Владимир Алеников - Сумерки в спальном районе Страница 55

На краю этого пространства вскоре появился Кирилл, пересек улицу, вступил на тротуар. Потом повернулся и посмотрел вверх, на нее.

Даша даже отпрянула от бинокля, ей показалось, что он смотрит прямо ей в глаза (чего, конечно, быть не может, их ведь разделяет большое расстояние, он увидит только ее освещенное окно!). Потом опять глянула в окуляры.

Кирилл весело улыбнулся (как будто видел, как она отпрянула!), поднял руку, помахал ей прощальным (слегка насмешливым, как ей показалось!) жестом. Потом повернулся и зашагал по тротуару.

Еще через мгновение он вышел за пределы ее видимости. Улица снова стала пустой. Все это было жутко и странно. И как-то неправильно.

Ведь в кино всегда по пустым ночным улицам ездит полиция, между небоскребами летают полицейские вертолеты, поглядывают в окна, следят, где что происходит, у кого случилась беда… Почему же никто не появляется на этой чертовой улице, не смотрит в ее окно, не видит, в каком она ужасном положении, не пытается прийти на помощь?!.

А самое страшное, что все — непонятно!

Что он собирается с ней сделать?

Зачем это он вдруг пошел в магазин посреди ночи? Что ему там понадобилось?

Лопата у него уже есть. Может, он пилу хочет купить, чтобы ее распилить на кусочки?

Даша отодвинулась от бинокля, крепко зажмурилась. Предательские слезы так и норовили снова начать литься. Этого нельзя позволять, надо держать себя в руках во что бы то ни стало. «Москва слезам не верит» назывался один из старых, любимых ею фильмов. И правильно не верит. Нельзя распускаться. Ни в коем случае! Сейчас, как никогда, ей нужен трезвый рассудок.

Кирилл легкой походкой шел в «Карамболь». Теперь, когда все решено, ему сразу стало намного легче. Что это, действительно, ему взбрело в голову, какая из этой слабовольной девчонки партнерша! Она — обыкновенная провинциальная дурочка, не способная видеть дальше своего маленького носа. Она даже не в состоянии оценить, что он сделал, на что пошел ради памяти другой дурехи — ее сестры…

Пустая, ничтожная девчонка! Она даже близко не поняла его уровня, его величия. Не почувствовала его дара, не восхитилась тем, как ловко он все придумал, как красиво отомстил за оскорбление, которое было нанесено ему.

А он-то хорош, расслабился, размечтался. Разоткровенничался перед этой девкой! Нет, все, хватит! Больше с ним такого не случится. Он — одинокий волк, никакие партнерши ему не нужны. Максимум, на что способны бабы, — это потрахаться, другого от них ждать нечего.

Типичная бессмысленная поблядушка! Не успела приехать, как тут же прыгнула к нему в постель! В постель к жениху ее родной сестры!.. Это она-то — партнерша. Просто смешно. Лишняя досадная помеха на его пути. Обуза, от которой нужно избавиться как можно скорей!

Кирилл вошел в магазин. Все та же веснушчатая Рая-Раиса сидела на своем обычном месте, за кассой. Подняла на вошедшего сонные глаза.

— Привет! — любезно улыбнулся Кирилл.

— Здрасьте, — подавляя зевок, протянула она.

— Вы, Раечка, меня не узнаете? — заискрился он. — Мы ведь знакомы.

— Почему же не узнаю? Узнаю, — поджав толстые губы, произнесла Раечка. Потом, через паузу, поделилась: — Вообще-то народу много ходит. Район-то большой. Но я вас запомнила. Вы за сигаретами приходили.

При этом глаза ее несколько оживились, с нескрываемым интересом разглядывали Кирилла.

— Ну, вот и славно, — обрадовался он. — Скажите, Раечка, а у вас клей есть?

— Есть. — Она вздохнула, сделала какое-то неопределенное движение головой, то ли пыталась показать, где лежит клей, то ли просто из кокетства. Потом спросила: — А вам какой нужен?

— Мне который схватывает побыстрее. — Кирилл на секунду задумался. — Лучше всего, пожалуй, клей «Момент» подойдет. Есть?

— Есть. Большой тюбик сорок три рубля, маленький — восемнадцать. Вам какой?

— Мне большой. Дайте двадцать тюбиков.

— Двадцать? — поразилась Раечка.

— Вы правы, двадцать, пожалуй, маловато, — тут же поправился Кирилл. — Дайте двадцать пять. Так лучше будет.

Раечка стала медленно сползать со стула. Нагнулась, загремела какими-то невидимыми коробками, потом стала выкладывать на прилавок тюбики с клеем. При этом громко считала:

— …двадцать один, двадцать два, двадцать три, двадцать четыре, двадцать пять. — Потом потыкала пальцами в кнопки калькулятора и объявила: — С вас тыща семьдесят пять.

