Том Клэнси - Живым или Мертвым Страница 56

Райан откусил кусок сэндвича, потом еще один.

— И?..

— Дело дошло до президента, и он приказал министерству юстиции разобраться с ним. То есть провести расследование происшедшего. Сержант Дрисколл подозревается в убийстве, поскольку его поступок можно трактовать как поведение в боевых условиях, а можно и по-другому. Дрисколл уложил девять человек. Причем часть из них — спящими.

— Убийство? Спали они или нет, они были действующими военнослужащими противника, верно?

— Так точно, сэр. Дрисколл оказался в очень сложной тактической ситуации, и, по его мнению, как старшего командира, этих людей необходимо было устранить, прежде чем продолжать выполнение задания. Так он и поступил. Но парни из министерства юстиции (кстати, все — политические назначенцы), похоже, уверены, что он должен был не убивать их, а арестовать.

— Каким образом Килти влез в это дело? — спросил Джек, отхлебнув кока-колы.

— Ему переслали рапорт, он прочел его, рассердился и дал поручение генеральному прокурору. Ну, а генеральный прокурор прислал ко мне своего человека, чтобы я начал расследование. — Диггс положил сэндвич на тарелку. — Сэр, я в очень трудном положении. Я поклялся соблюдать конституцию, президент — мой верховный главнокомандующий, но, черт возьми, ведь речь идет об одном из моих солдат, хорошем солдате, выполняющем опасную и тяжелую работу. Я должен быть лояльным к президенту, но…

— Но вы также должны быть лояльны и к своим сержантам, — закончил Райан.

— Так точно, сэр. Может быть, в большой картине мира Дрисколл и не заметен, но он очень хороший сержант.

Райан задумался. Для Килти Дрисколл был всего лишь солдатом, низшей формой жизни. Будь он членом профсоюза водителей автобусов, дело выглядело бы по-иному, но в армии США не было профсоюзов. Для Диггса это был вопрос справедливости и вопрос морального состояния во всех вооруженных силах, которое сильно пострадает, если этот солдат за случившееся попадет в тюрьму или даже окажется под судом военного трибунала.

— А что по этому поводу говорит закон? — спросил Джек.

— Не то и не это, сэр. Президент отдал приказы, но они были не такими уж четкими и однозначными, и к тому же такие приказы не применимы в полной мере к спецоперациям. Задание было отыскать и взять в плен этого самого Эмира или убить его, если к этому вынудят обстоятельства. Солдаты — это не полицейские. Их не учат арестовывать, а если им приходится браться за такие дела, то они выглядят не лучшим образом. С моей точки зрения, Дрисколл не допустил никаких ошибок. По законам войны ты вовсе не обязан предупреждать противника перед тем, как убьешь его. Он сам должен заботиться о своей безопасности, ну, а если не справился, что ж, значит, ему не повезло. Выстрелить человеку в спину — на войне это в порядке вещей. Солдат этому учат. В данном случае четверо плохих парней спали на нарах в убежище, и сержант Дрисколл позаботился о том, чтобы они не проснулись. Вот и все.

— И дело будет раскручиваться дальше?

— Помощник генерального прокурора, по-моему, крепко взялся за него. Я попытался объяснить ему, что и как бывает в жизни, но в результате уже он взялся разъяснять мне то же самое по-своему. Сэр, я солдат уже тридцать четыре года. И никогда не слышал ничего подобного. — Он немного помолчал. — Президент послал нас туда. Так же, как нас посылали в Ирак, но он действует там, как когда-то во Вьетнаме. Из-за стиля управления, когда они пытаются влезть во все мелочи, мы теряем множество людей, хороших людей. Но этот случай… Иисус! Сэр, я просто не знаю, что делать.

— Генерал, но ведь и я мало что могу сделать. Я ведь уже не президент.

— Да, сэр, но мне было необходимо с кем-нибудь поговорить. Обычно я обращаюсь прямо к министру обороны, но это, если честно, пустая трата времени.

— А с президентом Килти вы не говорили?

— Тоже пустая трата времени, сэр. Он не слишком любит общаться с людьми в военной форме.

— А я?

— С вами, сэр, другое дело. Вы всегда были готовы выслушать человека.

— И что же, по вашему мнению, я должен сделать?

— Сэр, сержант Дрисколл заслуживает справедливого обращения. Мы дали ему задание и отправили в горы. Задание он не выполнил, но его вины в этом нет. Мы уже провели там множество безрезультатных поисков. Этот оказался еще одним таким же из многих, но, черт возьми, сэр, если мы и дальше будем посылать солдат в эти проклятые горы, а потом наказывать их за то, что они выполняют там свою работу, мы не сможем пробурить ни одной результативной скважины.

