Том Мартин - Обитель ночи Страница 55

Не затрудняя себя объяснениями, Жень скинул рюкзак и вынул из ножен непальский нож Нэнси. Не говоря ни слова, он быстро направился в джунгли. Несколько мгновений Нэнси и Джек озадаченно смотрели друг на друга, затем услышали звуки — Жень рубил дерево.

Глянув вниз по тропе, Нэнси увидела Женя, возившегося со стволом дерева в десять ярдов высотой. Ствол был ровным, сантиметров пятнадцать в диаметре. Будет ли он достаточно прочным, этого Нэнси определить не могла. Жень повернулся к ним и, задыхаясь, крикнул:

— Рубите ветки, пока я управлюсь с ним, чтоб подтащить к краю.

Они поспешили вниз по тропе, и Джек принялся обрубать нижние ветви, а Нэнси оттаскивала их и сбрасывала вниз. После нескольких минут отчаянных усилий клинок Женя уже глубоко входил в ствол, но дерево упрямо не поддавалось, его верхние ветви по-прежнему переплетались с ветвями соседних деревьев. Разочарованно вздохнув, Жень принялся рубить ветки повыше, приподнимаясь на цыпочках и держась одной рукой за ствол. Джек схватился за концы покрытых листьями верхних веток, потянул изо всех сил, взревев от злости и напряжения, и повалил дерево на землю. Жень принялся яростно обрубать оставшиеся ветви, и через несколько минут они уже тащили ствол к обрыву. Нэнси поразилась, как быстро они управились. Мужчины обливались потом, но по их лицам было ясно, что они намерены перебраться на ту сторону как можно скорее.

Джек и Жень перебросили ствол через расщелину. Без колебаний полковник ухватился за него и повис на руках. На мгновение он исчез за краем обрыва, но затем Нэнси увидела, как Жень, раскачиваясь и перехватывая руками, продвигается через пропасть, как обезьяна по ветвям лесного полога. Со стороны все казалось просто, но как только Нэнси представила себя на его месте, она почувствовала головокружение и страх. Добравшись до противоположного края, Жень подтянулся, выбрался на тропу, достал веревку, которую прихватил из рюкзака Джека, проворно связал ею два конца старой перерубленной веревки — и мост был восстановлен. Теперь они с Джеком могли встать на ствол ногами и перейти на ту сторону, держась рукой за веревку, натянутую на высоте плеча.

— Вы первая, — хрипло проговорил Джек.

Для страха не было времени, успею испугаться позже, подумала Нэнси. Стараясь не смотреть вниз и не отрывать подошв от ствола, она приставными шажками начала движение, слыша позади шаги Джека. Веревка раскачивалась и потрескивала. Ступив на тот край обрыва, Нэнси тяжело дышала, ее била дрожь. Никто не проронил ни слова — они сразу пустились в путь.

Сгущалась ночь. В угасающем свете путники спешно пробирались вперед. Верхушки леса снова остались внизу, растительность поредела. Нэнси думала, что они приближаются к обрывистому склону, на котором видели монахов и Херцога. Впервые с того момента, как они вышли на скалистый выступ, полностью открылась цветущая долина. Там двигались крохотные дрожащие огоньки, разделенные равными промежутками примерно в милю.

Жень показал на них и сказал:

— Поисковые партии.

Глядя на вереницы огней, Нэнси почувствовала (очень отстраненно, словно в этот момент отделилась от своей судьбы), что ее силы уже на пределе, но при этом она близка к цели, к кульминации. Не хватало фантазии, чтобы представить, какие испытания ждут впереди, если им удастся догнать Херцога. В Дели Нэнси думала, что она имеет ясное представление об Антоне Херцоге: он воспитанный и любезный, энергичный и целеустремленный, эксцентричный, но по сути предсказуемый — с ее точки зрения, в несложной системе координат ее мира. И вдруг в этой системе стали возникать, накладываясь друг на друга, новые слои, черты и мотивы. Нэнси уже не понимала, кто этот человек на самом деле. Однако ни с кем прежде она не ощущала такой связи на расстоянии: для его личности как будто не существовало никаких мыслимых пределов.

Она проделала бесконечный путь от суматошных улиц Дели до этой узкой пропасти, до последнего моста на бесплодном обрыве, где не росли даже мхи и лишайники. С этого каменного выступа она шагнет к своей судьбе.

Нэнси взглянула вверх. Она поняла только, что полковник зашагал вперед.

«Неутомимый», — подумала Нэнси.

Отчего же они так спешат, что так неумолимо тянет их вперед, какая сила, таящаяся в их маленьком отряде или действующая извне? Нечто в тревожной ночи, древняя сила гор, не доступная их пониманию.

Тут она увидела, что полковник Жень повернулся к скале, но вдруг стремительно пригнул голову и исчез.

