Нельсон Демилль - Игра Льва Страница 51

Малик как-то спросил: «Асад, ходят слухи, будто ты чувствуешь опасность до того, как увидишь ее, услышишь или унюхаешь. Это правда?»

На что Халил рассказал Малику о той ночи во время налета, умолчав лишь о Багире. «Я находился на крыше и молился, и еще до того, как появился первый самолет, я почувствовал опасность. Мне было видение: огромные страшные хищные птицы летят на нашу страну. Я побежал домой, чтобы предупредить семью, но опоздал».

Малик кивнул и сказал: «Как ты знаешь, Великий лидер ходит в пустыню молиться, и ему тоже приходят видения».

Халил знал об этом. Муамар Каддафи родился в пустыне, в семье кочевников. А те, кто там родился, в пустыне среди кочевников, считались дважды благословенными, и многие из них обладали достоинствами, которыми не отличались рожденные в городах на побережье. Халил слышал где-то, что мистицизм людей пустыни предшествовал появлению ислама и что некоторые считали верования кочевников богохульством. По этой причине Асад Халил, родившийся в оазисе Куфра – не на побережье и не в пустыне, – нечасто рассказывал о своем шестом чувстве.

Но Малик знал об этом.

«Когда ты чувствуешь опасность, – поучал он, – бегство не будет трусостью. Даже лев убегает от опасности. Вот почему Аллах наделил его большим проворством, чем ему требуется для того, чтобы догнать жертву. Ты должен прислушиваться к своим инстинктам, иначе лишишься своего шестого чувства. А если вдруг поймешь, что потерял этот дар, то замени его хитростью и осторожностью».

Халил решил, что понял смысл слов Малика, а тот заявил со всей откровенностью: «Ты можешь либо погибнуть в Америке, либо сбежать оттуда, но ты не должен допустить, чтобы тебя поймали. – Халил ничего не ответил, и Малик продолжил: – Я знаю, ты храбр и никогда не предашь нашу страну, нашего Бога или Великого лидера даже под пытками. Но если они возьмут тебя живым, у них будут все необходимые основания, чтобы отомстить нашей стране. Великий лидер просил передать тебе, что ты должен сам уйти из жизни, если положение будет безвыходным».

Халил вспомнил, что его удивили эти слова. Он не собирался попадать в плен и с радостью пожертвовал бы своей жизнью, если бы посчитал, что это необходимо. Однако он представлял себе и такую ситуацию, при которой может быть захвачен живьем. По его мнению, это даже могло пойти на пользу всему делу. Он смог бы тогда рассказать всему миру, кто он такой, как он страдал и что сделал, чтобы отомстить за ту кошмарную ночь. Это вдохновит всех мусульман, поможет восстановить честь его страны и унизить американцев.

Однако Малик отвергал такую возможность, и даже сам Великий лидер запрещал ему завершить свой джихад подобным образом.

Халил задумался над этим. Он понимал, почему Великий лидер не хотел навлекать на свою страну очередной американский авианалет. Но в конце концов, такова суть кровной мести. Она как круг – замкнутый круг крови и смерти. Чем больше крови, тем лучше. Чем больше мучеников, тем больше будет доволен Аллах, тем сплоченнее станут мусульмане.

Халил выбросил из головы эти мысли, понимая, что у Великого лидера свои планы, известные очень немногим избранным. Возможно, когда-то и он попадет в этот круг, а пока он только один из многих воинов ислама.

Мысли Халила перекинулись из прошлого в будущее, он впал в состояние, близкое к трансу, что было несложно на этой прямой и скучной трассе. Он перенесся в мыслях на несколько часов и много миль вперед, в местечко под названием Дейтона-Бич. Халил представил себе дом, который видел на фотографиях, и лицо человека по имени Пол Грей. Затем прислушался к своему шестому чувству на предмет опасности, но не ощутил ни засад, ни приготовленных для него ловушек. Вместо этого он увидел, как голый Пол Грей бежит по пустыне, а его преследует огромный голодный лев, приближающийся к жертве с каждым прыжком.

Асад Халил улыбнулся и воздал хвалу Аллаху.

Глава 30

После обеда нас проводили в расположенную на четвертом этаже небольшую комнату без окон, где мы прослушали короткую лекцию о терроризме вообще и о ближневосточном терроризме в частности. Нам продемонстрировали слайды с картами, фотографиями, диаграммами деятельности террористических организаций, а также вручили список литературы, предлагаемой для прочтения.

