Евгений Крестовский - Холодное солнце Страница 51

– Там…

– Черная точка! – закричал Ким.

– Вертушка, – выдохнул Бармин и бросился к вездеходу.

В вертолете – а это был МИ-8 – помимо двух летчиков находились десять охотников с «Калашниковыми» и карабинами с оптикой. Береза, вызвавший вертолеты, остался на земле ждать сообщения от летунов и координировать действия остальных охотников.

После того как начальник дружины получил послание от своего бывшего водилы, он понял, что игра с жуком закончилась и призовой суммы ему теперь не видать. К тому же косые, зарезавшие трех его парней, исчезли – как сквозь землю провалились. И в этом был виноват Береза, спровоцировавший бегство обреченных на смерть пленников. Он должен был предвидеть, что как только у косых появится шанс…

Когда вместо беглецов Береза увидел волочащийся по камням парус, изумление его было столь велико, что он забыл о косых. А зря! Эти ребята однажды уже прорвали три ряда колючки и ухлопали два десятка охранников…

Нужно было срочно выправлять ситуацию, грозившую просачиванием секретной информации на Материк. А такое Илья Борисович не простил бы и своему лучшему другу Березе: беглецы превращались в опасных свидетелей. Их нужно было во что бы то ни стало поймать, а уж потом отвести душу. Береза придумал новую игру, которая должна была реабилитировать его в глазах дружинников и московского гостя. Этот Дудник, похоже, никого не боялся, даже Зверя! И Ванек, кажется, почувствовал это. Береза поневоле проникся к Дуднику уважением. Этот опасный хищник при первом же удобном случае вставит ему нож между лопаток…

Наконец пилот заметил в распадке вездеход.

– Это они! – крикнул он охотникам. – Приготовьтесь!

Вертолет пролетел над «Фердинандом» и завис метрах в ста от него. Никакого движения рядом с тягачом не наблюдалось.

– Где они? – крикнул кто-то из охотников.

– Попрятались, – усмехнулся тот, кого товарищи звали Мякишем и который был здесь старшим. – Эй, командир! – крикнул он летчику. – Сообщи Березе наши координаты. И пусть готовит призовые. Я и Серега остаемся здесь. Остальные – в тундру. Бабки всем поровну!

Из вертолета, висящего в метре от земли, посыпались охотники. Короткими перебежками они стали приближаться к вездеходу. Стрелки перекидывались шутками, однако никто из них не рисковал разгибаться в полный рост. Все знали, что водила и террорист вооружены.

Охотники не стреляли. Вот он, вездеход, как на ладони. А где штрафнички? Может, разбежались? Тогда совсем плохо. Тогда начнутся утомительные поиски. Одна морока и никакого куража. Пара выстрелов в спину убегающему, и все…

– Эй, водила! – закричал кто-то из охотников, пристально всматриваясь в черный силуэт тягача. – Покажи личико! Не ломай кайфа!

Ответа не последовало, и охотник осторожно направился к вездеходу, держа наготове оружие. Не доходя пятидесяти шагов до тягача, он повернулся и помахал товарищам.

Неожиданно он вздрогнул, удивленно посмотрел на вездеход и, опустив автомат, рухнул лицом вниз. Выстрела никто не слышал. Рокот пропеллера заглушал все звуки. В ту же секунду с вертолета открыли ураганный огонь, плюща горячий свинец о железо «Фердинанда».

– Опустись пониже! – крикнул Мякиш пилоту. – Я их сейчас порубаю!

Вертолет завис метрах в двадцати от земли, и Мякиш с Серегой начали методично полосовать тягач длинными очередями. Они знали, что у Бармина с собой несколько бочек с горючим, и собирались поджечь тягач.

Обстреливаемый со всех сторон Фердинанд молчал. Вертолет начал медленный облет тягача. Мякиш и Серега без остановки забивали в него свинцовые заклепки.

Видя, что штрафникам не высунуться, исполненные яростью зомби поднялись в полный рост и побежали к «Фердинанду», отбрасывая опорожненные рожки и вставляя новые.

– Смотри! Вон косой! – крикнул Мякиш Сереге, указывая на лежащего возле вездехода корейца. – Щас башку ему отстрелю! Эй, командир, сдай правей!

– Мякиш, дай мне! – взмолился Серега. Глаза его сверкали от возбуждения. – Я еще не разу! Ну, Мякиш?

Вертолет сделал разворот и пошел на вездеход с той стороны, где у траков лежал кореец.

Это был Пак. Казалось, он мертв. Но кореец был жив. Выбравшись из-под «Фердинанда», он смотрел в небо и ждал вертолет

– Ну, влепи ему! Влепи! – надрывно заорал Мякиш Сереге и сам нажал на спусковой крючок.

Почти одновременно с этим из рук косого вырвался сгусток пламени, и державший палец на спусковом крючке Серега увидел черную точку, которая вдруг выросла в сплошную черноту. Не успевая закрыть лицо руками, он зажмурился.