— Хорошо, генерал, вы изложили свое мнение. Мы должны поддерживать своих людей. Но не могло быть такого, чтобы этот парень сделал что-то не так?

— Нет, сэр. Он из тех солдат, которые не отступают от устава. Он делал только то, что должен был делать, исходя из своей подготовки и личного опыта. Полк рейнджеров… Откровенно говоря, их, пожалуй, можно назвать наемными убийцами, но подчас очень полезно иметь в загашнике что-нибудь такого рода. Война — это убийство. Мы не отправляем противнику уведомлений о наших действиях. Мы не пытаемся перевоспитывать наших врагов. На поле боя мы выходим для того, чтобы убивать их. Кое-кто может думать иначе, но ведь нам именно за это платят.

— Ладно, я подумаю и, возможно, устрою небольшие Содом с Гоморрой. Вы обеспечите меня необходимой информацией?

— Я привез копию рапорта сержанта Дрисколла и, конечно, имя того помощника прокурора, который пытался запихнуть эти бумаги мне в задницу. Черт возьми, сэр, это же очень хороший солдат!

— Согласен, генерал. У вас есть еще какие-нибудь вопросы ко мне?

— Нет, сэр. Спасибо за ленч.

Райан заметил, что он откусил от сэндвича лишь один небольшой кусочек.

Диггс поднялся, чтобы выйти к машине.

Глава 30

Полет прошел без приключений. Самолет разбежался, оторвался от земли, и пассажиры провели в нем восемь с половиной часов до того момента, когда к левой передней двери «Боинга-777» присоединили переходный рукав. Кларк поднялся с места почти сразу после того, как самолет коснулся земли. Он уже насиделся так, что у него ноги окостенели. Еще труднее было выдержать перелет его внуку, который сейчас во все глаза смотрел на свою родину. Вообще-то, он родился в Великобритании, но у него уже были и бейсболка, и первая бейсбольная перчатка. Месяцев шести от роду он начал играть в ти-бол, он ел хот-доги, как это полагается любому настоящему американскому мальчику. В булочке, с горчицей и даже с луком и приправами.

— Рада, что вернулась домой, детка? — обратился Динг к Пэтси.

— Мне там нравилось, и я буду скучать по подругам и друзьям, но дом — это дом.

Кларк и Чавес уговаривали жен отправиться в США без них, но те решительно сошли с самолета в Хитроу, и никакие уговоры не могли поколебать их решительности.

— Мы вернемся домой только вместе, — заявила Сэнди, положив конец всяким спорам.

Операция в Триполи прошла без каких-либо существенных сбоев. Было убито восемь плохих парней, из заложников никто серьезно не пострадал. Через пять минут после того, как Кларк сказал Масуди: «Пошли», к посольству подъехали машины местной «Скорой помощи», чтобы заняться заложниками, которые, как выяснилось, страдали, в основном, лишь от жажды. Еще через несколько минут в посольство вошли представители шведских Sakerhetspolisen и Rikskriminalpolisen, а еще через два часа «Радуга» погрузилась на тот же «Пьяджо Р180 аванти», на котором прибыла сюда, и направилась в Таранто, а оттуда в Лондон.

Официальный отчет об операции при участии Стэнли, Вебера и других, вероятно, через веб-камеру по защищенной сети должен был состояться позже, после того, как Кларк и Чавес определятся со своей дальнейшей жизнью в Соединенных Штатах. Их участие в этом мероприятии было не необходимостью, а всего лишь любезностью. Они с Дингом формально уже не входили в состав «Радуги», Стэнли сам участвовал в операции, присутствовал в Триполи, так что, помимо «разбора полетов», который обязательно проводился по горячим следам каждой операции, Кларк мало что мог добавить к официальному рапорту.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Джон Кларк у жены.

— Проспала почти всю дорогу. — При полете на запад нарушение суточного ритма переносилось легче. А вот перелет с запада на восток мог и убить. Она потянулась. Даже в первом классе самолета «Бритиш эйрвейз» сиденья были далеко не идеальными. Воздушное путешествие, даже в хороших условиях, мало кому полезно для здоровья.

— Паспорта и все прочее готовы?

— Все здесь, дорогая, — успокоил жену Динг, похлопав себя по карману пиджака. Джон был, по всей видимости, одним из самых младших американцев, имевших черные дипломатические паспорта. Зато у Динга был при себе 0,45-дюймовый пистолет «беретта», золотой значок и удостоверение, в котором говорилось, что он является заместителем федерального маршала США,[16] что было очень полезно для человека с оружием, особенно в международных аэропортах. У него даже было при себе британское разрешение на ношение оружия повсюду — чрезвычайно редкий документ, подписанный королевой собственноручно. Все это позволяло ускорить их прохождение через таможенный и иммиграционный контроль.