Джон Гришэм - Время прощать Страница 52

– Новый день – новые заголовки, да, Букер? Вы этого добивались?

– Я борюсь за свою клиентку, шериф. Добро против зла. Удивлен, что вы этого не понимаете.

– Я все понимаю, Букер, тем более здесь нет никакого секрета. Вы не желаете вести это дело перед судьей Этли. Точка. Вы упорно провоцировали его, и ему надоели вы и ваша глупость. Теперь ваше имя у него в черном списке, и его оттуда уже не вымарать.

– Какие проблемы, шериф? Я перенесу дело в федеральный суд.

– Не сомневаюсь, что вы можете состряпать чушь для федерального суда насчет нарушения гражданских прав. Но это не прокатит. Я разговаривал с несколькими адвокатами, которые работают в федеральных судах, и все они сходятся во мнении, что вы – дерьмо собачье. Слушайте, Букер, вы не сможете запугать здешних судей так, как делаете у себя в Мемфисе. У нас здесь, в Северном департаменте, трое федеральных судей. Один из них – бывший главный судья, как и Этли. Другой – бывший окружной прокурор, а третий раньше был государственным обвинителем. Все трое – белые. И очень консервативные. Неужели вы думаете, что сможете предстать перед ними, начать нести свои расистские бредни и кто-нибудь на это купится? Дурак вы.

– А вы – не юрист, господин шериф. Тем не менее благодарю за юридическую консультацию. Я забуду все, что вы сказали, еще не дойдя до камеры.

Привалившись к спинке кресла, Оззи закинул ноги в шикарных, начищенных до блеска ковбойских сапогах на стол, разочарованно посмотрел в потолок.

– Вы хоть понимаете, Букер, что своим поведением внушаете белым неприязнь к Летти Лэнг?

– Она черная. Они испытывали к ней неприязнь задолго до того, как я сюда приехал.

– А вот в этом вы ошибаетесь. Я дважды был избран в округе на свою должность белыми. Большинство из них порядочные люди. И они относились к Летти беспристрастно, во всяком случае, до тех пор, пока вы здесь не объявились. А теперь дело приобрело другой оборот: черные против белых, и перевес не на нашей стороне. Вы идиот, вам это известно, Букер? Уж не знаю, как вы ведете дела у себя в Мемфисе, но здесь это не пройдет.

– Спасибо за кофе и пончики. Я могу идти?

– Да, пожалуйста.

Систранк встал и направился к выходу, но, дойдя до двери, остановился:

– Не уверен, что ваша тюрьма соответствует требованиям федерального закона.

– А вы привлеките меня к суду.

– Слишком много нарушений.

– И может стать еще хуже.

Порция пришла еще до полудня. Пока Джейк заканчивал долгий телефонный разговор, она болтала с Рокси, потом поднялась к нему в кабинет. Глаза у нее покраснели, руки дрожали, и вид был такой, будто девушка не спала неделю. Они перекинулись несколькими словами о состоявшемся накануне ужине в доме Джейка, после чего он наконец спросил напрямик:

– Что случилось?

Закрыв глаза и потерев лоб, Порция приступила к рассказу:

– Мы не спали всю ночь, ссорились до утра. Симеон пил, не то что по-черному, но достаточно, чтобы взвинтить себя. Мы с мамой заявили, что от Систранка надо избавляться. Ему это, разумеется, не понравилось, вот и разгорелась ссора. Представляете, полный дом народу, а мы сцепились, как кучка идиотов. В конце концов он ушел, и больше мы его не видели. Это плохая новость. Хорошая: мама согласилась подписать что угодно, лишь бы избавиться от мемфисских адвокатов.

Джейк подошел к столу, взял лист бумаги и передал ей.

– Вот уведомление о том, что она его увольняет. Больше ничего не требуется. Если Летти подпишет, мы берем дело в свои руки.

– А как же Симеон?

– Он может нанимать каких захочет адвокатов, но его имя в завещании отсутствует, следовательно, он не является заинтересованной стороной. Судья Этли не признает таковыми ни его, ни его адвокатов. Игра Симеона сыграна. Все будет решаться между Летти и семьей Хаббарда. Так она точно подпишет это?

– Я скоро вернусь, – ответила Порция.

– Где она?

– В машине перед домом.

– Пожалуйста, попросите ее подняться.

– Она не хочет. Боится, что вы на нее сердитесь.

Джейк не мог в это поверить:

– Бросьте, Порция. Я сейчас приготовлю кофе, мы посидим и поговорим втроем. Идите и приведите свою мать.

Удобно разлегшись на нижней полке, Систранк читал ходатайства и записки по делу, толстой стопкой покоящиеся у него на животе. Его сокамерник, сидя рядом, с любопытством заглядывал в бумаги. Дверь с металлическим лязгом открылась, и появился Оззи.

