Михаил Март - Сломанные побеги Страница 51

Зато они давали на чай и не захлопывали дверь перед носом, предпочитая смотреть на ноги, а не в глаза и провожать горничную взглядом. Юбку надо было надеть подлинней. В пятнадцатом случае она это поняла окончательно. Один толстяк даже не слушал ее, а затащил в номер и завалил на кровать. Пришлось отбиваться. С пьяным она справилась. Убегая, в дверях наткнулась на размалеванную девицу в красных чулках. Все ясно, он ее перепутал с девкой по вызову. Пришлось выдержать еще несколько домогательств, пока не закончился весь список.

Запомнила она не всех. Человек пятнадцать отложились в памяти хорошо, остальные лица смазались. Слишком стандартны, без намека на индивидуальность и интеллект. Но пленки все равно на всех не хватит. Да и стоит ли тратить ее на серость. Хватит двух-трех пестрых фазанов и общий портрет готов. Так и надо сделать.

Вернулась домой она усталой. Принять душ и в постель. Мать не слышала, как пришла дочь. Она стояла спиной к двери у сейфа, встроенного в стену. Лена застыла у порога комнаты. Она даже не подозревала о существовании сейфа в доме.

Анна захлопнула дверцу, повернула ручку и вынула ключ. Лена скрылась за дверной шторой. Мать подошла к окну, выдвинула ящик из подоконника, бросила туда ключ и задвинула панель на место.

Тайник. Значит, ей есть что прятать. От кого? Она живет одна, дочь приезжает только на каникулы. От воров? Такую дверь бульдозером не снесешь. На первом этаже сидит консьерж шире дверей и ростом под потолок.

Лена тихо выскользнула из укрытия, вернулась в холл и громко стукнула входной дверью.

— Мам, ты дома?

Анна вышла из комнаты и поцеловала дочь.

— Набегалась? Боже, сколько покупок. Что здесь можно купить интересного?

— То же самое, что и в Питере. Только тащить через полстраны не надо. Мелочи. Бижутерия, халатик, туфельки.

— Я ничего не успела приготовить, только что вернулась с работы. Хозяйка из меня никудышная. Себе я дома не готовлю.

— Ничего. Сейчас вместе приготовим. Я это умею делать.

— Хорошо. Из тебя получилась завидная невеста.

— Вот только с завидным женихом дело обстоит плохо.

— В мои времена тоже женихов не хватало. Достойных.

— Но меня-то ты родила от достойного мужчины?

— Он был неплохим комбинатором. Умен, энергичен, хитер, коварен, безжалостен, но очень обаятелен. На каждый плюс находилось несколько минусов. Но на безрыбье, как говорится, и рак рыба.

Лена впервые услышала отзыв о своем отце. Никогда мать не заводила о нем разговоров, а Лена не спрашивала, боясь разочарования. Она нафантазировала себе своего отца и уже не хотела ничего слышать о настоящем. В любом случае, он будет хуже выдуманного.

Анна выглядела очень хорошо. Красивая женщина с хорошей фигурой, яркие черты лица, и никто не скажет, что ей сорок девять. Мать и дочь могли сойти за подружек. Лена старалась казаться старше своих лет. Рассуждала она по-взрослому, вот только мордашка оставалась щенячьей.

Итак, две очаровательных дамы отправились на кухню готовить ужин. Больше об отце Лены Анна не проронила ни слова.

Интересно, а есть ли любовник у матери, думала Лена. Такие женщины не бывают одинокими. Не от его ли любопытства она застраховалась, сделав сейф в стене?

Проснулась Лена в двенадцатом часу. Здешнее население уже обедает. Она потянулась и встала.

На кухне возле кофейника лежала записка от матери:

«Сегодня приеду очень поздно, не беспокойся за меня».

Еще бы не поздно. Такие приемы длятся до утра.

Алена села пить кофе. Она сама себя испытывала. Ей не терпелось залезть в материн сейф, но она не торопилась. Сначала надо позавтракать, выкурить сигаретку, потом взяться за дело. Лена не курила, но придется начинать. Надо попробовать перед зеркалом, как она будет смотреться с сигаретой и как ее лучше держать. Вечером ей придется щелкать зажигалкой, а без сигареты этого не делают.

Наконец она поняла, что больше терпеть не может.

Подоконник не вызывал никаких подозрений, ни одной щели или царапины, но панелька с легкостью выдвигалась вперед, где скрывался небольшой ящичек.

Ничего, кроме ключа от сейфа, в нем не было.

Сам сейф располагался под одной из дубовых панелей, которыми была обшита комната матери, совмещавшая в себе кабинет и столовую.