Кирилл полез за деньгами.

— А вам зачем так много? — не удержалась Раечка.

— Для моделирования, — охотно пояснил Кирилл. — Знаете, есть авиамоделисты, а я — корабельный моделист, парусники там всякие, каравеллы, бригантины. Очень много при этом клея уходит. Сейчас вот над фрегатом «Паллада» работаю. Слыхали о таком?

— Ну да, — кивнула она.

При этом было очевидно, что ни о каком фрегате она понятия не имеет. Но Кирилл и глазом не моргнул.

— Я так и думал, — сказал он. — Я вижу, вы все время книжки читаете. Дайте мне еще пачку сигарет. Вон тех, ментоловых.

— А это у вас что, хобби такое? — поинтересовалась Раечка, протягивая ему пакет, в который она сложила клей и сигареты.

— Ага, совершенно правильно, хобби! Что же еще?

И Кирилл послал ей очередную лучезарную улыбку, которая еще долго оставалась у нее в памяти.

Что же касалось Кирилла, то он забыл о веснушчатой продавщице ровно через десять секунд после того, как покинул «Карамболь». Перед ним была ясная цель, и следовало поторопиться, чтобы закончить все задуманное задолго до рассвета. Кирилл быстро шагал по ночной улице, сжимая в руке пакет с клеем.

Когда он дошел до перекрестка, из-за угла неожиданно появилась маленькая фигурка в драных джинсах и розовой курточке с капюшоном. И хотя ранее Кирилл видел эту девочку только сверху, из окна, узнал он ее мгновенно. Это была та самая странная девочка, которая бродила по ночам по пустым улицам.

Девочка, увидев его, остановилась и даже отошла на пару шагов. То ли испугалась, то ли на всякий случай приготовилась удирать. Личико у нее было грязное, очень бледное, хотя, возможно, эта бледность шла от фонарного света.

— Привет! — дружелюбно сказал ей Кирилл. — Ты кто такая? Ты чего тут делаешь?

Девочка ничего не ответила, только шмыгнула носом и еще больше отступила назад, в тень стоящего около дома газетного киоска. При этом неотрывно смотрела на него. Кирилл, заинтригованный, подошел поближе. И тут произошло нечто совсем неожиданное.

Девочка, резко подавшись назад, вроде как стукнулась спиной о киоск и тут же с тихим стоном повалилась на землю.

— Ты чего это? — опешил Кирилл. — Что с тобой? Вставай сейчас же! Простудишься!

Но девочка не двигалась. Лежала, уставившись на него, и молчала.

— Вставай, говорю! — повысил голос Кирилл. — Сдурела, что ли? Нечего тут валяться.

— Я не могу! — вдруг тихо произнесла девочка.

— Что? — не понял он. — Ты чего говоришь?

— Я не могу! — повторила она.

Голос у нее был слабенький, звучал хрипло, каким-то странным субтоном.

— Почему? — удивился Кирилл.

Девочка улыбнулась. Жалкой, извиняющейся улыбкой.

— Ноги не держат, — объяснила она. — Не знаю почему.

Кирилл задумался, посмотрел по сторонам. Вокруг никого не было. И уже не будет. Ночь, спальный район, чего еще ожидать. Что же делать?..

Вызывать сейчас «скорую» или милицию — это он тут застрянет на полночи. К тому же пакет с клеем…

Нет, такой вариант совсем не годится. Оставить, что ли, ее здесь валяться… Тоже, поди знай, чем это может обернуться. Она ведь его хорошо запомнила, потом встретит где-нибудь, узнает, вроде как Костик, расскажет, как он ее тут бросил…

Нет, все это ни к чему. Надо заставить ее подняться и идти. Пусть шагает своей дорогой, зря только он к ней пристал. У него куда более важное дело есть, чем разбираться с маленькими беспризорными идиотками.

— Вот что, давай я тебе помогу, — произнес он как можно более душевно. — Тебя как зовут?

— Валя, — откликнулась девочка.

— Давай, Валя, попробуем встать на ножки. — Он положил пакет на землю, нагнулся над лежавшей девочкой: — Держись за меня, Валя! Хватайся за шею.

Девочка протянула руки, крепко обхватила его.

— Молодец! — похвалил Кирилл. — А теперь встаем! Ну, давай!

И он стал выпрямляться вместе с нею.

— Только на самом деле я не Валя, — прошептала ему девочка в самое ухо.

— А кто же ты? — усмехнулся Кирилл. Девочка была с причудами. Он теперь точно знал, где ее место. В психиатрической больнице № 13 на Ленинградском проспекте, вот где. — А?