Джон Гришем - Камера Страница 50

— Записей в нашем распоряжении было великое множество, не меньше, чем у них — потенциальных объектов. Крамер лишь один из целого ряда. Есть кассета с разговором двух расистов, речь идет о взрыве в синагоге, во время обряда бракосочетания. Они планировали запереть двери и пустить в систему вентиляции газ. Умалишенные, не иначе. Но Доган в разговоре не упоминался, поэтому кассету отправили в архив. Уэйн Грэйвс был у нас на содержании, с его помощью мы устанавливали микрофоны. Как-то ночью он позвонил Догану, сказал, что стоит в будке телефона-автомата и хочет обсудить вопрос с Крамером. Эта запись сыграла свою роль на суде. Но пленки не помогли нам предотвратить ни один взрыв. Идентифицировать Кэйхолла тоже не удалось.

— О его участии вы ничего не знали?

— Нет. Если бы он покинул Гринвилл вовремя, то и сейчас бы расхаживал на свободе.

— Крамеру было известно о готовившемся покушении?

— Мы его предупредили. Но парень привык к угрозам. Возле дома постоянно дежурил охранник. — Голос Уина звучал все глуше.

Неловко попросив извинения, Адам вышел в туалет. Когда он вернулся на террасу, Леттнер уже громко храпел. Рука его все еще сжимала пустой бокал. Стараясь не потревожить спящего, Адам осторожно взял бокал, поставил на стол и отправился искать местечко для сна.

Глава 20

Утро выдалось необычно теплым, но Адама, скрючившегося на переднем сиденье армейского джипа, бил озноб. Его мокрые от пота пальцы судорожно стискивали ручку дверцы — на тот случай, если поданный Ирен завтрак внезапно вырвется наружу.

Проснулся он на полу возле узкого диванчика в комнате, которую принял за кладовку и которая оказалась ванной. Диванчик представлял собой обыкновенную скамью, Леттнер со смехом объяснил, что садится на нее, снимая домашние тапочки. После долгих поисков обнаружила спящего Адама Ирен, заставив его рассыпаться в пространных извинениях. Она же настояла на плотном завтраке — это был единственный день в неделю, когда супруги ели свинину. Пока на сковороде поджаривался бекон, Уин листал газету, а Адам стакан за стаканом поглощал ледяную воду. На тарелки с беконом Ирен добавила по куску яичницы, споро приготовила целый кувшин «Кровавой Мэри».

Водка несколько ослабила головную боль, однако ничуть не усмирила бурю в желудке. Подпрыгивая на ухабах тряской дороги в Кэлико-Рок, Адам бледнел от мысли, что с беконом придется расстаться.

Хотя Леттнер накануне вечером угас первым, чувствовал он себя с утра великолепно. Состояние похмелья было хозяину дома, по-видимому, незнакомо. Уин с удовлетворением проглотил яичницу, затем жирное пирожное и ограничился лишь половиной бокала «Кровавой Мэри». Он прилежно прочитал газету, не забыв при этом выдать все полагающиеся комментарии, и Адам пришел к выводу, что имеет дело с хроническим алкоголиком, который отличается от своих собратьев только завидным умением сохранять над собой полный контроль.

На горизонте показались крыши домов. Дорога стала ровнее, буря в желудке Адама стихла.

— Прости за вчерашнее, — сказал Леттнер.

— Не понял.

— Разговор о Сэме. Я позволил себе лишнее. Знал, что ты принимаешь его дело близко к сердцу, и все-таки сорвался. Кое в чем я соврал. Я вовсе не хочу его смерти. Кэйхолл не подонок.

— Обязательно передам.

— Будь добр. Он подпрыгнет от умиления.

В центре городка джип свернул к мосту.

— И еще, — добавил Уин, — мы всегда подозревали, что у Сэма был напарник.

Улыбнувшись, Адам посмотрел в окно: у дверей церкви стояла группа празднично одетых пожилых людей.

— Почему? — спросил он.

— По ряду причин. У нас не было никаких свидетельств, что Сэм принимал участие в предыдущих взрывах. По-моему, он вообще старался избегать насилия. Те двое, о которых ты упоминал, заставили нас сомневаться. Водитель трейлера вряд ли лгал, зачем ему? Да и показания его звучали очень убедительно. Сэм просто не подходит на роль человека, решившего объявить евреям свою собственную маленькую войну.

— Тогда кто же?

— Честное слово, не знаю.