Вертолет гигантским жуком дернулся вверх. Потом, словно хитиновые закрылки, распахнул расколотое надвое брюхо под напором красного пламени, выбросившего изорванные тела летчиков и стрелков. Вращающийся винт вместе с мотором продолжал свое кружение, но уже отдельно от разрушенной машины.

Обломки изодранного брюха упали прямо на изумленно смотрящих в небо охотников. Следом рухнул пропеллер, бешено пройдясь по пегому ковру тундры своими гигантскими ножами и перемолов человеческое мясо с черным сланцем. Тут же грянул мощный взрыв – сработали топливные цистерны. Пламя хлынуло на пересохшие мхи…

Бармин осторожно выглянул из разбитого окошка вездехода. Обломки вертолета догорали, и небо, еще несколько минут назад светлое, как сталь, теперь было серым и пасмурным.

В тундру спустились сумерки. Воздух стал рыхл и неподвижен.

– Молодец Пак! Урыл вертак.

– Да, без него бы нам крышка, – согласился с Барминым Донской, ощупывая на железе кабины следы от пуль. – А ты ведь знал, что по Фердинанду с неба палить станут!

– Знал. Потому и обварил все железом. Если бы не моя «броня», гореть бы нам синим пламенем!

Бармин и Донской вывалились из «Фердинанда» и, прижимаясь к земле, огляделись.

– Парни, вы живы?

– Живы, – сказал из-под вездехода Ким. – Только у Пака нога прострелена. Крови много убегает.

– Выбирайтесь, мы прикроем.

– Никак нельзя, – быстро заговорил Ким. – У него нога зажата.

– Я сейчас сдам вперед, – сказал Бармин и ловко запрыгнул в открытую кабину тягача.

Взревел мотор, и тягач пополз вперед, освобождая распластанных на земле корейцев.

– Спасибо, друг! – сказал Донской Паку и носовым платком перетянул бедро выше раны.

Кореец не поморщился, словно и не чувствовал боли.

– Утром Береза хотел поставить нас к яме. А сейчас уже скоро другое утро. Хорошо. Целый день жили, – говорил Пак, улыбаясь.

– Еще поживешь. Ты нам нужен. Как мы без тебя с остальными справимся? – подбадривал корейца Глеб.

Но Пак в поддержке не нуждался. Он был счастлив.

Тем временем Бармин развернулся к ним открытой дверцей. Донской с Кимом втолкнули удивительно легкого Пака в кабину и сами забрались в тягач через заднюю дверь.

– Ну, теперь мы их погоняем! Так, Борман? – Бармин подмигнул псу, появившемуся из-под скамейки. – Мы теперь тоже охотники. Покуражимся! Тебе, собачка, надо им должок отдать! Айда гулять!

«Фердинанд» сорвался с места и помчался туда, откуда совсем недавно охотники лупили по беглецам длинными очередями, не давая поднять головы.

Впереди мелькнули две пятнистые фигуры.

– Сначала этих! – закричал Бармин, направляя тягач вслед охотникам.

– Оставь их, Гена! – крикнул Донской. – Это уже не бойцы!

– Нет! – кричал вездеходчик злорадно. – Сначала намотаю их на траки. Они ломали мне ребра! Они хотели отнести мою голову Березе. Они прилетели сюда убить меня! Теперь я буду отрывать им головы! – орал он в бешенстве, и дьявольская улыбочка блуждала у него на губах.

Расстояние между бегущими охотниками и «Фердинандом» стремительно сокращалось.

Глаза Бармина горели. Ему хотелось вдавить бегущих в черный сланец и тем сполна заплатить за месяцы страха, за удары в лицо.

Один из охотников бросил автомат. Подошвы его тяжелых сапог мелькали уже в десяти шагах от траков надрывно ревущего тягача.

– Стой! – заорал Глеб и схватил Бармина за плечи. – Стой! Ты не зверь!

Боднув охотника в спину, так что тот пролетел метров восемь по воздуху, вездеход встал.

Бармин упал лицом на колени и сжал зубы, словно пытался пересилить приступ нечеловеческой боли.

Охотник, не шевелясь, лежал во мху. Бармин поднял на Донского полные страдания глаза и тяжелым мешком вывалился из тягача.

Прижав сжатые кулаки к вискам, Бармин катался по мху и мычал, как немой идиот, которого жестоко обидели.

– Все! – кричал Донской ему в ухо. – Их больше нет!

Почти звериный вой вырвался из груди вездеходчика, и он заплакал, по-детски широко открыв рот.

– Они убьют нас. Убьют! Кто дал им право… топтать нас? – глотая слезы, говорил вездеходчик. – Ладно, пусть я умру. Умру, потому что не хочу жить под одним небом с Березой. Я для него игрушка, кукла… Ты думаешь, в этом сраном мире есть что-нибудь настоящее? Ничего, кроме смерти! Остальное – игра, охота. Сначала нас заставляют ползать на брюхе, потом выжимают, как лимон, и под конец вышвыривают на помойку. Я не хочу так жить!