Грег Лумис - Секрет Юлиана Отступника Страница 55

Раздалось два слившихся в один, но все же отчетливо различимых звука — чавканье рассеченного мяса и резкий хруст, словно сломалась сухая ветка. Мужчина замер и больше не двигался.

Отбросив ногой нож в угол, она наклонилась и перевернула его на спину.

Глаза с совершенно незнакомого ей лица уставились в вечность. Она села на пол рядом с убитым и принялась без спешки осматривать его карманы, хотя не представляла себе, что следует искать. В карманах дешевых брюк обнаружились лишь нитки от неопрятно застроченных швов. Ни бумажника, ни документов. Почему-то (этого она тоже не могла объяснить) ее это нисколько не удивило. Можно было подумать, что она именно этого и ожидала.

В легкой ветровке, надетой поверх рубашки поло, оказался внутренний карман. В самой его глубине она нащупала что-то, похожее на бумагу. Так и оказалось. Поднеся находку к свету, она увидела, что это билет не то автобуса, не то подземки в… Название города ей не удалось разобрать. Подняв руку, она поднесла клочок бумаги поближе к лампе.

Бесполезно. То, что когда-то было там напечатано, практически полностью стерлось после стирки или химчистки.

Хотя…

Не понимая толком, чего хочет, она поднялась и подошла к шкафу. Когда ее нашли, она была одета в туристские ботинки, джинсы и изрядно изорванную блузку. Вероятно, при ней должна была иметься какая-нибудь сумка или бумажник, где находились документы. Ничего такого найдено не было; скорее всего, погибло при взрыве.

Джинсы — крепкое американское изделие, хотя и сшитое в Тайване — выдержали катаклизм. Сейчас из вещей у нее оставались только они да подбитые железом ботинки.

Она сняла штаны с вешалки, запустила пальцы в один из передних карманов и вынула оттуда измятый клочок бумаги. Уронив многострадальные джинсы на пол, поднесла билетик, найденный у мертвеца, к тому, что был в ее кармане. Зеленый цвет. И оттенок точно такой же. Она сложила их вместе. Никакой разницы.

Чуть ли не целую минуту она разглядывала эти два жалких клочка бумаги. Они рассказывали ей о монотонном голосе, объявляющем о прибытии и отправлении поездов, о толпах людей, о множестве чемоданов, сумок и рюкзаков. Потом она оказалась за столом напротив мужчины… очень дорогого ей мужчины. Сквозь зеркальное стекло окна виднелись серые от дождя здания.

Она и этот мужчина были в… ехали в…

По-видимому, без всякой связи с предыдущим, она увидела раскинувшийся до самого горизонта город. Город находился далеко, в Америке. Потом услышала поскуливание и почувствовала влажное мягкое прикосновение языка большой, уродливой собаки, как же ее звали?.. Грампс? Могла у собаки быть такая кличка? Еще был чернокожий мужчина с добрым лицом и колораткой под подбородком. И, самое главное, там был тот же самый очень дорогой ей мужчина; ему угрожала серьезная опасность, о которой он мог и не догадываться.

Как она?..

И тут она все вспомнила; факты начали раскладываться в ее голове, словно карточный пасьянс. Ее имя Гертруда Фукс, она служит в очень необычной организации, где ее обучили делать множество таких вещей, о которых большинство женщин даже не подозревало. Например, как следует поступить с человеком вроде того, лежащего сейчас на полу. Будто прорвало плотину, поток воспоминаний заполнил ее разум и сейчас бурлил в ожидании, пока все уляжется на места. Было еще множество вопросов, не имевших ответа. А часть имела ответы, но от них ей становилось страшно. И все вместе подсказывало ей, что необходимо действовать.

Немедленно.

Не снимая просторной больничной рубахи, она натянула джинсы. Она была, как выразился бы этот дорогой ей мужчина — Лэнг, вот как его звали, Лэнг, — женщиной с прошлым.

Но прежде всего, следовало позаботиться о мужчине, лежавшем на полу в ее палате. Оставлять его здесь не следовало; нужно было сделать так, чтобы, прежде чем его обнаружат, она смогла убраться как можно дальше отсюда. Очень жаль, что здесь нет подразделения той службы с ее работы, которая как раз занимается вывозом трупов. Как же эта служба называется?.. Ну, как же? О, группа домоводства! Точно, домоводство. Обычно для зачистки места убийства вспомогательные группы командируют заблаговременно.