Я подумал, что это шутка, но оказалось, что нет. И все же я спросил инструктора, парня по имени Билл, одетого в синий костюм:

– Может, мы просто попусту тратим время? Не лучше ли заняться чем-нибудь более важным?

Билла, похоже, несколько озадачил такой вопрос, и он ответил:

– Эта лекция предназначалась для того, чтобы укрепить ваши убеждения и дать вам представление о глобальной сети терроризма.

Затем он объяснил, что после «холодной войны» весь мир столкнулся с проблемой терроризма, и явление это прибрело международный характер. Это не было для меня новостью, но я сделал несколько пометок в блокноте на тот случай, если впоследствии нам устроят экзамен.

Вообще-то ФБР занимается защитой гражданских прав, борьбой с наркоторговлей, осуществляет экспертные и лабораторные исследования, расследует дела, связанные с организованной преступностью, насильственные и экономические преступления. Теперь также проводит антитеррористические операции. Это новый вид деятельности, который даже не существовал в ФБР двадцать пять лет назад, когда я был молоденьким полицейским.

Всего этого Билл нам не объяснял, но я и так это знал, как знал то, что сегодня для Белого дома очень трудный день, хотя страна и не догадывалась, что террористы нанесли Соединенным Штатам самый ощутимый удар со времен Оклахома-Сити. И что самое важное, удар этот нанесли не какие-то доморощенные отморозки, а террористы из пустынь Северной Африки.

Билл продолжал разглагольствовать об истории ближневосточного терроризма, а я делал в своем блокноте пометки: позвонить Бет Пенроуз, позвонить родителям во Флориду, позвонить Дому Фанелли, забрать из чистки костюмы, вызвать телемастера...

Билл все говорил, Кейт слушала, Тед делал вид, что слушает. Джек Кениг, который был королем в Нью-Йорке, здесь отнюдь им не был. Он казался одним из лояльных мелких князьков, приехавшим в столицу Империи. Я обратил внимание, что здесь, в Вашингтоне, к нью-йоркскому офису относились как к филиалу, который не слишком хорошо выполняет свою работу.

В конце концов Билл закончил и ушел, но на смену ему тут же появились мужчина и женщина. Женщину звали Джейн, а мужчину Джим, и оба они были в синих костюмах.

– Спасибо, что пришли, – обратилась к нам Джейн.

Мне все это уже порядком надоело, и я сказал:

– А разве у нас был выбор?

– Нет, – Джейн улыбнулась, – не было.

– А вы, должно быть, детектив Кори, – предположил Джим.

Я промолчал, а Джейн и Джим запели дуэтом, и называлась их песня «Ливия». Их рассказ оказался более интересным, чем болтовня Билла, и мы слушали со вниманием. Они рассказали о Муамаре Каддафи, о его взаимоотношениях с Соединенными Штатами, о государственном финансировании терроризма, а также об авианалете на Ливию 15 апреля 1986 года.

Джейн сообщила:

– Подозреваемый в совершении вчерашнего террористического акта Асад Халил скорее всего ливиец, хотя может пользоваться паспортами других ближневосточных стран.

На экране появилась фотография Асада Халила, и Джейн продолжила:

– Эту фотографию передали вам из Парижа. У меня есть фотография лучшего качества, позже я передам вам ее. Мы сделали еще несколько снимков в Париже.

На экране стали появляться фотографии Халила, сидящего в свободных позах в кабинете. Он явно не подозревал, что его фотографируют.

– Представители разведки сделали эти фотографии во время допроса Халила в Париже. Они обращались с ним, как с официальным перебежчиком – именно так он представился, явившись в посольство.

– А его обыскивали? – спросил я.

– Только поверхностно. И пропустили через детектор металла.

– То есть его не раздевали догола?

– Нет, – ответила Джейн. – Не хотели превращать добровольного информатора и перебежчика в узника, у которого могло возникнуть враждебное отношение к нашим людям.

– А некоторым очень даже нравится, когда шарят у них в заднице. Так что надо было спросить – может, он с радостью согласился бы.

При этих моих словах даже старина Тед слегка хмыкнул.

А вот Джейн ответила прохладным тоном:

– Арабы очень стесняются, когда речь идет о наготе, злятся и чувствуют себя униженными.

– Но у этого парня могли быть в заднице ампулы с цианидом. Что, если бы он отравил и себя, и посольских?

Джейн наградила меня ледяным взглядом.

– Разведчики не такие уж глупые, как вы о них думаете.

На экране снова появились фотографии, на них Халил был изображен в ванной комнате, совершенно раздетый. Он принимал душ, справлял нужду и тому подобное.