– Пошли, Букер.

Он вручил ему его костюм, рубашку и галстук, висящие на одних плечиках. Туфли и носки находились в бумажном магазинном пакете.

Они вышли через заднюю дверь и сели в машину Оззи. Минуту спустя она остановилась позади здания суда, и Оззи поспешно провел Систранка внутрь. Залы были пусты, никто ничего не заметил. На третьем этаже они вошли в тесную комнатку перед кабинетом судьи Этли. Стенографистка, исполняющая и обязанности секретаря, указала на другую дверь.

– Они ждут.

– Что происходит? – уже как минимум в третий раз пробормотал Систранк.

Оззи снова ничего не ответил, лишь распахнул дверь. Судья Этли сидел в конце длинного стола в своем обычном черном костюме, но без мантии. Справа от него расположились Джейк, Летти и Порция.

– Прошу садиться, джентльмены, – указал на места слева судья.

Они сели, Оззи – как можно дальше от остальных участников действа.

Систранк уставился через стол на Джейка и Летти. Он едва сдерживался, но все же молчал. Вообще-то тактика его состояла в том, чтобы сначала что-то выпалить, а потом уже задавать вопросы, но сейчас здравый смысл подсказывал: лучше попридержать язык и постараться не злить судью. У Порции был такой вид, словно она готова наброситься на него. Летти изучала собственные руки, Джейк что-то писал в блокноте.

– Пожалуйста, ознакомьтесь с этим. – Судья Этли протянул Систранку лист бумаги. – Вы уволены.

Прочтя первый абзац, Систранк взглянул на Летти.

– Вы это подписали?

– Да.

– Под давлением?

– Абсолютно без всякого давления, – дерзко вставила Порция. – Она сама приняла решение отказаться от ваших услуг. Вам понятно?

– А где Симеон?

– Уехал, – ответила Летти. – И я не знаю, когда вернется.

– Я все еще представляю его интересы, – напомнил Систранк.

– Он не является заинтересованной стороной, – возразил судья Этли. – А потому не будет иметь права участвовать в процессе, как и вы. – Он взял со стола другой лист и передал его Систранку. – Это судебный приказ, который я только что подписал, он отменяет ваш арест. Поскольку вы, мистер Систранк, больше не участвуете в деле, вы свободны. – Это прозвучало скорее как приказ, нежели как уведомление.

Систранк злобно посмотрел на Летти:

– Мне причитается плата за потраченное время и понесенные расходы, плюс выданный вам заем. Когда я получу свои деньги?

– В положенное время, – ответил Джейк.

– Я хочу получить их сейчас.

– Сейчас вы их не получите.

– Тогда я подам иск.

– Прекрасно. Я выступлю адвокатом ответчицы.

– А я буду председательствовать на слушаниях, – подхватил судья Этли. – И срок рассмотрения назначу – через четыре года.

Порция не удержалась от смешка.

– Судья, мы закончили? – подал голос Оззи. – Если да, мне нужно отвезти мистера Систранка в Мемфис. Похоже, здесь он сел на мель. А кроме того, нам с ним надо кое-что обсудить.

– Вы еще обо мне услышите. Последнее слово не сказано, – огрызнулся Систранк, прожигая взглядом Летти.

– Не сомневаюсь, – ответил Джейк.

– Увозите его, – велел судья Этли. – Желательно за границу нашего штата.

На этом совещание завершилось.

21

Юридическая контора Джейка Брайгенса никогда не нанимала стажеров. Другие конторы, располагающиеся вокруг площади, время от времени брали их. Как правило, это были учащиеся старших классов местных школ, которые собирались поступать в юридический колледж и рассматривали такую работу как плюс в своем будущем резюме. Теоретически они представляли собой источник либо бесплатной, либо дешевой рабочей силы, но Джейк наслышался больше плохого, нежели хорошего об их деятельности и никогда не испытывал желания привлечь кого-то из них. Пока не познакомился с Порцией Лэнг.

Она была умна, не имела работы, соскучилась по ней и поговаривала о профессии адвоката. Кроме того, ее считали наиболее благоразумным человеком среди многочисленных нынешних жильцов дома Саппингтона, и мать безраздельно ей доверяла. К тому же ее мать была на пути к тому, чтобы стать самой богатой чернокожей женщиной штата, хотя Джейк предвидел колоссальные трудности на этом пути.

Он нанял Порцию за пятьдесят долларов в неделю и выделил ей кабинет на верхнем этаже, подальше от всех отвлекающих моментов: от Рокси, Квинса Ланди и особенно от Люсьена, который ближе к Дню благодарения стал появляться в конторе каждый день и стремительно возрождал свои былые привычки.