Что ж, значит, этой ночью придется ей самой взяться за домоводство. Ухватив убитого за обе ноги, она подтащила его к кровати и попыталась приподнять за пояс. Если ей удастся поднять его на кровать и укрыть простыней, ее отсутствия не заметят до самого утра. Она напряглась, но поднять такую тяжесть ей было не по силам. Тогда она вынула из брюк мертвеца ремень, сделала петлю, затянула ее вокруг уже похолодевших запястий и, обойдя кровать, села на пол и затащила руки, плечи и туловище мертвеца наверх. Поднять ноги оказалось совсем легко.

Прежде, чем укрыть убитого простыней, она сняла с него рубашку.

Единственная дежурная медсестра увлеченно следила за происходившим на экране маленького портативного телевизора, который, если паче чаяния, в столь поздний час вдруг заявится доктор, можно было бы мгновенно выключить. Судя по приглушенным взрывам закадрового смеха, она смотрела какой-то комедийный сериал. А может быть, кто-то в студии заявил, что паштет из гусиной печенки, знаменитый foie gras, вреден для здоровья.

Глава 34

Рим, отель «Хасслер»,на следующее утро

— Мистер Коуч! — окликнул его в вестибюле дежурный портье.

Лэнг так глубоко задумался о том, что ему предстояло сделать утром, что не сразу сообразил, что называют имя, указанное им при регистрации. Лишь перед самой дверью он остановился и вернулся обратно.

Портье был облачен в визитку, серый жилет и брюки в полоску. Персонал в лучших и стремившихся к этому уровню гостиницах Италии одевался, как на свадьбу. Кроме швейцаров. Те походили на статистов из какой-нибудь оперетты Гилберта и Салливана[47]. Лэнг дал портье евро и получил взамен конверт. Внутри лежала записка, отправленная по факсу с незнакомого номера: «Ваш конверт получен».

Лэнг кивнул и, скомкав листок, бросил его в одну из латунных пепельниц, в изобилии стоявших в вестибюле. Перед отъездом он поручил Саре сообщить ему, когда придет пакет от Джорджа Хемфилла. Она должна была пойти в офис экспресс-почты, находившийся в вестибюле здания на противоположной стороне улицы, и отправить сообщение по факсу сюда на имя Коуча. Лэнг, конечно же, увидел в ее глазах вопрос, но не стал ничего объяснять. Если он примется убеждать кого бы то ни было, что столкнулся с неизвестной, но могущественной организацией, и что она вполне может располагать средствами для перехвата телефонных разговоров, собеседник, скорее всего, решит, что Рейлли свихнулся на почве одной из бесчисленных теорий всемирного заговора. Тем более не было никаких оснований объяснять, что сообщение по факсу, как и любые другие виды телефонной связи, легко поддается перехвату, особенно если транслируется через спутник — а так в наши дни осуществляется почти вся трансатлантическая связь. Если его номер находится под контролем одного из аппаратов, способных следить за тысячами разговоров одновременно и при помощи компьютерной технологии реагировать на какие-то заданные слова, любой звонок или факс из его офиса мог привлечь к себе нежелательное внимание.

Звонки с посторонних номеров позволяли использовать ахиллесову пяту технологий массового слежения за телефонной связью: возможность слушать и записывать почти каждый разговор или читать текст факса существовала. А вот аппаратуры, позволяющей отделить электронные зерна нужной информации от плевел, пока еще не придумали.

Сара давно смирилась с тем, что казалось ей безобидными странностями Лэнга. В том, чтобы отправить факс в Рим какому-то совершенно незнакомому ей человеку, она видела не больше необычного, чем в данном ей задании безотлагательно выслать пакет туда же на то же имя до востребования. Собственно, ее сообщение означало, что пакет уже отправлен.

Еще одна галочка в списке Лэнга.

Проходя мимо консьержа, Лэнг обратил внимание на стопку свежих газет. Под броским заголовком безмятежно улыбался тот же самый полный, хорошо одетый мужчина, замеченный им на титульном листе вчерашнего номера.

Лэнг совершенно не понимал итальянского, но любопытство было непреодолимо. Он подошел к конторке.

— Это ведь ваш премьер-министр?..

Консьерж пожал плечами; по-видимому, он не видел в газетной публикации ничего любопытного.

— Он пробил закон о судебном достижении…

— Преследовании?

— В общем, теперь за взятки должны судить не позже чем через год. Получается, что у него срок годности…

— Давности.

— Да, срок давности уже полгода как вышел.

Италия… Пусть политика тут не слишком честная, зато интересная. Жители Луизианы здесь чувствовали бы себя как дома.