— Он нашел! — воскликнул Джек, устремившись к провалу на склоне.

Нэнси заставила себя последовать за ним, ее сердце отчаянно билось.

50

В темноте Нэнси услышала голос. Надтреснутый, полный отчаяния, совсем не характерный для полковника Женя.

— Они ушли! Мы опоздали.

Его слова отдались глухим эхом. Нэнси потрясенно молчала. За ее спиной разочарованно вздохнул Джек.

— И что, не оставили ни знаков, ни следов? — спросил он.

Задыхаясь после финального броска к пещере, Нэнси оперлась ладонью о сырую стену и согнулась — ее мутило.

И тут изменившимся голосом Жень воскликнул:

— Постойте. Смотрите!

Нэнси повернулась и увидела, что взгляд полковника прикован к чему-то в темноте у входа в пещеру. Он присел на корточки и чиркнул зажигалкой. Язычок пламени бросил на стены пещеры танцующие тени. И там, в пляшущих тенях и полусвете, Нэнси различила на полу некую фигуру. Еще раз чиркнула зажигалка — и она поняла: человек.

— Это Херцог? — охнула Нэнси и мгновенно подскочила к Женю. — Мертвый?

Человек рядом с чуть дымящимися остатками костра — в темноте они прошли мимо него. На тело был наброшен кусок полиэтилена, голова бессильно повернута набок. Он не подавал признаков жизни. Жень осветил зажигалкой его лицо. Джек, качая головой, присел рядом и вгляделся в лицо несчастного.

— Бог ты мой, — тихо проронил он. — Он, точно. Похоже, перенес жуткую лихорадку. Сам на себя не похож.

Кожа, обтягивавшая темные впадины щек изможденного лица, напоминала тонкий пергамент. Спутанные седые волосы прилипли к черепу. Лицо было бескровно-бледным. Жень осторожно приложил два пальца к его шее, нащупывая пульс.

И тут глаза человека резко распахнулись.

— Фу ты, черт… — Джек в ужасе отшатнулся.

— Скорее, ему нужна помощь! — сказала Нэнси. — Воды!

Джек принялся рыться в рюкзаке.

— Да не вода нужна, а лекарства.

Он достал пузырек с таблетками. Жень с сомнением взглянул на него.

— Не уверен, что нам удастся заставить его проглотить это.

Херцог пытался что-то произнести, выпучив глаза от усилия:

— Ту… Тру…

Это напоминало предсмертный хрип. Жень с безмолвной просьбой посмотрел на своих спутников.

— Что он говорит? О чем просит?

— Не понял, — ответил Джек.

— Тру… — хрипел Херцог. — Тру…

Нэнси едва не закричала:

— Трубка! Вон, на земле. Он просит трубку.

На расстоянии вытянутой руки от умирающего лежала тоненькая черная опиумная трубка.

— Жень, сделайте что-нибудь. Он просит опиума — у него, наверное, сильные боли.

Жень передал зажигалку Джеку, подобрал трубку и осмотрел ее.

— Пустая. Надо поискать, может, где-то здесь есть еще…

Нэнси вглядывалась в лицо Херцога, похожее на маску смерти. Сухие губы вновь разомкнулись, показался язык. Джек достал из рюкзака флягу с водой и протянул Нэнси. Она отвинтила пробку, коснулась горлышком губ Антона и осторожно влила ему в рот несколько капель. Очень медленно он перевел на нее глаза и проронил одно слово:

— Пояс.

Жень откинул голубую пленку, обнажив едва прикрытое грязными лохмотьями высохшее тело и голые ноги в жутких болячках. Пояс с карманом для денег огибал тощие бедра. Полковник резко открыл карман на поясе, пошарил внутри и достал шарик опиума.

Действуя быстро, Жень нагрел шарик на кончике ножа. Когда опиум начал тлеть, он ссыпал его в трубку. Затем вставил обкусанный мундштук меж губами Херцога и придержал его так.

— Затянитесь, — сказал он.

На мгновение все замолчали, загипнотизированные тусклым свечением в чашечке трубки. Когда Херцог вдыхал, угольки загорались.

— Дышите, дышите, — повторял Жень.

Огоньки вновь потухли, потом засветились. Чуть погодя костлявая рука медленно высвободилась из-под лохмотьев и потянулась к трубке. Жень разжал пальцы, отдал трубку Антону и сел на пятки.

Две минуты спустя костлявая рука выронила трубку, и она упала на песок. Никто не решался заговорить: охваченные тревогой и неуверенностью, все ждали. И вот Херцог повернул к ним голову.

— Благодарю… — Он кашлянул и коснулся рта костяшками пальцев. — Пожалуйста, дайте еще воды.

Нэнси опять осторожно прижала горлышко фляги к губам Антона. Он сделал несколько глотков.