На берегу реки машина остановилась, и Адам из предосторожности открыл дверцу. Леттнер лег грудью на баранку, повернул голову к собеседнику:

— После четвертого взрыва, прозвучавшего, если не ошибаюсь, в синагоге, несколько представителей еврейских деловых кругов из Нью-Йорка и Вашингтона встретились с Линдоном Джонсоном, президент позвонил Гуверу, а тот вызвал меня. В Вашингтоне я удостоился беседы с обоими. Выражений они не выбирали. Вернувшись в Миссисипи, я твердо знал, что делать. Наши люди нажали на информаторов, кое-кого опять пришлось запугать. Мы перепробовали все, но результат был равен нулю. Источники действительно не знали, кто несет ответственность за взрывы. Известно это было лишь Догану. Мы понимали: всей правды он не раскроет никогда. После взрыва в типографии Клан, похоже, решил передохнуть.

Уин выбрался из джипа, подошел к переднему бамперу. Адам последовал за ним. Оба долго смотрели на реку.

— Пива выпьешь? Могу принести.

— Нет, спасибо. С меня хватит.

— Шучу, шучу. Так вот, Доган торговал подержанными автомобилями, а в зале, где они были выставлены, мыл пол один старый неграмотный негр. Агенты Бюро пытались найти к нему подход, но старик сторонился. И вдруг он по собственной воле сообщает нашему человеку, что видел, как пару дней назад Доган вместе с каким-то парнем положил в багажник зеленого «понтиака» картонную коробку. Старик выждал, потом пошел взглянуть. В коробке находился динамит. На следующее утро по городу разнеслись слухи о новом взрыве. По-видимому, уборщик знал, что его хозяином интересуется ФБР, поэтому и шепнул нам пару слов. В помощниках у Догана числился некий Вирджил, тоже член Клана. Я решил переговорить с ним. Явился в три часа ночи к его дому, начал барабанить в дверь. Ты ведь понимаешь, это наша обычная практика. Вспыхнул свет, Вирджил вышел на крыльцо. Рядом со мной стояли восемь агентов, со значками. От страха Вирджил чуть не обмочился. Говорю: «Нам известно, что прошлой ночью ты доставил в Джексон динамит, а такое тянет лет на тридцать, не меньше». Ты бы слышал, как завопила за дверью его жена! У Вирджила ноги задрожали. Я оставил ему визитку с номером телефона, приказал до полудня позвонить, дал понять: никому ни слова, особенно Догану, агенты с него глаз не спускают.

Сомневаюсь, чтобы в ту ночь он вернулся в постель. Когда через несколько часов мы встретились, глаза у Вирджила покраснели. Нам удалось найти общий язык. Взрыв, признался он, не был подготовлен людьми Догана. Разузнать он успел немногое, но появились все основания полагать, что бомбу устанавливал какой-то совсем молодой парень, почти мальчишка, из соседнего штата. Где его подцепил Доган, осталось тайной, но парень слыл настоящим специалистом. Доган выбирал объект, составлял план акции, затем появлялся этот умелец, делал всю черную работу и исчезал.

— И вы поверили Вирджилу?

— В общем-то да. Его рассказ звучал достаточно логично. Исполнителем действительно должен был быть человек новый, поскольку наших кротов в Клане хватало. По сути, мы знали каждый их шаг.

— Как Бюро поступило с Вирджилом?

— Некоторое время я поддерживал с ним связь, снабжал деньгами, все точно по инструкции. Информаторы отличались жадностью к деньгам. Вскоре я убедился: имени исполнителя Вирджил не знает. Давить не имело смысла, и мы оставили его в покое.

— С делом Крамера он как-то был связан?

— Нет. Там Доган использовал кого-то другого. Шестое чувство заставляло его быть осторожным, что ли.

— Парень, о котором говорил Вирджил, ничем не напоминал Сэма Кэйхолла, вы согласны?

— Согласен.

— На кого же пали подозрения?

— Подозреваемые отсутствовали.

— Бросьте, Уин. На примете-то у вас кто-то имелся.

— Клянусь — нет. Взрыв в офисе Крамера раздался примерно через неделю после разговора с Вирджилом, а потом все стихло. Если у Сэма и был напарник, то наверняка скрылся.

— И больше ФБР о нем ничего не слышало?

— Ни звука. Мы же работали с Кэйхоллом и всем своим видом он стремился показать: «Это я!»

— К тому же вам требовалось побыстрее закрыть дело.

— Разумеется. Тем более что взрывы прекратились. Преступник за решеткой, мистер Гувер в восторге, президент счастлив, а евреи хотя бы отчасти довольны. Правда, четырнадцать лет преступника никак не могли осудить, но это уже другая история. Во всяком случае, после ареста Сэма люди успокоились.

— Но почему Доган ни словом не обмолвился о третьем? Почему все свалил на Сэма?

Они спустились к самой воде. Рядом на песке стоял «сааб» Адама. Откашлявшись, Леттнер спросил:

— А стал бы ты давать показания на непойманного?

Адам задумался. Леттнер обнажил в улыбке желтоватые зубы и направился к доку.