюрпризом это не стало.

— В любом случае доктор Селф не имела права так поступать, — говорит Скарпетта.

— Ох, послушала бы ты себя.

Скарпетта не отвечает.

— Ты, наверное, хочешь сказать, что и сама отчасти виновата. Знаешь, не будь я племянницей знаменитой Кей Скарпетты, никто бы это и читать не стал. У тебя есть убийственное свойство считать себя виноватой во всем и пытаться это все исправить.

— Не могу больше. — Скарпетта закрывает страницу.

— Должна признаться, этот твой недостаток причиняет мне немало неудобств.

— Нужно найти хорошего адвоката, специализирующегося на делах по диффамации и клевете в Интернете. Сфера эта настолько не отрегулирована, что ее можно сравнить с обществом, в котором не существует законов.

— Придется доказать, что я ничего такого не писала. Построить на основе этого претензию. Не фокусировать внимание на мне, потому что ты не хочешь привлекать к себе внимание. Я не трогала тебя все утро, но больше не могу.

Скарпетта начинает убирать вещи со стола.

— Я сижу и слушаю, как ты спокойно, словно ни в чем ни бывало, разговариваешь по телефону с Бентоном. С доктором Марони. Как ты можешь? Как можешь делать все это и не кипеть от возмущения?

Скарпетта пускает воду в металлическую раковину. Тщательно, словно проводила вскрытие, а не работала в безупречно чистой лаборатории, где всего лишь занималась фотографированием, моет руки. Люси видит синяки на ее запястьях. Как ни старайся, спрятать их невозможно.

— И что? Так и собираешься защищать этого мерзавца до конца жизни? — Люси имеет в виду Марино. — Ладно. Не отвечай. Может, самая большая разница между нами не столь уж и очевидна. Я не позволю доктору Селф довести меня до такого состояния, когда человек делаете собой что-то… фатальное.

— Фатальное? Надеюсь, нет. И мне не нравится, когда ты употребляешь это слово. — Скарпетта убирает в отдельные пакеты золотую монету и цепочку. — О чем ты вообще говоришь? Что-то фатальное!

Люси снимает лабораторный халат, вешает его на крючок у двери.

— Если думает, что толкнет меня на что-то непоправимое, то ошибается. Такого удовольствия я ей не доставлю. Я не Марино.

— Нужно незамедлительно проверить это на ДНК. — Скарпетта заклеивает оба конверта. — Передам напрямую. Сколько им нужно времени, часов тридцать шесть? Может, меньше? Если не возникнет непредвиденных осложнений. Только бы не затянули с анализом. Думаю, ты понимаешь. Если меня навестит кто-то с оружием…

— Да, я помню. Это ведь было еще в Ричмонде. Рождество на носу, а я провожу его вдали от университета, с тобой. Да еще друга притащила. И он подбивает к ней клинья прямо у меня на глазах.

— Он делал это не раз.

На лице у Скарпетты выражение, которого Люси никогда раньше не видела.

Тетя заполняет бланки, занимается то одним, то другим, словно специально находит себе занятия, чтобы не смотреть на нее. Люси уже не помнит, когда в последний раз видела Кей такой. Пристыженной и сердитой. Сердитой — да, но не пристыженной. И от этого на душе становится совсем мерзко.

— Он не знал, как вести себя в женской компании, и потому отчаянно старался произвести впечатление, а мы вместо того, чтобы восторгаться, не проявляли к нему должного интереса, а когда все же проявляли, то интересовались совсем не тем, чем ему хотелось бы, — говорит Люси. — Мы хотели найти с ним общий язык, а что он делает? Пытается умыкнуть мою подружку у меня из-под носа. Конечно, он был пьян.

Люси поднимается из-за стола и подходит к стойке, где ее тетя занимается тем, что достает из ящика цветные маркеры, снимает колпачки и проверяет, есть ли в маркерах чернила.

— Я не мирилась с этим, — продолжает Люси. — Сопротивлялась. Мне было восемнадцать, и ему сильно повезло, что дело не пошло дальше слов. Неужели ты думаешь, что если будешь вести себя так, словно ничего не случилось, то все само собой рассосется?

Люси берет тетю за, руки и осторожно подтягивает рукава. На запястьях — красные пятна, кожа стерта, будто побывала в тесных железных кандалах.

— Давай не будем об этом. Я знаю, тебе не все равно. — Скарпетта отнимает руки, обтягивает рукава. — Но пожалуйста, оставь меня в покое.

— Что он тебе сделал?

Скарпетта садится.

— Ты уж лучше расскажи мне все. Мне наплевать, как там изощрялась доктор Селф, чтобы его спровоцировать, и мы обе знаем: многого для этого не надо. Он зашел слишком далеко, и назад дороги нет — из этого правила исключений не бывает. Я его накажу.

— Позволь мне самой решить эту проблему.

— Не позволю. Решать ее ты не станешь, потому что всегда делаешь для него исключения.

— Не делаю. Но наказать его — не выход. Какой от этого толк?

— Так что все-таки случилось? — Люси спокойна и сосредоточенна, но внутри у нее все онемело, как бывает, когда она способна на все. — Он провел у тебя дома всю ночь. Что он делал? То, чего ты не хотела, иначе бы у тебя не было синяков. Ты от него ничего не хотела, и он попытался заставить, да? Схватил за руки. Что еще? У тебя на шее покраснение. Что еще? Что сделал этот сукин сын? Спит с каждой шлюхой… я уж не говорю про болезни…