Панель тоже отошла легко, будто на салазках, и перед взором девушки возникла массивная дверца сейфа. Ключ встал на свое место, и она повернула его. Дверца стального чудовища открылась. Первое, что бросилось в глаза, это деньги. Их было очень много. Толстые пачки долларов, выстроенные в стопки. Они занимали все основное пространство. На верхней полке лежали бархатные коробки разных размеров, несколько папок, тетради, пистолет и пара конвертов. Тут было чему удивляться.

Некоторое время Лена стояла в оцепенении, разглядывая хранилище. Вот она русская натура! Спрятанная в песок голова страуса. Только сумасшедший может держать в доме такое состояние. Одна воровская вылазка, и сейф пуст. Такой капитал не один день создавался, на него вся жизнь положена. Значит, Лена, скромная студенточка, является дочерью миллионерши. Правда, подпольной. А еще можно с уверенностью утверждать, что ее мамочка входит в порочный мафиозный круг, о котором ей рассказывал редактор. Он еще рассказывал о своем собственном досье. Старик собирается писать книгу. Значит, и на мать у него есть соответствующие материалы? Наверняка. Мамочка — не мелкая сошка в алмазном бизнесе. Шестеркам таких денег не платят. Если Лена начнет собственное расследование, то любая добытая ей информация автоматически будет работать против ее матери. Стоит ли затевать возню? Вероятно, стоит, такой случай журналисту выпадает один раз в жизни. Мать можно выставить в качестве жертвы, а не соучастника. На любую ситуацию можно посмотреть по-разному. Все зависит от ракурса. Она вправе выбрать свой. К. тому же у Лены не было стопроцентной уверенности в успехе задуманного мероприятия.

К деньгам Алена относилась с холодным равнодушием. Но сейчас она смотрела на груду долларов с некоторой обидой. Они с Лилькой четыре года лезли из кожи вон, чтобы зарабатывать на оплату квартиры, питались кое-как, перебиваясь с хлеба на воду, а тройка на экзамене могла стать приговором, лишением стипендии. Жизнь дорожает с каждым днем. А что же мать?

Сидит на мешках с деньгами, а единственной дочери раз в месяц посылает гроши, которых хватает на неделю, В лучшем случае. Даже сейчас, когда она приехала на каникулы и живет дома, денег она не видит. Холодильник все время пуст. То матери некогда зайти в магазин, то она не успела купить хлеба. Даже на юг Лена ездила на свои сбережения, скопленные за зиму. Спартанское воспитание или банальное жлобство? Милые улыбочки и поцелуйчики, а в груди холод. О личной жизни и вовсе не разговаривали. Мать ни разу не спросила у дочери, есть ли у нее парень. Может она влюблена? В кого? Кто он? Это не мать, а снежная королева.

Алена протянула руку и взяла один из конвертов с верхней полки. На нем стояла короткая надпись:

«Это тебе».

В конверте лежала фотография и листок бумаги. На снимке был изображен немолодой мужчина с жесткими чертами лица, очень тяжелым строгим взглядом и подбородком с ямочкой. Такие женщинам нравятся. Что-то демоническое присутствовало в его лице. Сильная натура, цельная, будто высеченная из мрамора.

На обратной стороне снимка имелась надпись:

Акишин Семен Демьянович, отец моего ребенка. 1977 год».

У девушки пересохло горло. Бог мой, ему лет пятьдесят, а матери тогда было двадцать семь. С другой стороны, в такого мужика можно влюбиться. Но кто он?

Ответ нашелся в записке.

«Семен руководил добычей берилла в Свердловской области для атомной энергетики. Мы жили за колючей проволокой. Там я начинала свою карьеру. Даже если бы у меня был выбор, то я все равно в него влюбилась бы. Судьба! Он женат, у него взрослый сын, семья живет в Москве. Когда наступили тяжелые времена, мы вынуждены были расстаться. Он вернулся в Москву, а я уехала в Якутск добывать алмазы. О том, что я беременна, он так и не узнал. Оно и к лучшему».

Похоже, письмо предназначалось дочери. Кому же еще. Но нигде не упоминается ее имени. Странно.

Алена достала второй конверт. Надпись та же, внутри несколько фотографий и сложенный листок бумаги.

На первом снимке изображен мужчина лет сорока, играющий на саксофоне. На обратной стороне надпись:

«Любимой Анечке от Аркаши. Помни меня, мое сердце всегда с тобой! Акишин 1978 год. Якутск».

На следующей фотографии мать была изображена вместе с этим Аркадием Акишиным. Ну, просто голубки. Третий снимок запечатлел целую джаз-банду, в центре которой на барабане сидела мать.

Короткая подпись:

«Ноябрь 1978 год».

Алена прикинула, ей тогда шел четвертый месяц. Кому же мамаша сбагривала ребенка, пока развлекалась с музыкантами?